Почему каталонцы вновь требуют независимости – DW – 12.09.2018
Сторонники каталонской независимости в день массовой демонстрации в Барселоне 11 сентябряФото: picture-alliance/AP Photo/D. Cole
Политика
Виктор Черецкий
12 сентября 2018 г.
В Каталонии после политического затишья вновь поднялась волна борьбы за независимость — в Барселоне прошла манифестация ее сторонников. Чем это вызвано, разбиралась DW.
https://p.dw.com/p/34ktF
Реклама
Сторонники отделения Каталонии от Испании объявили о начале «горячей осени» — нового этапа борьбы за независимость автономного региона. Он начался с проведения 11 сентября — в Национальный день Каталонии — массовой демонстрации приверженцев независимости в Барселоне. Около миллиона человек вышли в этот день на улицы города.
Наблюдатели связывают этот новый этап с изменением политической конъюнктуры в самой Испании. Однако они пока не видят особых перспектив для образования независимой каталонской республики, тем более что в самой Каталонии идеи суверенитета постепенно утрачивают популярность.
Подъем сторонников независимости
Глава каталонского правительства Жоаким ТорраФото: picture-alliance/dpa/ZUMA Wire/Afp7Организаторами акции выступило общественное движение под названием «Национальная ассамблея Каталонии», объединяющая 80 тысяч сторонников независимости региона от Испании. О наступлении «решающего этапа в борьбе за свободу» заявил накануне демонстрации и каталонский лидер Жоаким Торра.
Следующее выступление сторонников независимости запланировано на 1 октября. В этот день год назад в Каталонии состоялся референдум, в ходе которого большинство жителей региона высказались за независимость. Мадрид не признал его итоги и объявил референдум незаконным.
Нынешняя манифестация проходила под лозунгом «Построим каталонскую республику!». Ее участники также требовали освободить находящихся в тюрьме каталонских политиков, ожидающих суда по обвинению в мятеже, — за проведение референдума год назад.
Звучала острая критика в адрес испанских властей, включая короля Фелипе VI, а также обещания провести в ходе «горячей осени» разного рода акции гражданского неповиновения. Радикально настроенные приверженцы автономии из молодежной организации «Корни» требовали отказаться от каких-либо переговоров с Испанией, на чем настаивает Жоаким Торра, и добиваться независимости «иными», то есть насильственными, методами.
Нынешнее правительство в долгу у каталонцев?
Почему активизировались сторонники каталонского суверенитета, и что дает им уверенность в том, что на этот раз они добьются провозглашения независимости? Отвечая на этот вопрос DW, профессор политологии Мадридского университета Фернан Гарсия Вилья объяснил происходящее политическими изменениями в самой Испании. Дело в том, что правительство консервативной Народной партии (НП), занимавшее жесткую позицию по отношению к сепаратистам, в начале минувшего лета вынуждено было уйти в отставку.
Место консерваторов заняла Испанская социалистическая рабочая партия (ИСРП), которая пришла к власти при поддержке небольших парламентских групп, в том числе сторонников каталонского суверенитета. «В ответ правительство ИСРП, сразу же после прихода к власти, анонсировало переговоры с Каталонией, обещав пойти на значительное расширение прав ее автономии. Одновременно был снят надзор над расходом финансов в регионе и позволено открыть каталонские зарубежные представительства, запрещенные прежним правительством», — отмечает Гарсия Вилья.
Нынешнее правительство дает понять, указывает он, что в дальнейшем готово пересмотреть конституцию, после чего Каталония фактически сможет самостоятельно решать все вопросы внутренней и внешней политики, оставаясь в составе Испании лишь формально. Однако каталонскому руководству все эти обещания кажутся недостаточными, его цель — получить от Мадрида права на отделение от Испании, уверен мадридский политолог. В противном случае каталонцы грозят организовать правительственный кризис, лишив ИСРП своих голосов в парламенте.
«Между тем поддержать идею отделения социалисты не могут, поскольку она идет вразрез с конституцией Испании, стоящей на страже единства страны», — говорит эксперт. Кроме того, обретение Каталонией права на независимость может вызвать в многонациональной Испании эффект домино. Так, за событиями в Каталонии пристально следят в Стране басков. В этом регионе есть влиятельные силы, представленные, в частности, радикальной партией «Билду», тоже ратующие за отделение от Испании. Хотя сейчас в области правят умеренные националисты, не требующие независимости, изменение статуса Каталонии, по мнению Гарсия Вилья, может их сблизить с радикалами и побудить совместно выступить за суверенитет региона. Аналогичные процессы могут произойти на Канарских островах, в Галисии и Валенсии, где также бытуют определенные сепаратистские настроения.
Отношение к отделению в Каталонии: 50 на 50
Представитель каталонской происпанской партии «Граждане» юрист Жозеп Вилья объясняет нахождение у власти сторонников независимости Каталонии «изъянами избирательной системы», при которой жители сельской местности, основные сторонники этой независимости, имеют право на избрание бóльшего числа депутатов, чем их сограждане в крупных городах, где преобладает идея единой Испании.
Так, в соответствии с официальной статистикой, чтобы стать депутатом от сельской местности, достаточно набрать 26,2 тыс голосов, от крупного города — 29,5 тыс. В свое время эта система была введена для приобщения каталонской глубинки к политической жизни региона.
Чтобы «охладить пыл сепаратистов», считает политик, в первую очередь, следует провести досрочные выборы в Испании и обрести «сильное, независимое от них правительство, которое действовало бы сугубо в рамках конституции». Такая перспектива, по его мнению, вполне вероятна. «Ведь закон предусматривает проведение досрочных выборов всякий раз, когда правительство остается без должной поддержки в парламенте для принятия важных решений, к примеру, годового бюджета», — поясняет он.
Решение о выборах «может принять как само правительство, так и парламентское большинство, вынеся правительству вотум недоверия». И если подобные выборы состоятся, новое правительство, независимо от того, какую партию оно будет представлять, «безусловно, должно будет править без оглядки на чей-либо прессинг».
Юрист указал на то, что за идею о необходимости досрочных выборов выступают сейчас не только «Граждане», но и НП, главная оппозиционная сила в испанском парламенте.
Между тем, по данным социологического опроса, проведенного в начале сентября 2018 года в Каталонии, «за» независимость региона выступают 46,4 процента каталонцев, «против» — 45,1 процента, то есть мнения делятся практически поровну. Опрошенный DW сотрудник мадридского Центра социологических исследований Эдуардо Гарсия Ребольо отмечает, что еще год назад разрыв между «двумя Каталониями» был бóльшим в пользу сторонников ее независимости.
Однако, последние события, продолжил социолог, убеждают каталонцев, что «перспектива отделения чревата для них трудностями, в первую очередь, экономического характера». Так, с момента референдума в регионе стала расти безработица. Ведь его покинуло порядка 5 тысяч предприятий. Они перебрались в другие регионы Испании. Предприниматели опасаются, что выход из состава Испании повлечет за собой выход и из Евросоюза с соответствующей утратой рынков сбыта каталонских товаров.
Кроме того, «многие каталонцы просто устали от постоянной политической напряженности, нагнетаемой сторонниками независимости», отметил Гарсия Ребольо.
По его словам, за последний год в Каталонии прошло несколько многотысячных манифестаций в поддержку единства с Испанией, которые раньше никогда не проводились. Их провели набравшие силу происпанские партии, типа «Граждан», и общественные организации Каталонии. Что же касается остальной Испании, то там против отделения Каталонии, по данным проведенного в декабре 2017 года опроса, выступает 81 процент населения, остальные высказывают в основном равнодушие к этой проблеме, заключил эксперт.
Смотрите также:
Испания — чемпион по экспорту продуктов в ЕС
To view this video please enable JavaScript, and consider upgrading to a web browser that supports HTML5 video
Написать в редакцию
Реклама
Пропустить раздел Еще по темеЕще по теме
Показать еще
Пропустить раздел Топ-тема1 стр.
из 3
На главную страницу
Почему у Каталонии мало шансов на независимость – DW – 10.10.2017
Фото: picture-alliance/dpa/P. White
Политика
Кристоф Хассельбах | Ирина Филатова
10 октября 2017 г.
Эксперты объяснили DW, почему планы Каталонии стать независимым государством противоречат нормам международного и европейского права.
https://p.dw.com/p/2lbKn
Реклама
Право каждого народа на самоопределение — один из важнейших принципов международного законодательства, равно как и право каждого государства на территориальную целостность. И если для сторонников независимости Каталонии ключевую роль играет первый принцип, то центральное правительство в Мадриде, напротив, полагается на второй.
Как бы там ни было, нормы международного права не предусматривают для территорий какого-либо государства возможности отделиться за исключением случаев, когда обе стороны на это согласны.
Однако между региональной администрацией в Каталонии и испанскими властями такого согласия нет.
Чтобы требовать независимости, нужно быть народом
Если вспомнить историю, образование новых государств не всегда вызывало серьезные разногласия. К примеру, распад Чехословакии на два независимых государства, Чехию и Словакию, в 1992 году произошел по их взаимному согласию. Неслучайно его нередко называют «бархатным разводом». А вот другой пример: в 1950-60-е годы борьба народов Африки за независимость столкнулась с сопротивлением со стороны колониальных держав. Однако главную роль в этом случае сыграл основополагающий принцип ООН — право народов на самоопределение.
Штефан ТальмонФото: PrivatМежду тем в случае с отделением Каталонии этот принцип не действует. «Право народа на самоопределение подразумевает, что существует народ, который может апеллировать к этому принципу, — объяснил в интервью DW профессор международного права Боннского университета Штефан Тальмон (Stefan Talmon).
— Часть населения внутри однонационального государства, даже если она имеет определенную национальную идентичность, с точки зрения международного права не является народом, который может апеллировать к праву на самоопределение».
По той же самой причине Бавария не смогла бы отделиться от Германии, если бы у нее всерьез возникло такое желание. Согласно международному праву отдельным народом не считаются и косовские албанцы. В 2008 году косовары провозгласили свою независимость от Сербии, однако международно-правовой статус Косово до сих пор неясен. Сербия считает Косово частью своей территории. В 2010 году Международный суд ООН признал, что объявление края о независимости не нарушает норм международного права. Впрочем, решение суда носило не обязательный, а лишь консультативный характер. На сегодняшний день более половины из почти 200 стран — членов ООН признают Косово независимым государством. Испания — не в их числе: Мадрид всегда опасался, что признание независимости края может создать прецедент для Каталонии.
Что говорит международное право
Штефан Тальмон не видит правовых оснований для независимости испанского региона. «Притязания Каталонии на независимость не оговорены ни в испанской конституции, ни в международном праве», — подчеркивает эксперт. Выделение региона в отдельное государство противоречит нормам конституционного права, а статус Каталонии как автономии идет вразрез с международным правом, добавляет Сабине Ридель (Sabine Riedel) из берлинского фонда «Наука и политика». Если бы сепаратистам удалось добиться своего, отмечает Ридель, последствия было бы сложно предугадать: «Если мы будем подвергать сомнению договоры, заключенные между государствами, возникнут новые конфликты и, возможно, в Европе снова разразится война».
В 2014 Шотландия тоже проводила референдум о независимостиФото: DW/N. SchmidtВ этом плане Шотландия, которая в 2014 году тоже проводила референдум о независимости, — совершенно другой случай, подчеркивает Стивен Блокманс, эксперт Центра изучения европейской политики CEPS в Брюсселе.
Он напоминает, что проведение голосования получило полное одобрение Лондона. Дэвид Кэмерон, возглавлявший тогда британское правительство, подчеркивал, что Великобритания будет уважать результаты референдума, даже если это приведет к отделению Шотландии. Впрочем, около 55 процентов участников голосования тогда высказались за то, что, чтобы Шотландия осталась в составе Великобритании.
Международное право создавалось существующими государствами и очень устойчиво к разного рода изменениям, объясняет Штефан Тальмон: «Никто не рубит сук, на котором сидит». Если бы государства позволяли регионам или группам населения отделяться «на основании субъективного чувства идентичности», считает профессор, то очень скоро в мире было бы не около 200, а 300 или даже 400 стран.
Каталония вряд ли станет членом ЕС
Возможное отделение Каталонии от Испании спорно и с точки зрения права Европейского Союза. Так, согласно статье 4 Договора о ЕС, «Союз уважает основные функции государства, особенно те, которые направлены на обеспечение его территориальной целостности».
Рауль Ромева, возглавляющий в каталонской региональной администрации отдел по иностранным делам, считает, что ЕС «может развиваться». По его словам, это «прагматичный и динамичный проект», который «приспосабливается к реальности». Однако в Брюсселе неоднократно указывали на то, что в случае отделения от Испании Каталония не станет автоматически членом Евросоюза. «Каталония не может стать членом Европейского Союза на утро после голосования», — заявлял председатель Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер. Он подчеркивал, что в случае объявления о независимости Каталонии придется подавать заявку на вступление в ЕС. Отколовшийся регион также потеряет евро как валюту и доступ к внутреннему рынку ЕС.
При этом чтобы заблокировать вступление Каталонии в Евросоюз, будет достаточно, если против выскажется хотя бы одна из входящих в него стран. Нет никаких сомнений в том, что Испания проголосует именно так. К ней могут присоединиться и другие государства, опасающиеся, что случай Каталонии создаст прецедент.
Это значит, что и с правовой, и с политической точки зрения у сепаратистов в Барселоне плохие шансы на создание независимого государства.
Смотрите также:
Конфликт в Каталонии: что дальше?
To view this video please enable JavaScript, and consider upgrading to a web browser that supports HTML5 video
Написать в редакцию
Реклама
Пропустить раздел Еще по темеЕще по теме
Показать еще
Пропустить раздел Топ-тема1 стр. из 3
Пропустить раздел Другие публикации DWНа главную страницу
Почему Каталония потерпела неудачу
10 октября 2017 года сотни людей собрались у парламента Каталонии в Барселоне. Затаив дыхание, они смотрели прямую трансляцию по большому телевидению президента Каталонии Карлеса Пучдемона, когда он приближался к трибуне спикера внутри.
В регионе только что завершился исторический референдум о независимости от Испании. После краткой речи он сделал заявление, о котором каталонские националисты мечтали на протяжении поколений: «Я принимаю на себя мандат народа на то, чтобы Каталония стала независимым государством в форме республики».
Толпа разразилась торжеством — наступила заря независимости Каталонии. В ту ночь я был там, в толпе, и пел песни о свободе с незнакомцами, которые стали моими товарищами. Это было похоже не на конец референдума, а на национальное начало, после которого уже не было пути назад.
Ровно через восемь секунд все было кончено. Это произошло не потому, что испанская полиция штурмовала каталонский парламент, как это было с избирательными участками. Армия тоже не появилась внезапно на улицах Барселоны. Вместо этого сам Пучдемон объявил ликующей толпе, что его правительство «[просит] парламент приостановить действие декларации независимости, чтобы в ближайшие недели мы могли начать диалог» с Испанией.
Он также пообещал искать международное посредничество.
Неверие и полное замешательство мгновенно охватили толпу. Момент разочарования был увековечен в популярном меме. Время Пучдемона как национального героя Каталонии длилось всего несколько мгновений. Теперь аплодисменты сменились свистом, насмешками и проклятиями.
Две недели спустя каталонский парламент снова провозгласил независимость. Но к тому времени это уже не имело значения. Декларация не была признана ни одним суверенным государством, включая Испанию. Но на улицах и в кафе Барселоны, а также в Твиттере люди направили свой гнев на самую первую политическую власть, которая не признала Каталонскую республику: само правительство, выступающее за независимость. Мечта Каталонии стать суверенной страной в 2017 году сбылась.
Это было не в первый раз. Мифы каталонского национализма построены на вдохновляющих потерях. Национальный день Каталонии и ее национальный гимн отмечают моменты, когда каталонцы выступили против Испании.
На этот раз сторонники независимости почувствовали, что им даже не дали шанса воевать. В тот момент, когда все звезды, казалось, сошлись, у лидеров движения не было плана.
Теперь, спустя годы, это решение породило множество теорий о лидерах движения за независимость. Типичное убеждение многих сторонников независимости состоит в том, что каталонские политические элиты вообще никогда не собирались добиваться независимости — все это было просто схемой построения карьеры. Но это само по себе не дает нам полной картины. Несмотря на нерешительность, правительство все же организовало референдум о самоопределении и провозгласило независимость.
Чего они не предвидели, так это исхода или того, на что Испания была готова пойти, чтобы предотвратить его. Каталонские элиты, не привыкшие к делам государственности, относились к отделению как к административной мере или политическому решению — как обычному делу. Но испанские элиты, зная, что нужно для управления государством, подошли к делу гораздо серьезнее.
Они были готовы приостановить действие политических и правовых норм, чтобы остановить независимость Каталонии и предотвратить распад Испании. Столкнувшись с реакцией испанцев, каталонское правительство развалилось в тот самый момент, когда казалось, что оно одержало победу.
Политическая фантастика Каталонии
С 2012 года движение за независимость Каталонии постепенно набирало обороты. Движение имело массовый характер для своей поддержки, ежегодно мобилизуя миллионы каталонцев, чтобы потребовать проведения референдума о самоопределении.
И каждый год правительство в Мадриде придерживалось линии: не будет референдума или переговоров о территориальной целостности Испании. Каталония уже имела поселение ограниченных автономных региональных властей, и это было все, на что Мадрид был готов пойти.
Несмотря на оппозицию Испании, движение продолжало расти, особенно среди молодых и образованных жителей таких городов, как Барселона. В ответ на эту растущую поддержку правительство Каталонии решило в одностороннем порядке организовать референдум о независимости 1 октября 2017 года.
Президент Карлес Пучдемон, тогдашний лидер каталонской Европейской демократической партии, возглавлял коалиционное правительство. Его вице-президентом был Ориоль Хункерас, лидер левых республиканцев Каталонии, выступавших за независимость. Наряду с другими официальными лицами, политиками и лидерами видных групп активистов и НПО они были широко признаны де-факто «Генеральным штабом», отвечающим за руководство действиями движения за независимость.
Каталонское руководство разработало свою стратегию, исходя из убеждения, что при либерально-демократическом режиме решающим фактором в любом политическом споре является демократическая воля граждан, а другие аспекты власти второстепенны. Руководство Каталонии считало, что если они смогут на выборах показать, что значительная часть каталонского населения хочет независимости от Испании, этого будет достаточно, чтобы превзойти любое испанское сопротивление. Это дало бы каталонским властям переговорные позиции по отношению к Мадриду и, возможно, даже вынудило бы внешнее дипломатическое вмешательство «международного сообщества».
Правительство Каталонии, а также более широкое движение за независимость приписывали неотъемлемую силу перформативному действию голосования. Голосование на референдуме рассматривалось как кульминация борьбы, а не ее начало. Каталонские лидеры ссылались на прецеденты референдумов о самоопределении в Квебеке в 1995 году и в Шотландии в 2014 году, ни один из которых не закончился отделением. Само правительство, казалось, рассматривало основание нового каталонского государства как простой административный вопрос, а не как момент суверенного исключения против испанского государства. Тем не менее, еще до 1 октября было ясно, что независимость Каталонии не будет бесплатной.
Референдум явно вышел за рамки конституционного строя Испании. С точки зрения сторонников независимости это имело смысл. Декларация от 1 октября была бы первым актом суверенитета Каталонии, ее основополагающим моментом.
Однако это уже было за пределами мировоззрения каталонского правительства.
В Мадриде преобладало другое мировоззрение.
Осенью 2017 года премьер-министр Испании Мариано Рахой при содействии всех основных испанских политических партий решил ввести в Каталонии необъявленное чрезвычайное положение. Полиция провела обыски в газетах, на почте и в штаб-квартире каталонского министерства. . Веб-сайты, связанные с референдумом, подверглись цензуре.
1 октября, несмотря на репрессии полицией на избирательных участках, где пострадали около тысячи каталонских избирателей, референдум прошел с относительным успехом. Явка оказалась ниже, чем рассчитывало движение за независимость: около 43%, в основном сторонники независимости. Всего за отделение проголосовало чуть более 2 миллионов каталонцев из 5,3 миллиона имеющих право голоса. По оценкам правительства, до 700 000 голосов не были поданы из-за полицейских рейдов, вызвавших закрытие избирательных участков.
Будущее Каталонии определялось не лучшими условиями и не лучшими цифрами. Но, учитывая обстоятельства, это показало сильную базу поддержки. Это был единственный вид референдума, который Каталония могла реально провести.
Момент истины
Согласно законам, одобренным каталонским парламентом, итоги референдума должны были быть реализованы через два дня после голосования, 3 октября. В тот день движение за независимость организовало крупнейшую всеобщую забастовку в истории Каталонии и Испании. Шок, вызванный кадрами подавления референдума, придал движению за независимость моральное превосходство. Даже в происпанском лагере многие считали, что Мадрид зашел слишком далеко.
Сторонники независимости прошли маршем по улицам Барселоны и всех крупных городов Каталонии. Если и был момент, когда правительство, выступающее за независимость, могло действовать, то это был именно он.
Ничего не произошло. Никто не провозгласил независимость 3 октября. Лидеры Каталонии колебались на самом пороге решающего момента.
Но испанские власти этого не сделали. Вечером того же дня король Испании Филипп VI выступил с речью о событиях в Каталонии. Он обвинил каталонское правительство в «нелояльности государству» за то, что оно позиционирует себя вне закона.
Он попросил «власти государства» восстановить конституционный порядок в Каталонии. Пучдемон хранил молчание со дня референдума, но снова появился, чтобы ответить королю. Речь короля Филиппа воспламенила сторонников независимости, которые были более чем когда-либо готовы к действиям. Они ожидали такой же сильной реакции от своих лидеров.
Вместо этого Пучдемон выразил свое разочарование отсутствием сочувствия со стороны короля страны, от которой он пытался отделиться. По его словам, каталонское правительство ожидало, что король будет играть посредническую роль, как если бы монарх как глава испанского государства не был заинтересованной стороной.
Ответ Пучдемона был прелюдией к судьбоносной речи, которую он произнес 10 октября. Это не был ответ суверенного образования другому суверену. Каталонские власти по-прежнему действовали так, как будто они играли в обычных рамках испанской системы, в которой монарх должен играть роль нейтрального арбитра.
Но роль монархии неотделима от испанского единства.
Фигура короля является одним из объединяющих элементов как испанской элиты, так и испанского национализма. Среди интеллектуальной, политической и деловой элиты зеленые галстуки стали знаком поддержки монархии и идеи объединенной Испании, которую она представляет. Это потому, что verde означает в кругах роялистов V.E.R.D.E: Viva el Rey de España— Да здравствует король Испании.
Король Филипп всегда знал свою роль в этом кризисе. После референдума монарх лично связался с высшим руководством каталонского бизнеса, чтобы попросить их поддержать Испанию и вывести свои компании из Каталонии. Многие последовали его совету, в том числе два самых известных финансовых учреждения Каталонии: Banc Sabadell и CaixaBank.
Спустя годы контраст между речами Пучдемона и короля Филиппа остается наиболее наглядным примером того, как каталонская и испанская элиты понимали ситуацию. Юридически каталонские политики знали, что они вышли за рамки конституционного строя Испании.
Однако на практике они рассчитывали продолжать играть в рамках правил испанского управления. Это было то, что Мадрид не мог принять. В тот момент события в Каталонии вышли далеко за рамки упорядоченных процедур институционального либерализма и вошли в сферу суверенной государственной власти. Это была неизвестная территория для каталонского «Генерального штаба».
Несмотря на политическую ситуацию, сторонники независимости по-прежнему были уверены в своем лидерстве. Затем наступили роковые восемь секунд независимости Каталонии 10 октября. После того, как стало очевидно, что каталонское правительство хочет отступить, эта уверенность рухнула.
Результаты референдума вынудили каталонское правительство перейти черту от символической политики к реальным вопросам суверенной власти. Вице-президент Ориол Хункерас сказал избирателям, что у них есть «планы A, B и C». Но они не были готовы к разрыву без согласия Испании, и у них не было желания продолжать борьбу. Скорее всего, это никогда не было даже вариантом.
Движение просто не было создано для действий, выходящих за рамки избирательной политики в рамках испанской системы.
Как только Испания начала готовить свою реакцию, сторонники независимости потеряли свою динамику. Для правящей коалиции в Каталонии вопрос больше заключался не в том, как возглавить борьбу против Испании, а в том, кто заплатит за подведение движения за независимость на следующих выборах.
Хрупкая автономия Каталонии
Пучдемон не хотел попасть в ловушку своих партнеров по коалиции и повторил провозглашение независимости Каталонии 27 октября. Но он не давал указаний, как действовать, и не призывал к гражданскому неповиновению или уличным акциям.
Само правительство рассеялось. Пучдемон и половина каталонских министров отправились в изгнание в Брюссель. Ориоль Хункерас и другие сдались испанскому правительству и содержались в тюрьме до помилования в июне 2021 года.
Сразу после этого Испания взяла под свой контроль правительство Каталонии.
Призывов к сопротивлению со стороны каталонских властей не поступало. Некоторые чиновники, выступавшие за независимость, потеряли работу, но многие высокопоставленные деятели предыдущего правительства, выступавшего за независимость, сохранили свои должности и активно сотрудничали с Мадридом. Отец Арагонес, политик, выступающий за независимость, который сейчас является президентом Каталонии, в этот период был ее вице-президентом и министром экономики и финансов.
Каталонский национализм работал над созданием миража государственности для своих автономных институтов в течение сорока лет, предшествовавших референдуму. Это помогло укрепить идентичность Каталонии и сгладить возможные трения с Испанией. Но автономия также позволила появиться новой элите, связанной с властью региональной администрации. Они могли участвовать в мираже государственной власти, не участвуя ни в одном из ее наиболее чувствительных элементов. С ними можно было обращаться как с государственной элитой — вплоть до политических должностей, таких как министр иностранных дел Каталонии, — без необходимости выполнять свои обязанности.
Нынешняя политическая элита Каталонии построила свою карьеру в этой среде, выходя из секторов, связанных с политической деятельностью, туризмом и управлением. Сам Пучдемон начал свою карьеру в качестве журналиста, прежде чем стать мэром Жироны и, в конечном итоге, президентом Каталонии. Во многом его успех был случайным. Он стал президентом Каталонии, потому что его предшественнику не доверяли и не любили левые, выступающие за независимость, в то время как Пучдемон был достаточно известен, чтобы прийти к консенсусу. Ориол Хункерас был профессором истории в колледже, прежде чем стать политиком. Карме Форкадель, бывший председатель парламента Каталонии, возглавляла известную организацию активистов за независимость Каталонской национальной ассамблеи.
Влияние «Генерального штаба» в первую очередь зависело от их должностей в органах управления автономного округа. Как только Мадрид взял под свой контроль правительство Каталонии, хрупкость их положения стала очевидной. Первоисточник их власти был заимствован у того самого испанского государства, от которого они пытались оторваться.
У них не было резервной копии, так как они не удосужились культивировать более независимые источники энергии за пределами региональных институтов. Хотя в Каталонии есть собственная полиция, большинство ее членов настроены происпански. Его крупные компании полагаются на Испанию в международных связях, от которых они получают выгоду. Судебная система также оставалась тесно связанной с испанской правовой системой и не проявляла особой лояльности делу независимости. Каталонские элиты просто никогда не предвидели сценарий, при котором лояльность сил безопасности, корпоративного сектора и государственного управления может иметь решающее значение для достижения их целей.
Вместо этого и правительство, и движение за независимость считали эти жесткие измерения власти устаревшими. Идеологически каталонское руководство руководствовалось европейским гражданским либерализмом как стратегией создания государства, а не только управления им. Они не могли понять применения силы в больших масштабах против политического движения, которое позиционировало себя как мирное и демократическое.
Даже если Испания предпримет внезаконные меры, они полагали, что международное сообщество поддержит их, потому что независимость Каталонии была демократическим делом. В конце концов, демократическому государству-члену Европейского союза придется сдерживать себя, чтобы оставаться на хорошем счету.
В конце концов их наивный идеализм столкнулся с политической реальностью, когда даже институты ЕС поддержали действия Испании по сохранению своей территориальной целостности. Когда на карту были поставлены реальные государственные интересы, только местные активисты и каталонские политики, тщательно изолированные от суверенной политики, верили в либеральную демократию как в практический путь к вызову испанскому суверенитету.
Государственная власть и испанские элиты
С другой стороны, элиты Испании были гораздо лучше знакомы с политической территорией, по которой шла Каталония. Процесс централизации власти в Мадриде начался столетия назад. Однако нынешняя структура испанских элит укрепилась во второй половине двадцатого века.
Правящий класс Испании пережил революционную эпоху в Европе, две мировые войны и холодную войну.
Самое главное, они выиграли кровавую гражданскую войну. Испания Франко объединила единую и централизованную современную государственную элиту вокруг армии, судебной системы и высшей бюрократии, базирующейся в Мадриде. Эти институты тесно связаны с суверенитетом Испании и были созданы специально для преодоления внутренней оппозиции государству. Неудивительно, что Мадрид осознал серьезность того, что означала для них попытка отделения Каталонии, так, как элиты, выступающие за независимость, никогда не осмеливались открыто признать.
В испанском правящем классе связь между законодательной и судебной властью особенно распространена. Мариано Рахой, премьер-министр Испании во время каталонского референдума, олицетворяет собой историю политической элиты Испании. Он происходил из семьи региональных магистратов и юристов из Галиции, затем стал правой рукой Хосе Мануэля Фраги, основателя Народной партии Испании и бывшего министра франкистской эпохи.
Глава его администрации Сорайя Саенс де Сантамария в конце концов взял под свой контроль автономное правительство Каталонии в 2018 году9.0003
В состав нынешнего социалистического правительства Педро Санчеса входят четыре бывших магистрата. Двое из них — министр обороны Маргарита Роблес и министр внутренних дел Фернандо Гранде-Марласка — были связаны с регионом Басков, когда действовала вооруженная сепаратистская организация Эускади Та Аскатасуна.
В отличие от администраторов Каталонии, испанские национальные элиты, как правило, имеют гораздо больший опыт работы с принудительным измерением государства. Политики Каталонии видели независимость с точки зрения свободы в правительстве, государственной политике и бюджетных вопросах. Испанские элиты увидели в этом угрозу существованию. Реальный вопрос, поставленный на карту, заключался в общем правовом и политическом порядке, управляющем каталонской территорией. Только испанская сторона была готова ввести чрезвычайное положение в конституционном порядке, чтобы ответить на него.
Перформативное действие превращается в реальность
Популярная среди сторонников независимости гипотеза состоит в том, что элиты, выступающие за независимость, восприняли референдум 1 октября как перформативный акт, который даст им власть на переговорах с Мадридом. Похоже, это подтверждается стратегией защиты, которую использовали заключенные в тюрьму лидеры сторонников независимости в ходе судебного процесса. Согласно этому объяснению, они не были готовы добиться отделения Каталонии, поскольку изначально не стремились к этому.
Но даже при таком сценарии каталонское руководство никогда не могло бы избежать вопроса о суверенитете. Если бы они отступили перед референдумом, это имело бы гораздо больше смысла — и на самом деле некоторые попытки сделать это были.
Но как только Рубикон был перейден, они вышли за рамки обычной игры во внутреннюю политику Испании. Несанкционированный референдум сам по себе, каким бы ни был результат, стал открытым вызовом суверенитету Испании над Каталонией.
Король Филипп тщательно подбирал слова, когда напомнил каталонскому правительству, что региональные учреждения Каталонии являются частью администрации Испании. Как он правильно выразился, у Мадрида не было другого выбора, кроме как «вернуть их под законность» государства, если оно хотело сохранить суверенитет над всей Испанией.
Проблема лидеров, выступавших за независимость, заключалась в том, что независимо от того, хотели ли они оставаться на символической территории, их действия имели значение в реальной жизни. Для национального государства, особенно со слабой внутренней сплоченностью, такой открытый вызов его суверенитету представляет собой серьезную угрозу его существованию и не может оставаться без ответа. Если бы Испания согласилась на переговоры, это создало бы опасный прецедент. Независимость Каталонии могла быть только односторонней. Это означало, что Каталонская республика должна была взять под фактический контроль над регионом и государственными учреждениями через силы безопасности, которых нужно было убедить отступить от национального правительства.
Каталонские лидеры не просто не хотели этого делать — казалось, они даже не задумывались об этом.
Критики внутри движения утверждают, что правительство должно было санкционировать массовое гражданское неповиновение, чтобы наложить издержки на испанское вмешательство. Но два элемента, вероятно, сделали этот шаг неприемлемым для каталонских политиков.
Во-первых, каталонские националистические элиты опасались любых альтернативных источников власти, исходящих от гражданского общества. Несмотря на то, что они приняли независимость, как только появилась народная поддержка, часть их молчаливого согласия с Испанией всегда заключалась в том, чтобы контролировать сепаратистские искушения каталонского общества. Именно по этой логике Каталония получила свой первоначальный автономный статус.
Во-вторых, идти по пути независимости и разрыва с Испанией означало действовать как настоящие основатели государства. Как показал ответ Пучдемона Филиппу VI, у них не хватило ума взять на себя ответственность за судьбу страны.
Умиротворение Испании казалось более реалистичным, поскольку в их моделях политических действий не существовало другого варианта, а значит, не было иного исхода, к которому они могли подготовиться.
В конце концов, кажется, что Испания отнеслась к каталонским властям более серьезно, чем к самим себе.
Само массовое движение за независимость, напротив, пошло в другом направлении. Когда в 2019 году вспыхнули новые протесты, протестующие за независимость смогли бросить вызов суверенитету Испании в Каталонии, заблокировать границу с Францией, занять аэропорт Барселоны и противостоять испанской полиции на улицах своей столицы. Тогда требования движения были сосредоточены вокруг амнистии заключенных в тюрьму каталонских лидеров, выступавших за независимость, которых Испания позже помиловала.
Власти Испании признали сохраняющуюся угрозу государственному суверенитету. Они внимательно следили за движением за независимость и каталонскими политиками с 2017 года. События после референдума оставили шрамы на активистах и сторонниках независимости.
Сочувствие гражданскому неповиновению, подобное тому, что наблюдалось в 2019 году, продолжает расти. В то время как Мадрид дисциплинировал каталонских политиков, новое поколение лидеров движений растет с более радикальной, конфронтационной тактикой и меньшей верой в избирательный процесс.
Но радикализация — это не то же самое, что реальный путь к государственности. Хотя каталонский конфликт пока остается открытым, это конфликт, в котором обе стороны действуют на испанской институциональной территории, в котором Мадрид держит все карты.
Микель Вила — исполнительный директор Глобального института Каталонии. Его исследования посвящены геополитике и геоэкономике Восточной Азии, а также националистическим движениям. Он пишет в Твиттере @MiquelVilam.
Почему каталонские партии, выступающие за независимость, хотят иметь собственное государство
Многие предполагают, что партии, выступающие за независимость, хотят иметь собственное государство, потому что считают, что центральное государство несправедливо обращается с их территорией.
Анвен Элиас и Нурия Франко-Гильен утверждают, что каталонские независимые сторонники также хотят независимости для улучшения демократии и создания более справедливого и процветающего общества . Что побуждает такие движения претендовать на собственное государство? Различные политические деятели также хотят знать ответ. Движения за независимость в других странах Европы стремятся узнать, как убедить своих избирателей поддержать независимость. А политическим партиям, выступающим против независимости, необходимо привести собственные контраргументы для сохранения единства государства.
Что побуждает движения за независимость претендовать на собственное государство?
В недавней статье мы рассмотрели три партии, выступающие за независимость Каталонии – Esquerra Republicana de Catalunya, Convergència Democràtica de Catalunya (в различных организационных формах) и Candidatura d’Unitat Popular .
— в период с 2008 по 2018 год выступали за независимое каталонское государство. Мы часто сталкиваемся с предположением, что субгосударственные нации стремятся к независимости, потому что считают, что государство обошлось с ними несправедливо или несправедливо. Каталонские партии, выступающие за независимость, действительно выдвигают такие аргументы. Но они также хотят, чтобы их собственное государство улучшило демократию и создало более справедливое и процветающее общество.
Дело не в культуре
Академики склонны считать, что призывы к независимости продиктованы желанием защитить культуру, язык или идентичность субгосударственной нации, потому что принадлежность к государству каким-то образом угрожает им. Эти вещи, безусловно, важны для большинства движений за независимость. В частности, они вносят свой вклад в ощущение того, что они «отличаются» от остального штата.
Каталонские партии, выступающие за независимость, редко используют культурные аргументы в поддержку нового каталонского государства
И тем не менее, каталонские партии, выступающие за независимость, редко используют культурные аргументы в поддержку нового каталонского государства.
На самом деле, они намеренно избегают таких аргументов, потому что они не нравятся каталонским избирателям. После многих лет испанской и международной миграции в регионе очень разнообразный электорат. В результате независимые сторонники отдают предпочтение аргументам, которые имеют более широкое значение для всех граждан Каталонии.
Политическое недовольство и трансформация
Вместо этого каталонские сторонники независимости в основном выдвигали политические аргументы в пользу того, почему им нужно собственное государство. Это отражает растущее разочарование тем, как испанское государство пыталось — и не смогло — приспособить Каталонию к своим политическим структурам. Такие аргументы также все чаще осуждают дисфункциональную демократию в стране, коррупцию, присущую испанской политической системе, и отказ центрального правительства признать «суверенитет» каталонского народа.
Тем не менее, есть также свидетельства явных усилий по созданию более позитивных политических аргументов в пользу независимой Каталонии.
Дело в том, что для построения новой каталонской демократии необходимо новое государство. Сторонники утверждают, что такое каталонское государство могло бы вести политику по-другому и лучше. Это также могло бы более эффективно реагировать на потребности и приоритеты каталонских граждан. Esquerra Republicana de Catalunya , в частности, уделяет все больше внимания тому, как будущая независимая Каталония может разработать свою собственную уникальную и трансформационную модель формирования политики.
Создание более справедливой и процветающей Каталонии
Государственность, конечно же, может привести к политическим преобразованиям. Но сторонники также представляют независимость как способ достижения социальных и экономических преобразований. Одно стремление состоит в том, чтобы создать более справедливое каталонское общество. Такой аргумент стал значительно более заметным после финансового кризиса, особенно в выступлениях левых Esquerra Republicana de Catalunya и Candidatura d’Unitat Popular.
Это не удивительно. Каталония была одним из регионов Испании, наиболее сильно пострадавших от кризиса. Каталонские сторонники независимости успешно воспользовались растущим разочарованием в том, как испанское правительство справляется с посткризисной жесткой экономией. Таким образом, они представляют независимость как средство избежать социальной несправедливости со стороны государства.
Каталонские сторонники независимости используют недовольство испанским государством, а также потенциал Каталонии действовать по-другому и лучше
Но мы также слышим аргумент — особенно от Convergència Democràtica de Catalunya — что независимая Каталония была бы экономически более процветающим местом. Таким образом, государственность освободит регион от пагубной экономической политики государства. Она могла проводить различную экономическую политику. Это, в свою очередь, позволит Каталонии позиционировать себя в авангарде экономического прогресса в Европе и во всем мире.
Независимость как средство к лучшему будущему
Таким образом, доводы в пользу независимости Каталонии были сделаны в политическом и социально-экономическом, а не в культурном плане. Это также случай, который основан не только на разочаровании и недовольстве испанским государством. Все чаще те, кто выступает за создание нового каталонского государства, смотрят в будущее, чтобы наметить свое собственное альтернативное видение каталонского общества.
Такое представление независимости Каталонии отражает меняющиеся обстоятельства, в которых оказались независимые сторонники в последние годы. Перспектива референдума о независимости побудила их изложить более подробные и позитивные аргументы в пользу создания нового государства. Стратегия направлена на то, чтобы заручиться поддержкой не склонных к риску избирателей, которые склонны поддерживать конституционный статус-кво. Он также пытается противостоять аргументам противников независимости, которые склонны акцентировать внимание на рисках и высоких издержках такого выбора.
