о диком урбанизме и подготовке к открытию :: Актуальные :: Статьи
Московская команда архитекторов и подрядчиков вновь встретилась со своими американскими коллегами — DillerScofidio + Renfro и Hargreaves Jones, авторами уникальной концепции парка «Зарядье», чтобы обсудить ход строительства и согласовать работы до запланированного открытия в сентябре.
— Строительство парка близится к завершению. Неужели это будет тот самый «дикий урбанизм», который вы предлагали в 2013 году на конкурсе?
Чарльз Ренфро, DillerScofidio + Renfro: Да, концепция «дикого урбанизма» уникальна для этого проекта. Я не думаю, что есть какое-либо подобное место, расположенное в центре города, которое имеет своей целью интегрировать природу, то есть местную флору, в городскую среду с учетом ее специфической плотности зданий, материалов, менталитет горожан. Основные проектные решения, стратегия и архитектурные решения, которые сейчас реализуются на площадке авторским коллективом под руководством Главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов не отличаются от первоначальной концепции и никакие внешние обстоятельства на них не повлияли. Специалисты, строящие парк, стремятся воплотить именно тот дизайн-проект, который сделали мы.
Мы считаем, что о парке «Зарядье» должен узнать весь мир. Это место заслуживает особого внимания.
— И все же, что вы подразумеваете под понятием «дикий урбанизм», есть ли другие примеры в мире?
— Первое, что приходит на ум, это Нью-Йорк, так как я оттуда, и у меня многое ассоциируется с этим городом — Центральный парк в Нью-Йорке. Такой ландшафт мы называем «улучшенным» — он основан на идеях дизайнеров парка Олмстеда и Во. Улучшили то, что там было: убрали подлесок и добавили деревья — отличное решение. Это похоже на управляемую дикую среду, улучшенный природный ландшафт. Центральный парк был создан до того, как вокруг него вырос Нью-Йорк, поэтому изначально не было четких границ города. Прошло сто лет, и такая близость города и природы превратилась в нечто, напоминающее «дикий урбанизм».
Зарядье воплощает это противостояние городских условий и ландшафта. Он контрастирует с городом, но, в то же время, мы прилагаем усилия, чтобы гармонично сочетать обе среды. В какой-то момент становится невозможно найти, где заканчивается одна среда и начинается другая. Интеграция городских и ландшафтных форм и архитектуры была главной целью, к которой мы стремились, и это то, что делает этот московский проект особенным.
Этот объект был преобразован из частной собственности в общественное пространство для москвичей и туристов
— Будет ли ваш консорциум участвовать в дальнейшей разработке социально-культурной, управленческой концепции парка?
— Думаю, что как только проект будет завершен, наши силы будут направлены на оказание помощи в определении направления его дальнейшего развития, чтобы «Зарядье» могло работать наравне с другими всемирно известными парками. Наша группа дизайнеров, вероятно, будет выступать в качестве консультантов в той же степени, что и на этапе проектирования. На данный момент мы не занимаемся архитекторами, мы просто консультируем по дизайну. Но я предполагаю, что мы и дальше будем действовать в этом качестве, если Москве понадобится наше дальнейшее участие для развития проекта, и мы надеемся, что так оно и будет.
— А дальнейшее развитие «Зарыдья» после открытия вы продумали? Меня интересует этот вопрос в связи с историей вашего High Line Park в Нью-Йорке…
— Да, есть две причины, по которым мы можем назвать High Line замечательным: прежде всего, из-за его схема финансирования и структура его обеспечения в экономическом плане. Во-вторых, из-за плана его развития. Под планирование подпадают все аспекты: от искусства и проведения различных мероприятий до обучающих функций и общественных работ. И мы считаем, что такая модель предполагает все необходимые решения, которые можно было бы применить для дальнейшего развития парка «Зарядье».
Чтобы проект «Зарядье» стал успешным, парк должен стать частью Москвы, а значит, он должен быть построен для жителей Москвы, а не только для туристов, посещающих Красную площадь
Именно на это мы и указывали в с самого начала. Я считаю, что сейчас руководство парка работает над тем, чтобы в план по использованию и развитию парка были включены те аспекты, которые могли бы сделать это место привлекательным для посетителей, чтобы они возвращались сюда снова и снова. Это не просто парк развлечений. «Зарядье» — это пространство, где можно получить культурный опыт, послушать лекции и посетить семинар, заняться йогой и так далее, и хочется приходить сюда каждую неделю.
По сути, парк должен стать отражением московского характера. Мы можем предложить подходящее решение для реализации этого плана из родного Нью-Йорка в рамках нашего проекта, и я думаю, что у бюро Hargreaves есть подобные проекты, где они были задействованы именно в плане планирования. Конечно, мы не можем четко предвидеть, как отреагируют москвичи; еще невероятно важно, чтобы специалисты, консультирующие по вопросам создания плана развития парка, были знакомы с Москвой и ее особенностями, минусами и слабыми местами, а также с потребностями и менталитетом горожан. Все эти моменты следует иметь в виду при планировании дальнейшей жизни «Зарядья».
Ken Haines, Hargreaves Associates: Многие проекты, над которыми мы работаем по всему миру, реализуются на сложных городских территориях. Например, участки с интегрированной инфраструктурой, сложные системы застройки, рекультивация загрязненных участков, восстановление среды обитания, решение проблем транспортной инфраструктуры — нюансы, с которыми мы работаем, и они индивидуальны для каждого проекта и каждого города.
Таких сложностей в Зарядье очень много, так как проект представляет собой сложную многоуровневую конструкцию, и в процессе реализации необходимо решить вопросы размещения вытяжной и вентиляционной систем, аварийного выхода из подземного гаража и т.д. д., не нарушая потрясающе красивый пейзаж на поверхности парка и его уютную атмосферу. Найти сбалансированное решение всех технических вопросов — непростая задача, но мы справляемся с ней.
Зарядье Парк не из тех достопримечательностей, на которые приедешь и скажешь «Я сделал это!», чтобы потом вычеркнуть из списка
с этим местом после открытия?
— Развитие High Line сопровождалось огромным успехом и непредвиденными трудностями. Огромным успехом стало то, что аллея была рассчитана на прием около полумиллиона человек в год, а в результате число посетителей превысило семь миллионов. Только представьте, насколько выросли эти цифры в процентном отношении! Это невероятно, и наверняка такое зрелище привлекло большое внимание к Вест-Сайду.
Более того, такая застройка способствовала росту цен на частную недвижимость, которые достигли своего пикового значения, как говорят местные жители, жившие здесь задолго до High Line. Среди прочего, это послужило экономическим катализатором для какого-то проекта по строительству социального жилья. Проект дал сильный толчок к развитию прилегающих территорий и росту цен на недвижимость.
В данный момент в районе реализуется проект зонирования под офисные функции, целью которого является контроль стоимости отдельных объектов. Для некоторых таких объектов он оказался действительно эффективным и привел к сохранению многих расположенных там предприятий. Тем не менее, он не содержит достаточных мер для ограничения других влияний. Как только были сделаны соответствующие выводы, руководители проекта запустили обучающую программу и приступили к подготовке сообщества, имея целью не только привлечь местных жителей, оказавшихся «по ту сторону» проекта, но и обучить их как садовники High Line.
— И какие риски могут появиться в связи с развитием «Зарядья»?
— Крайне важно, чтобы преображение района проводилось не только для состоятельных людей и заключалось не только в покупках в шикарных бутиках. Развитие должно включать образовательный аспект планирования, это могут быть даже университетские программы и программы начальной школы, и такие направления, которые могут привлечь в центр Москвы разнообразную аудиторию. Необходимо сделать так, чтобы эта территория не стала местом для «высшего класса», элитного жилья, не предназначенного для всех москвичей. Что касается меня, то это был бы очень печальный исход.
Мне кажется, что та интересная программа, о которой я рассказал в связи с проектом High Line, может быть реализована в Зарядье. Это одно из решений, которое мы хотели бы посоветовать, принимая во внимание, что этот парк является уникальным местом со своеобразным ландшафтом и обещает пройти программу развития, как никакой другой парк Москвы. Такие программы должны быть интегрированы в школьную систему и другие виды социальных программ, в которых могли бы участвовать люди, нуждающиеся в обучении и трудоустройстве в этом месте.
— Недавно вы вместе с бюро West 8 реализовали еще один интересный парк в Нью-Йорке — парк Говернорс-Айленд. Это тоже о «диком урбанизме»?
— Нет, West 8 создал ландшафтный парк на, так сказать, «руинах урбанизма». Холмы образовались на обломках, оставшихся после сноса сооружений базы береговой охраны. Это не было визуальное наложение городского на природное, это было больше похоже на «зеленый клинок», наложенный на руины парка. И все же можно отметить некоторое сходство рельефа с парком «Зарядье»: были элементы, интегрированные в поле, а не условия «заданного пути развития» — это мы и пытаемся сделать здесь, в «Зарядье».
Концертный зал «Зарядье» — Графисофт
Лучшее архитектурно-градостроительное решение для общественного объекта.
Проект парка «Зарядье» создан Diller Scofidio + Renfro (DS+R) из Нью-Йорка. Концертный зал полностью спроектирован российскими специалистами под руководством главного архитектора ТПО «Резерв» Владимира Плоткина и главного архитектора Москвы Сергея Кузнецова. Акустикой занимался специалист мирового уровня Ясухиса Тойота. Неоценимый творческий вклад в проект концертного зала внес и российский дирижер Валерий Гергиев.
Концептуальные эскизы. С. КузнецовМосковская архитектурная компания ТПО «Резерв» — один из первых пользователей Archicad в России. «Нашей компании 32 года, а Archicad мы используем уже 25 лет, — говорит Владимир Плоткин.
Незаменим, лучшего софта я не знаю. Архитекторы быстро адаптируются к этому. Он хорошо подходит для пространственного мышления.
Внешнее архитектурное решение:
стеклянная «кора»
Внешнее архитектурное решение в первую очередь зависело от расположения концертного зала: он должен был разместиться на искусственно созданном холме в парке, вписаться в ландшафт, стать органическая его часть.
Зал как будто накрыт горкой, а горка покрыта прозрачной стеклянной «корой» с солнечными панелями, предложенной бюро DS+R на конкурсном этапе в 2013 году. Создан особый микроклимат под «корой»; здесь были посажены деревья и травянистые растения. Комплекс включает в себя пешеходную зону и амфитеатр, вмещающий 1500 человек.
Московский концертный зал «Зарядье» (визуализация: ТПО «Резерв»)Схемы разрезов Восточный фасадГлавный привлекательный элемент – кора. Это и часть парка, и вторая крыша комплекса. Мы спроектировали крышу и создали ее геометрию. Стеклянная «кора» не содержит повторяющихся элементов и спроектирована в Archicad.
«Кора» создавалась совместно с американскими коллегами и немецкой компанией Transsolar, которая отвечала за микроклимат под стеклянной крышей. В процессе проектирования форма «коры» была изменена, а вход перенесен на другую сторону, но бюро DS+R утвердило обновленную концепцию. Для обеспечения надлежащей циркуляции воздуха параметры «коры» были скорректированы в соответствии с расчетами немецких инженеров. «Недопонимания не было, общение было дружеским, — говорит главный архитектор ТПО «Резерв».
Внутренние архитектурные решения:
фойе и большой зал
Общая площадь комплекса составляет почти 24 000 кв.м. Помимо «коровой» кровли, концертный зал и парк соединяет высокое, светлое и просторное фойе.
Мы постарались сделать вестибюль максимально прозрачным. С улицы видно, что происходит внутри здания. Основная концепция заключалась в том, что дизайн интерьера должен поддерживать дизайн фасадов. Итак, вот что произошло. Даже наклон пола в фойе повторяет рельеф улицы; там разница где-то метр-полтора. А пол фойе покрыт такой же шестиугольной плиткой, как и в самом парке «Зарядье».
В здании четыре этажа, два подземных этажа и два зала: большой зал на 1600 мест и малый на 400 мест, а также комплекс художественных площадок.
Фойе концертного зала «Зарядье». Фото: А. Народицкий«В акустическом зале поверхности сценического пространства должны быть отражающими, плотными, должен быть потолок.
В театральном зале – напротив – есть сценическая ложа с механизмами смены декораций».
Большой зал должен отвечать сразу нескольким требованиям: не только иметь прекрасную акустику для концертов классической музыки, но и иметь возможность принимать современные проекты самых разных жанров. «В акустическом зале поверхности сцены должны быть отражающими, плотными, должен быть потолок. В театральном зале, наоборот, — сценическая коробка с механизмами смены декораций, — рассказывает Александр Пономарев, старший архитектор проекта большого зала. В результате были найдены решения по адаптации сценического пространства к любому жанру.
Помимо потолочных решений важным элементом многожанрового зала является нижняя механизация. Благодаря уникальному инженерному оборудованию партер в большом зале можно сложить всего за 40 минут, превратив в ровный пол. Оркестровая яма имеет три положения: может подниматься до партера и до плоскости сцены. За сценой расположены выкатные трибуны, которые могут складываться, расширяя свое пространство.
Мы использовали комбинации слоев, чтобы показать различные фазы преобразований. Гибкость — большое преимущество Archicad.
Он также отмечает, что Rhino активно использовался при проектировании зала: «Эскизы и проектная документация выполнялись в Archicad. А изогнутые поверхности — зал построен на гладких биоморфных текучих формах — были смоделированы в Rhino, а затем импортированы. То есть оболочка зала, которую мы сейчас видим, была смоделирована в Rhino. Монолит, стены и фермы спроектированы в Archicad. Тестовое моделирование акустики проходило в Rhino — это требование Yasuhisa Toyota и Nagata Acoustics».
Примечательно, что в первоначальном варианте проекта задняя стена большого зала должна была быть полностью стеклянной; таким образом, зрители могли видеть Москву, а посетители парка могли наблюдать за тем, что происходит внутри. Но потом от авангардного решения решили отказаться — стекло губительно для акустики зала.
В результате за сценой вместо прозрачного окна появился медиаэкран. А вместо стеклянной стены был установлен самый большой в Европе орган, разработанный французской органной фирмой Muhleisen специально для большого зала, в котором учтены все необходимые параметры: объем, акустика, архитектура.
На изготовление и сборку органа ушло два года, а на его установку уйдет еще полгода – это всего на год меньше, чем проектировался и строился сам концертный зал!
Teamwork
По словам Владимира Плоткина, над проектом Teamwork в Archicad работало 20 человек. Одна бригада работала над оболочкой комплекса, «корой»; другая команда разработала фасад; третья команда разработала интерьеры и технологии здания; и четвертая команда работала над залом и связанной с ним механизацией.
Несущие конструкции спроектированы в собственной программе. Модели были разработаны в Новосибирске и интегрированы в Archicad.
Алгоритмический дизайн
Кузнечик использовался для оформления отделки зала. В этой среде моделировался максимально хаотичный, неповторяющийся микрорельеф стен зала, что требовалось специалистам-акустикам. Он состоит из треугольников красного дерева, выступающих из стены. Все штампы имеют разную форму, и их последовательность не повторяется в отделке. «Внесение изменений в макет вручную — невероятно сложная задача. Мы алгоритмизировали этот процесс и успели вовремя оформить изменения, внесенные акустикой», — говорит Александр Пономарев.
Отделка стен большого зала. Фото: Иванов И.Затем передали чертежи Rhino и отправили их в производство, по которым робот вырезал штампы.
Используя Grasshopper, дизайнеры проанализировали видимость аудитории; все сиденья были импортированы в Grasshopper из Archicad, над каждым сиденьем была размещена точка обзора, а лучи обзора были направлены на сцену.
«Так мы взяли верх над сидящим впереди и знали, где изменить наклон, чтобы улучшить обзор.
Если что-то менялось в Archicad, мы импортировали это обратно в Grasshopper и снова проверяли».
Сроки проекта и русский стиль работы
Все работы, включая проектирование и строительство, заняли всего три с половиной года. Для сравнения, Сиднейский оперный театр был построен за 14 лет, а Эльбская филармония в Гамбурге — за 10 лет…
Когда началось строительство, не было проведено ни одной линии эскиза. В январе 2015 года начали копать, даже не зная точно, где копать.
«Фасады с «корой» были изготовлены к сентябрю 2017 года. Через год такими же бешеными темпами была завершена отделка холла».
Ошибки
Несмотря на огромный объем работы и сжатые сроки, ошибка в расчетах произошла только один раз. Для поддержания микроклимата пришлось под «корой» разместить стеклянные открывающиеся экраны. За полторы недели до сдачи фасадов на приемку выяснилось, что экраны не подходят. Однако «подрядчик отреагировал быстро — металл порезали, а стекло заказали заново. Нам удалось уложиться в срок».
О ТПО «Резерв»
С момента основания в 1987 году Творческо-производственного объединения «Резерв» предприятие выросло в одно из крупнейших архитектурных бюро Москвы со своей уникальной и ярко выраженной художественно-эстетической позицией. Благодаря развитой производственной базе, высококвалифицированным специалистам и постоянному использованию самых передовых технологий в области архитектурного проектирования, компания изготавливает проектную документацию любого уровня сложности и высокого качества в относительно короткие сроки. КП «Резерв» имеет лицензии на все виды проектных работ, включая проектирование зданий, проектирование сооружений высшей степени ответственности и проектирование сооружений в сложных инженерно-геологических условиях. Одним из важных преимуществ компании является то, что все разделы проектной документации разрабатываются в соответствии с требованиями Постановления Правительства РФ от 16. 02.2008 N87. КП «Резерв» также является одной из немногих российских компаний, успешно внедряющих новейшие технологии BIM, тем самым повышая эффективность всего процесса архитектурного проектирования.
Многочисленные работы КС «Резерв» неоднократно удостаивались профессиональных национальных и международных премий и дипломов (European Property Awards 2016-2017 (GB), Worlds Architecture Festival 2008, Барселона (ES), «АрхМосква», «Золотое сечение», «Зодчество и др.), и опубликованы в республиканской печати. В 2010 году исполнительный партнер и главный архитектор компании Владимир Плоткин получил звание «Архитектор года» и представил свою персональную выставку в 2011 году. команда. Существует также отдел проектирования конструкций, разделенный на 5 независимых групп, отдел функционального планирования и отдел вертикального планирования. Сегодня в КП «Резерв» работает около 200 специалистов.
Главный архитектор ТПО «Заповедник» Плоткин Владимир
Плоткин Владимир — главный архитектор и соучредитель ТПО «Заповедник», заслуженный архитектор России, член Союза архитекторов, профессор МАРХИ.
В 2010 году ему было присвоено звание Архитектор года. В 2011 году представил персональную выставку в рамках выставки «АРХ Москва».
Сергей Кузнецов, главный архитектор города Москвы
Сергей Кузнецов — главный архитектор города Москвы, первый заместитель председателя Комитета по архитектуре и градостроительству города Москвы, почетный профессор Московского государственного университета им. Награжден медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени.
О Заказчике
ОАО «Мосинжпроект» — лидер строительного рынка Москвы и один из крупнейших инжиниринговых холдингов России.
Компания реализовала знаковые проекты в столице — реконструкция большой спортивной арены Олимпийского комплекса «Лужники», Центра художественной гимнастики в Лужниках, театра «Геликон-опера» и другие.
Мосинжпроект осуществляет полный цикл работ: от формирования идеи комплексного развития территории или создания объекта, проектирования, строительства, привлечения инвестиций до сдачи объекта в эксплуатацию и управления недвижимостью.
