Толстые стены и показной аскетизм: какие секреты хранят дачи Сталина на Кавказе
Истории
Никита Хрущёв называл дачи Сталина «собачьими будками», но теперь они представляют определенную историческую ценность, а также позволяют составить представление о личности самого Сталина.
- Фото
- Andrey Khrobostov / Alamy via Legion Media
Все сталинские дачи имеют общие черты. Во-первых, они выкрашены в темно-зеленый цвет и расположены в лесных массивах — для маскировки. Во-вторых, у всех дач похожие планировки — Сталин хотел везде чувствовать себя как дома и не привыкать заново к новым интерьерам. Кстати, интерьеры дач тоже очень похожи, а некоторые комнаты даже полностью идентичны. Для их внешне аскетичной отделки использовались, что неудивительно, самые ценные породы дерева: карельская береза, орех, самшит и каштан.
И еще одна общая черта: на всех дачах у Сталина было несколько спален: опасаясь покушений, он ложился в одной спальне, а среди ночи переходил в другую. Также на многих дачах есть большие зеркала — они позволяли вождю видеть часть комнаты за спиной. Наконец, сталинские дачи, по слухам, имели бункеры и подземные ходы, но обнаружить их удалось не везде.
Дача на Холодной речке: что скрывают стены толщиной в 90 сантиметров
Эта сталинская дача находится в абхазском селе Багрыпста. В документах она числится как «Дом отдыха ЦИК СССР в поселке Холодная речка (Багрыпста)». Строительство дачи под руководством архитектора Мирона Мержанова велось в условиях строжайшей секретности на высоте 180–190 метров над уровнем моря. Дача была построена всего за полгода и очень полюбилась Сталину. В охране этой дачи было задействовано 800–900 человек.
- Фото
- Andrey Khrobostov / Alamy via Legion Media
«Объект в полной мере учитывал предпочтения и вкусы вождя СССР. Архитектор М.И. Мержанов в соответствии с пафосом эпохи первых советских пятилеток спроектировал дачу в виде морского корабля, который под руководством опытного капитана уверенно держит курс в светлое коммунистическое будущее.
При виде сверху очертания объекта напоминают элегантный морской лайнер. Примечательно, что некоторые окна главного здания дачи выполнены в форме корабельных иллюминаторов», — пишет в своей брошюре «Тайны Абхазской резиденции вождя СССР» Кирилл Шевченко.
На первом этаже дачи находятся прихожая, гостиная, столовая, спальни и ванны, куда подавалась морская вода (Сталин не любил купаться в море). Кухня располагалась отдельно. В главном доме есть бильярдный зал с камином и кинозал, где Сталин просматривал все новые советские кинофильмы и решал их дальнейшую судьбу. Бильярд и кинозал есть на каждой даче вождя.
— Насколько нам известно, на эту дачу он приезжал с 1933-го по 1940 год по два раза в год, и проводил здесь в среднем полтора-два месяца. С 1940-го по 1946 год он не приезжал на эту дачу, а с 1946-го по 1952-й снова стал приезжать. Он был здесь более 20 раз, — рассказывает экскурсовод Алеся Джикирба.
В августе 1935 года на даче был выстроен гостевой дом, и Сталин стал принимать здесь многочисленных гостей.
— До сих пор не изучены катакомбы и подвалы под дачей. В подвал спуститься можно, но там все заложено кирпичной кладкой конца 70-х — начала 80-х гг. Здесь, как минимум, два подземных пути отхода, но они тоже не изучены. Скалы вокруг дачи изрыты, как муравейник. Наличие бункера не подтверждено, но в некоторых источниках он упоминается. Стены по 90 см толщиной, и за ними вполне возможно что-то скрыто. Но на даче никогда не было ремонта, отдирать это никто не возьмется, так как потом нужна будет реставрация, а это большие деньги. Пока не нашелся смельчак, который бы за это взялся, — рассказывает Алеся Джикирба.
После смерти Сталина дача какое-то время использовалась советскими спецслужбами и сохраняла свой секретный статус. В 1980-е годы дача использовалась дипломатами, послами, сюда привозили на отдых лидеров стран Запада. Когда распался СССР, дача стала туристическим объектом.
Дача на озере Рица: фруктовый сад и личный катер
Бесспорно, это самая красивая дача Сталина в Абхазии: она находится прямо на берегу знаменитого горного озера Рица.
Рядом с дачей в озеро впадает река Лашпсы, ее шум слышен в каждом уголке и в каждой комнате дома. Примерно в 3 км от дачи в рекордно короткие сроки была выстроена ГЭС, чтобы дача всегда обеспечивалась электричеством.
На территории дачи были высажены фруктовые деревья и пихтовая аллея, а также обустроена набережная вдоль берега озера.
— Многие загадки этой дачи остались неразгаданными. Никто не может найти подземные ходы и бункеры, которые точно были на даче. Территориально примерно понимаем, где они находились, но по факту они не обнаружены. Возможно, это все просто засыпало землей, — утверждает экскурсовод Аманда Шакрыл.
Сталин бывал на этой даче всего лишь пять раз с 1947 по 1953 годы, проводил здесь неделю, максимум две, и только в летнее время. Он любил сюда приезжать, когда цветет глициния. Для окружения Сталина эта дача была абсолютно секретная и использовалась исключительно для отдыха, как говорят сотрудники.
— У него была основная резиденция, она находилась на соседнем берегу Рицы, в ней ничего не сохранилось.
Насколько нам известно, в 70-е годы там был пожар, и все сгорело. Основную резиденцию он использовал для работы, а эту — только для отдыха. Здесь нет рабочего кабинета, приема гостей здесь не происходило, — говорит Аманда.
На этой даче хорошо сохранилась обстановка и оригинальные предметы обихода. Сохранился даже катер Сталина, и на нем сейчас катают туристов.
Дача Сталина на озере Рица открыта для посещений. Здесь даже можно снять домик или комнату (в зданиях, где раньше размещался обслуживающий персонал дачи) и насладиться окружающими красотами в течение пары дней.
Дача в Новом Афоне: Ласточкино гнездо
Названная «Ласточкиным гнездом» дача была построена в небольшом углублении в скале. Это единственная сталинская дача, в которую была проведена линия связи с Кремлем. Кроме того, именно на этой даче удалось найти подземные ходы: один ведет к морю, другой к железнодорожным путям. Но для посещения они закрыты.
Дача отличается от остальных тем, что выкрашена бежевой краской.
Но дом густо оплетен растительностью, которая хорошо маскирует его.
На территории дачи, выше основного здания, есть красивая ротонда, с которой открывается вид на море, но сейчас эта часть скалы небезопасна из-за угрозы обвала. Поэтому видом на море можно полюбоваться с террасы второго этажа.
В здании находится три ванных комнаты. По словам сотрудников дачи, они удивляют туристов своим довольно бедным убранством. Впрочем, скромную по современным меркам отделку имеют все подобные помещения сталинских дач.
При Хрущеве на территории этой госдачи был построен новый главный дом. Хрущев не любил резиденции, построенные для Сталина, но признавал удачный выбор мест для них. Сейчас дача открыта для посещения.
Дача в Мюссере: заметки на полях
Эта дача была построена первой среди всех абхазских резиденций вождя. Также она расположена у самого моря — дойти до пляжа можно по лестнице.
Место для дачи в Мюссере предложил председатель Центрального Исполнительного Комитета Абхазии Нестор Лакоба, который очень старался угодить вождю.
Вскоре после завершения строительства дачи Лакоба погиб при загадочных обстоятельствах (предположительно, он был отравлен после конфликта с Лаврентием Берией).
- Фото
- Leonrid / Wikimedia Commons
Дача строилась долго и трудно, потому что Сталин активно участвовал в проектировании объекта и вносил бесконечные правки в чертежи и планы, делая пометки в документах красных карандашом. Особое внимание он уделял системе подземных ходов — сейчас они забетонированы. В отдельном здании расположен бассейн.
Мюссерскую дачу часто называют «охотничьей» — в окрестностях Сталин охотился на дичь со своими приближенными. В обветшавшем здании сохранилась отделка, часть мебели и некоторые предметы обихода.
В 1942 году дача была заминирована, и в случае захвата немецкими войсками она подлежала уничтожению. Но дача уцелела и сейчас открыта для посещения.
По мнению туристов, эта дача вождя находится в самом запущенном состоянии и требует реставрации. Рядом с дачей Сталина в Мюссере находится дача Горбачева, которая сохранилась намного лучше.
Дача в Сухуме: туристам вход воспрещен
Сухумская дача Сталина, которую он ни разу не посетил, расположена на территории городского дендропарка. Сейчас здесь находится резиденция президента Абхазии, и туристов на бывшую дачу вождя не пускают. Ограничен и вход на территорию парка, а публикация фотографий и видео дачи в СМИ запрещена.
Дача в Сочи: банкет в сталинском стиле
Эта дача специально была построена рядом с водолечебницей в Мацесте, где Сталин принимал ванны от ревматизма. Кроме архитектора (эту дачу проектировал упомянутый выше Мирон Мержанов), место для дачи выбирали медики. Сталину был вреден влажный морской воздух и разряженный горный, поэтому они нашли точку, в которой встречаются потоки морского и горного воздуха, образуя совершенно уникальный климат.
При строительстве учитывались все капризы вождя.
Так, ступеньки лестниц здесь чуть ниже обычных — как раз под рост Сталина. На этой даче есть просторный балкон, с которого видно гору Ахун со знаменитой башней, построенной по приказу Сталина. Есть предположение, что построить башню он велел после того, как вышел на балкон, взглянул на гору и решил, что пейзажу чего-то не хватает.
Башня на горе Ахун
- Фото
- Inna Zabotnova / Alamy via Legion Media
Бассейн с морской водой, бильярд и кинозал — в этих вещах Сталин не изменял привычкам. Сохранились еще шахматы и патефон, а также серебряный письменный прибор, подаренный Мао Цзэ-дуном.
Дачу в Сочи Сталин посетил около 10 раз. С 1931 года он старался приезжать «на воды» каждый год. Сначала вождь приезжал сюда с женой Надеждой Аллилуевой, а после ее смерти — с дочерью Светланой и сыном Василием. В военные годы он отправил сюда всех своих родных: дочь, родителей жены, а также Юлию Джугашвили, жену его старшего сына Якова.
В 1947 году Сталин посетил сочинскую дачу впервые после войны и провел здесь с дочерью три недели.
Накануне приезда вождя на курорт на улицах Сочи появлялись молодые люди с газетами в руках. А когда их количество заметно увеличивалось, местные жители понимали — Сталин приехал на свою дачу.
Сотрудники дачи рассказывают, что в архивных материалах встречаются упоминания о подземном ходе от дачи до Мацесты, но найти его не могут. Также доподлинно неизвестно, есть ли на этой даче бункер.
Считается, что именно на этой даче было принято одно из решений, приведших к усилению репрессий в Советском Союзе. Отсюда в сентябре 1936 года Сталин направил в Кремль телеграмму, в которой говорилось о необходимости назначить новым наркомом внутренних дел Николая Ежова. Его предшественник Генрих Ягода вскоре был арестован и расстрелян. Та же судьба постигла и Ежова.
Сейчас дача открыта для туристов, на ее территории есть гостиница, а каминный зал можно арендовать для проведения банкета.
Фото предоставлены пресс-службами музеев и госдач, если не указано иное
Татьяна Кольцова
Теги
- история
- СССР
Дача Сталина в Сочи — Александр Маталов — LiveJournal
25.05.2022Правительственная дача Сталина в Сочи была построена в 1936 году по проекту архитектора Мирона Мержанова. Это самая большая из сталинских дач. Ее площадь — 4700 кв. метров. Снаружи в целях маскировки стены выкрашены в зеленый цвет, для чего в краску, помимо металлической стружки, толченого стекла, ракушек, добавлен оксид хрома.
Впервые Сталин приехал сюда в 1937 году. Впоследствии отдыхал вместе с дочерью Светланой и младшим сыном Василием. Светлана жила здесь во время войны.
На даче сохранилась кое-какая мемориальная мебель. Мы увидим ее в ходе нашей мебельной экскурсии.
Корпус с кинозалом
Первоначально корпус был одноэтажным, а в цоколе располагалась баня.
Сейчас на первом этаже для осмотра доступны кинозал и бильярдная.
Кинозал
Потолочная лепнина, карнизы, бра подлинные. Мемориальная мебель и другие предметы, которыми пользовался Иосиф Виссарионович, оказались в кинозале уже в наши дни.
Так, из рабочего кабинета на первом этаже сталинского крыла в кинозал переместился мемориальный дубовый двухтумбовый письменный стол, крытый зеленым сукном. Обратим внимание на шахматную раскладку шпона на тумбах стола. Такой же рисунок фанеровки будет использован и на спинках кровати.
Серебряный (по другим сведениям — алюминиевый) письменный прибор из черного мрамора и горного хрусталя был подарен Мао Цзэдуном, приезжавшим в Москву, чтобы лично поздравить Сталина с 70-летием. Подарок вождю очень понравился.
Из спальной комнаты Сталина прибыла его кровать — односпальная, размером 180 на 80 см. Заправлена простым солдатским одеялом. Выглядит весьма аскетично.
Раскладка шпона — шахматная.
У сталинского дивана налицо все признаки стиля честер: высокие, вровень со спинкой, локотники с завитками, кожа, каретная стяжка, конский волос, пружины. Во время экскурсии нам доверительно сообщили, что конский волос служил для того, чтобы в нем в случае покушения на вождя запуталась вражеская пуля. Однако мы знаем, что Сталин отлично разбирался в самых разнообразных вопросах — от мировой политики до языкознания. Поэтому как опытный мебельщик он был в курсе того, что вплоть до изобретения поролона и полиуретана конский волос применялся для набивки качественной мягкой мебели повсеместно. Как и письменный стол, диван переместили из рабочего кабинета Иосифа Виссарионовича.
Буфет, которым пользовались Сталин и члены его семьи.
У противоположной стены кинозала разместился письменный стол Александра Николаевича Поскрёбышева, личного помощника Сталина.
Стол находился в рабочем кабинете Поскрёбышева на втором этаже медицинского крыла.
Бильярдная
Ткань, использованная в оформлении стеновых панелей, была заменена в 1970 году. Зато бильярдный стол подлинный, с солидной историей.
Бильярдная фабрика Якова Гоца выпускала по 200 столов в год. Ее продукция была удостоена Золотой медали Таганрогской выставки 1901 года и Большой золотой медали Санкт-Петербургской выставки 1902 года. В начале века в газете «Приазовский край» можно было встретить такую рекламу:
Первая на юге биллиардная фабрика Якова Гоца в Ростове н/Д, улица Тургеневская, собственный дом, вырабатывает русские и французские биллиарды на английских аспидных досках. Шары слоновой кости, выдержанные, самого лучшего качества. Рассрочка до 12 месяцев. Отделения в Томске и Одессе.
«Шары слоновой кости, выдержанные, самого лучшего качества». Среди киёв (именно так) значится и сталинский. Он покороче и потяжелее (внутрь залит свинец — для силы удара).
Главный корпус
Он же сталинский.
Оригинальные дубовые двери. Вся фурнитура на них бронзовая, подлинная. Замки изготовлены в Туле на оружейном заводе. На ключевинах с обеих сторон заслонки. Экскурсоводы развивают тему заговоров: скользящие в вертикальном направлении заслонки не позволяют подслушивать и подглядывать. Но кое-кто идет дальше: в случае применения отравляющих веществ заслонки-де препятствуют их проникновению в помещение. Как бы то ни было, замки до сих пор в рабочем состоянии, подлинными ключами их открывают и закрывают ежедневно.
Холл первого этажа
Стеновые и потолочные панели выполнены из дуба, каштана, тиса, карельской березы. Историческая бронзовая люстра отправляется в восьмидесятую дюжину люстр и паникадил.
Рабочий кабинет И. В. Сталина
Кожаный сталинский диван, что с конским волосом, стоял вдоль стены — как раз в том месте, которое сейчас занято горизонтальной витриной.
Письменный стол, который мы видели в кинозале, располагался у стены слева.
Стеновые панели и встроенный книжный шкаф на своих местах.
Люстрой из кабинета Сталина завершим восьмидесятую, юбилейную дюжину.
Комната отдыха
Здесь Иосиф Виссарионович слушал любимую музыку и играл в шахматы. Отметим, как красиво разложен шпон на стеновых панелях. Такая раскладка нам встретится еще не раз.
Шахматный столик и шахматные фигуры мемориальные.
Подлинный сталинский патефон 1947 года выпуска. Сообщают, что в коллекции вождя было около 3000 пластинок, в том числе записи опальных Вертинского, Шаляпина, Вагнера.
Этой люстрой начнем новую, восемьдесят первую дюжину люстр и паникадил.
За комнатой отдыха следуют раздевалка и бассейн.
Бассейн
При Сталине был открытым, с дубовыми лестницей и чашей. Наполнялся морской водой.
Коридор
Разветвленная система коридоров ведет к офицерской комнате и кабинету начальника службы безопасности. Обратим внимание на кессонированное оформление стеновых панелей и на дверь в уборную, обозначенную нечасто встречающимся способом — символами 00.
Попутно взглянем еще раз на мемориальные бронзовые, покрывшиеся патиной ручки, а также ключевины с вертикальными заслонками.
Рабочий кабинет Н. С. Власика
Николай Сидорович Власик занимал пост начальника службы безопасности Сталина с 1931 по 1952 год. Попутно был личным фотографом вождя, в том числе фотографировал Тегеранскую и Ялтинскую конференции.
Из воспоминаний Власика:
На Тегеранской конференции мне снова пришлось выступить в роли фотокорреспондента. Вместе с другими фотокорами я заснял Большую тройку, которая специально позировала для печати. Фотографии получились очень удачные и были напечатаны в советских газетах.
Узкие полуматовые стеновые панели темного дерева с тонкими контрастными вставками придают интерьеру стильное ардекошное звучание.Письменный стол, фанерованный, по-видимому, тополем, тоже вполне в духе ар-деко.
Темное дерево на потолочных панелях завершает стилистическую идиллию.
Люстра.
С 1945 года Власик — генерал-лейтенант. В 1952-м снят с должности начальника охраны и вскоре арестован по делу врачей. Приговорен к 10 годам ссылки с лишением генеральского звания и государственных наград. В 1956 году помилован.
В своих мемуарах Николай Сидорович напишет:
Я был жестоко обижен Сталиным. За 25 лет безупречной работы, не имея ни одного взыскания, а только одни поощрения и награды, я был исключён из партии и брошен в тюрьму. За мою беспредельную преданность он отдал меня в руки врагов. Но никогда, ни одной минуты, в каком бы состоянии я ни находился, каким бы издевательствам я ни подвергался, находясь в тюрьме, я не имел в своей душе зла на Сталина.
Власика реабилитировали только в 2000 году. Награды вернули в 2001-м — дочери.Офицерская
Комната дежурных офицеров — доверенных лиц начальника охраны Сталина. Мебель здесь типологическая.
Компактный двухтумбовый письменный стол.
Кровать и прикроватная тумбочка времен санатория.
Дело в том, что с 1956 года, в котором состоялся исторический XX съезд КПСС, осудивший культ личности, и по 2011-й сталинская дача использовалась как санаторий.
Лестница на второй этаж
Специально спроектирована с невысокими ступенями — Сталин страдал от болей в суставах — и под 38-й размер его ноги. Всегда была покрыта ковровой дорожкой, чтобы вождь не поскользнулся.
Еще раз отметим эффектную раскладку шпона на стеновых панелях.
Холл второго этажа
Стеновые и потолочные панели, паркет, ограждение лестничного проема, бра на стенах, дверные ручки — всё подлинное. Кроме лестницы, нигде больше не было никаких ковров — чтобы любые шаги слышались отчетливо. Направо — спальня Сталина, впереди — комната его младшего сына.
Люстра.
Спальня Сталина
Точнее, одна из его спален. Как и на других сталинских дачах, спален у вождя было несколько. Мемориальная кровать, экспонируемая сейчас в кинозале, перемещена отсюда.
От исторического интерьера сохранились только паркет и потолочные панели. Так спальня превратилась в чайную, где проводятся дегустации.
Люстра.
Комната Василия Сталина
Самая маленькая комната на даче. Наборный паркет из 8 ценных пород дерева, стеновые и потолочные панели подлинные.
Мебель времен санатория.
Люстра.
Говорят, такая же комната была и у Светланы.
Веранда
При Сталине все веранды были открытыми. Остекление появилось во времена санатория. Плетеные уличные кресла мемориальные.
С веранды открывается вид на море. При Сталине деревья были ниже, а обзор лучше.
Каминный зал
Самый просторный зал, со сводчатым кессонированным потолком и прекрасной акустикой. Та же эффектная, замеченная ранее в других помещениях раскладка шпона на стеновых панелях.
Исторический камин, спроектированный архитектором Болотиным, сохранился со времени постройки дачи.
Точно такой же установлен на Кунцевской, или Ближней, даче Сталина. Напольные часы Орловского завода «Янтарь» более поздних времен.
Кто посмотрел фильм «Чемпион мира», тот непременно узнает этот интерьер. Если нет, то вот подсказка: камин на своем месте, над камином вместо погрудного портрета Сталина полуразмытый портрет сидящего вполоборота дядечки в светлом кителе, на окнах деревянные солнцезащитные решетки в мелкую ячейку, но за окнами целыми днями не прекращается дождь, в комнате приглушенный свет, повсюду много мягкой мебели темных тонов, накурено — сюда после инцидента в гостинице переехал советский шахматист вместе со своей многочисленной группой поддержки.
В Каминном зале три люстры.
Веранда
Один торец Каминного зала оканчивается верандой, противоположный — балконом.
Люстра.
Балкон
С балкона открывается вид на гору Большой Ахун. Крупные деревья во внутреннем дворе: кипарисы, ели, финиковые пальмы, пальма вашингтония — были высажены в 1936 году.
Двор и деревья в нем — те самые Филиппины из «Чемпиона мира».
Напротив нас медицинское крыло, на втором этаже которого находились личные врачи Сталина. Там же располагался кабинет личного помощника Сталина (письменный стол А. Н. Поскрёбышева мы видели в кинозале). Слева офицерское крыло — там находились кухня и столовая, туда и направляемся.
Коридор офицерского крыла
Люстра.
Столовая
В бывшей столовой сейчас проводят дегустацию вин. Уверяют, марки те же, что любил сам вождь. От мемориальной обстановки сохранились стеновые панели из мореного дуба
и стулья, с одного из которых снят чехол, чтобы продемонстрировать подлинную обивку с характерным муаровым рисунком.
Потолочные панели из каштана. На их фоне — историческая люстра муранского стекла. В качестве образца ее привезли Сталину на утверждение, так как хотели оснастить такими все помещения. Но вождь не утвердил: кучерявая, не подходит по дизайну, импортная, дорогая, да и отечественная промышленность сама может справиться.
В итоге остальные люстры были изготовлены на заводе в Гусь-Хрустальном, Владимирской области.
Въездная арка
По окончании войны Сталин приехал на свою сочинскую дачу в 1947 году, чтобы пройти лечение на курорте Мацеста.
Один из фонарей во въездной арке завершает восемьдесят первую дюжину.
Второй фонарь начинает новую, восемьдесят вторую дюжину люстр и паникадил, а также фонарей.
В последний раз Иосиф Виссарионович посетил дачу в 1950-м. В общей сложности вождь провел здесь 2 года и 2 месяца.
Фотография предоставлена Пеппой
Вообще, говорят, у Сталина было 18 дач, но любил он и использовал только 5 из них: две в Москве (Кунцевская, или так называемая Ближняя, и Дальняя дача в Семеновском), две в Абхазии (на озере Рица и дача «Холодная речка» в Гагре) и эта, в Сочи. Так что можно считать, что нам в определенном смысле повезло.
Об одной из пяти абхазских дач:
- Дача Сталина в Новом Афоне
- Музей политической ссылки.
Сольвычегодск
Tags: Гоц, Поскрёбышев, Сочи, Сталин, бильярд, буфет, в Адлер, диван, кресло, кровать, люстра, мебель, мебель в музее, мебель мемориальная, мебель плетеная, панель потолочная, панель стеновая, патефон, ручка дверная, свет, стиль ар-деко, стол письменный, столик шахматный, стул, тумбочка прикроватная, фонарь, честер, шкаф
Разговоры Джиласа на даче Сталина
Но мне предстояла еще одна, еще более значительная и интересная встреча со Сталиным. Я точно помню, когда это произошло: накануне высадки союзников в Нормандии.
В этот раз мне тоже никто заранее ничего не сказал. Мне просто сообщили, что я должен ехать в Кремль, и около девяти вечера посадили в машину и повезли туда. Даже в миссии никто не знал, куда я направляюсь.
Меня отвели в то здание, в котором нас принимал Сталин, но в другие комнаты. Там Молотов готовился к отъезду. Надевая пальто и шляпу, он сообщил мне, что мы ужинаем у Сталина.
Молотов не очень разговорчивый человек.
Пока он был со Сталиным, когда был в хорошем настроении, и с такими же, как он, контакт был легким и непосредственным. В остальном Молотов оставался невозмутимым даже в частной беседе. Тем не менее, находясь в машине, он спросил меня, на каких языках я говорю, кроме русского. Я сказал ему, что у меня французский. Затем разговор зашел о силе и организации Коммунистической партии Югославии. Я подчеркнул, что война застала югославскую партию нелегальной и относительно малочисленной — около десяти тысяч членов, но отлично организованной. Я добавил: «Как большевистская партия в Первую мировую войну».
«Вы ошибаетесь!» — возразил Молотов. «Первая мировая война застала нашу партию в очень слабом состоянии, организационно разрозненной, разрозненной и малочисленной. Я помню, — продолжал он, — как в начале войны я нелегально приехал из Петрограда в Москву по партийным делам. Мне негде было ночевать, но я рискнул остаться с сестрой Ленина!» Молотов упомянул и имя этой сестры, и, если я правильно помню, ее звали Мария Ильинична.
Машина двигалась с относительно хорошей скоростью — около шестидесяти миль в час, и не встретила никаких препятствий. Судя по всему, сотрудники ГИБДД каким-то образом опознали машину и уступили ей дорогу. Выехав из Москвы, мы выехали на асфальтированную дорогу, которая, как я потом узнал, называлась Правительственной, потому что по ней еще долго после войны пускали только правительственные машины. Верно ли это и сегодня? Вскоре мы подошли к барьеру. Офицер, сидевший рядом с шофером, мелькнул через лобовое стекло небольшим значком, и охранник пропустил нас без всяких формальностей. Правое окно было опущено. Молотов заметил мое неудобство из-за сквозняка и стал поднимать окно. Только тут я заметил, что стекло очень толстое и тут мне пришло в голову, что мы едем в броневике. Я думаю, что это был Паккард, потому что Тито получил такой же в 1945 Советского правительства.
Дней за десять до этого ужина немцы нанесли внезапный удар по штабу Югославской народно-освободительной армии в Дрваре.
Тито и военные миссии были вынуждены бежать в горы. Югославские лидеры были вынуждены совершать длительные напряженные марши, в которых было потеряно драгоценное время для военных и политических действий. Проблема питания также обострилась. Советская военная миссия подробно информировала обо всем этом Москву, а наша миссия в Москве находилась в постоянном контакте с ответственными советскими офицерами, консультируя их, как оказать помощь югославским войскам и Верховному штабу. Советские самолеты летали даже ночью и сбрасывали боеприпасы и продовольствие, правда, без особого успеха, так как посылки были разбросаны по обширной лесной местности, которую нужно было срочно эвакуировать.
По дороге Молотов пожелал узнать мое мнение относительно ситуации, возникшей в связи с этим. Его интерес был напряженным, но без какого-либо возбуждения — больше ради получения верной картины.
Мы проехали километров двадцать, свернули налево на проселочную дорогу и вскоре подошли к группе молодых елей.
Снова шлагбаум, потом короткая поездка и ворота. Мы очутились перед небольшой виллой, тоже стоявшей в густой еловой роще.
Не успели мы войти в маленькую переднюю от входа, как появился Сталин — на этот раз в туфлях и в своей простой гимнастерке, застегнутой до подбородка и так хорошо знакомой по своим довоенным фотографиям. Так он казался еще меньше, но и проще и совсем по-домашнему. Он провел нас в маленький и на удивление пустой кабинет — ни книг, ни картин, только голые деревянные стены. Мы уселись за небольшой письменный стол, и он тут же стал расспрашивать о событиях, касающихся югославского Верховного штаба.
Сама манера его расспроса указывала на резкий контраст между Сталиным и Молотовым. У Молотова непроницаемы были не только его мысли, но и процесс их порождения. Точно так же его ум оставался запечатанным и непостижимым. Сталин, однако, отличался живым, почти беспокойным темпераментом. Он всегда спрашивал — себя и других; и он спорил — с собой и другими.
Я не скажу, что Молотов нелегко возбудился или что Сталин не умел сдерживать себя и притворяться; позже мне довелось видеть обоих в этих ролях. Но Молотов был почти всегда один и тот же, почти без тени разнообразия, независимо от того, о чем или о ком шла речь, а Сталин был совершенно другим в своей, коммунистической среде. Черчилль охарактеризовал Молотова как законченного современного робота. Это верно. Но это только одна, внешняя его сторона. Сталин был не меньшим холодным вычислителем, чем он. Но именно потому, что он был более страстной и многогранной натурой, — хотя все стороны были равны и так убедительны, что, казалось, он никогда не лукавил, а всегда верно переживал каждую свою роль, — он был более проницателен и открывал большие возможности. Создавалось впечатление, что Молотов смотрел на все — даже на коммунизм и его конечную цель — как на нечто относительное, как на нечто, чему он должен, а не должен подчинить свою судьбу. Как будто для него не было ничего постоянного, как будто была лишь преходящая и неидеальная действительность, которая каждый день по-разному представлялась и которой он должен был отдать себя и всю свою жизнь.
Для Сталина тоже все было преходящим. Но это был его философский взгляд. За этим непостоянством и внутри него скрывались некоторые великие и окончательные идеалы — его идеалы, к которым он мог приблизиться, манипулируя или перемешивая реальность и живых людей, которые ее составляли.
Оглядываясь назад, мне кажется, что эти двое, Молотов с его релятивизмом, с его умением детализировать рутину, и Сталин с его фанатичным догматизмом и в то же время более широким кругозором, его драйвовым поиском дальнейшего, будущего возможности, эти два идеально дополняли друг друга. Молотов, хотя и был бессилен без руководства Сталина, во многих отношениях был незаменим для Сталина. Хотя оба были неразборчивы в своих методах, мне кажется, что Сталин тщательно отбирал эти методы и приспосабливал их к обстоятельствам, а Молотов заранее считал их случайными и неважными. Я утверждаю, что он не только подстрекал Сталина на многое, но и поддерживал его, рассеивая его сомнения. И хотя, ввиду своей большей разносторонности и проницательности, Сталин претендует на главную роль в превращении отсталой России в современную индустриальную имперскую державу, было бы неправильно недооценивать роль Молотова, особенно как практического исполнителя.
Молотов даже физически подходил для такой роли: обстоятельный, неторопливый, собранный и упорный. Он пил больше Сталина, но его тосты были короче и рассчитаны на определенный политический эффект. Его личная жизнь тоже была ничем не примечательна, и когда я через год встретил его жену, скромную и любезную женщину, у меня сложилось впечатление, что любая другая могла бы выполнять его обычные, необходимые функции.
Разговор со Сталиным начался с его взволнованных расспросов о дальнейших судьбах югославского Верховного Штаба и окружающих его частей. «Они умрут с голоду!» — воскликнул он.
Я пытался показать ему, что этого не может быть.
«А почему бы и нет?» он продолжал. «Сколько раз солдат одолевал голод! Голод — страшный враг любой армии».
Я объяснил ему: «Местность такова, что всегда можно найти что-нибудь поесть. Мы были в гораздо худшем положении, и все же нас не одолел голод». Мне удалось его успокоить и успокоить.
Затем он обратился к возможностям отправки помощи. Советский фронт был еще слишком далеко, чтобы позволить истребителям сопровождать транспорты. В какой-то момент Сталин вспылил, упрекнул летчиков: «Трусы — днем летать боятся! Трусы, ей-Богу, трусы!
Молотов, осведомленный обо всей проблеме, встал на защиту пилотов: «Нет, они не трусы. Отнюдь не. Просто у истребителей такой дальности нет, и транспорты будут сбиты еще до того, как они достигнут цели. Кроме того, их полезная нагрузка незначительна. Они должны нести свое топливо, чтобы вернуться. Это единственная причина, по которой им приходится летать по ночам и нести небольшой груз».
Я поддерживал Молотова, так как знал, что советские летчики вызвались летать днем, без прикрытия истребителей, чтобы помочь своим однополчанам в Югославии.
В то же время я был полностью согласен со Сталиным, настаивавшим на необходимости Тито, ввиду серьезных и сложных обстоятельств и задач, найти себе более постоянную штаб-квартиру и освободиться от повседневных неурядиц.
Несомненно, что Сталин передал это мнение и советскому представительству, ибо как раз в это время, по их настоянию, Тито согласился эвакуироваться в Италию, а оттуда на остров Вис, где оставался до Красной Армии. Армия добралась до Югославии. Об этой эвакуации Сталин, конечно, ничего не говорил, но идея складывалась у него в голове.
Союзники уже одобрили создание советской авиабазы в Италии для помощи югославским солдатам, и Сталин подчеркнул необходимость срочной отправки туда транспортных самолетов и активизации самой базы.
По-видимому, воодушевленный моим оптимизмом относительно исхода текущего немецкого наступления на Тито, он затем занялся нашими отношениями с союзниками, в первую очередь с Великобританией, которые составляли, как мне уже тогда казалось, главную причину на встречу со мной.
Суть его предложений заключалась, с одной стороны, в том, что мы не должны «пугать» англичан, под которым он имел в виду, что мы должны избегать всего, что могло бы встревожить их и заставить думать, что в стране происходит революция.
Югославия или попытка коммунистического контроля. «Что вам нужно с красными звездами на фуражках? Важна не форма, а то, что наработано, а вы — красные звезды! Ей-Богу, звезды не нужны!» — гневно воскликнул Сталин.
Но он не скрывал, что гнев его не очень велик. Это был упрек, и я ему объяснил: «Нельзя отменить красные звезды, потому что они уже стали традицией и приобрели определенное значение среди наших бойцов».
Оставаясь при своем мнении, но без особой настойчивости, он обратился к отношениям с западными союзниками с другой стороны и продолжил: «Может быть, вы думаете, что именно потому, что мы союзники англичан, мы забыли, кто они и кто такой Черчилль. Они не находят ничего слаще, чем обмануть своих союзников. Во время Первой мировой войны они постоянно обманывали русских и французов. А Черчилль? Черчилль из тех, кто, если его не смотреть, высунет копейку из кармана. Да копейка из кармана! Ей-богу, ни копейки из кармана! А Рузвельт? Рузвельт не такой.
Он опускает руку только для более крупных монет. Но Черчилль? Черчилль — хоть за копейку».
Он несколько раз подчеркивал, что мы должны остерегаться разведывательной службы и английского двуличия, особенно в отношении жизни Тито. «Это они убили генерала Сикорского в самолете, а затем аккуратно уничтожили план — ни доказательств, ни свидетелей».
В ходе встречи Сталин повторял эти предупреждения, которые я передал Тито по возвращении и которые, вероятно, сыграли определенную роль в решении его заговорщического ночного полета из Виса на оккупированную советскими войсками территорию Румынии 21 сентября 1944.
Затем Сталин перешел к отношениям с югославским королевским правительством. Новым королевским мандатарием стал доктор Иван Субашич, обещавший урегулирование отношений с Тито и признание Народно-освободительной армии главной силой в борьбе с оккупационными силами. Сталин призывал: «Не отказывайтесь от бесед с Шубашичем — ни в коем случае не делайте этого.
Не нападайте на него сразу. Давайте посмотрим, что он хочет. Поговорите с ним. Вас не узнают сразу. Переход к этому должен быть найден. Тебе следует поговорить с Субашичем и посмотреть, не сможешь ли ты каким-то образом прийти к компромиссу.
Его призыв не был категоричным, хотя и решительным. Я передал это Тито и членам ЦК, и, вероятно, это сыграло роль в известном соглашении Тито-Субасича.
Сталин пригласил нас поужинать, но в коридоре мы остановились перед картой мира, на которой Советский Союз был окрашен в красный цвет, что делало его заметным и большим, чем могло бы показаться. Сталин махнул рукой на Советский Союз и, ссылаясь на то, что он только что говорил против англичан и американцев, воскликнул: «Они никогда не примут мысль, что такое огромное пространство должно быть красным, никогда, никогда!»
Я заметил, что на карте территория вокруг Сталинграда обведена с запада синим карандашом. По-видимому, Сталин сделал это в ходе Сталинградской битвы.
Он уловил мой взгляд, и у меня сложилось впечатление, что ему это приятно, хотя он нисколько не выдал своих чувств.
Не помню причины, но случайно заметил: «Без индустриализации Советский Союз не смог бы сохранить себя и вести такую войну».
Сталин добавил: «Именно из-за этого мы поссорились с Троцким и Бухариным».
И это все — здесь, перед картой, — что я когда-либо слышал от него об этих его противниках: они поссорились!
В столовой уже стояли два-три человека из советского высшего эшелона, хотя из Политбюро никого, кроме Молотова, не было. Я забыл их. Так или иначе, они молчали и отстранялись весь вечер.
В своих мемуарах Черчилль ярко описывает импровизированный ужин со Сталиным в Кремле. Но таковы были в общем сталинские обеды.
В просторной и неукрашенной, но со вкусом оформленной столовой передняя половина длинного стола была уставлена всевозможной едой на подогретых тяжелых серебряных блюдах, а также напитками, тарелками и другой посудой.
Каждый обслуживал сам себя и садился где хотел вокруг свободной половины стола. Сталин никогда не сидел во главе, но всегда сидел на одном и том же стуле — первом слева от главы стола.
Разнообразие еды и питья было огромным, преобладали мясо и крепкие напитки. Но все остальное было просто и ненавязчиво. Никто из слуг не появлялся, кроме как когда звонил Сталин, и единственный повод для этого был, когда я просил пива. Каждый ел, что хотел и сколько хотел; только нас слишком много уговаривали и дерзили выпить и слишком много тостов.
Такой обед обычно длился шесть и более часов — с десяти вечера до четырех-пяти утра. Ели и пили медленно, во время бессвязной беседы, которая варьировалась от рассказов и анекдотов до самых серьезных политических и даже философских тем. На этих обедах неофициально и фактически определялась значительная часть советской политики. Кроме того, они были самым частым и удобным развлечением и единственной роскошью в монотонной и мрачной жизни Сталина.
По-видимому, сталинские сослуживцы привыкли к такому образу жизни и работы и ужинали со Сталиным или с кем-то из своих. Они не приходили в свои кабинеты раньше полудня и обычно оставались в них до позднего вечера. Это усложняло и затрудняло работу высшей администрации, но последняя приспосабливалась, даже дипломатический корпус, поскольку имел контакты с членами Политбюро.
Не было установленного порядка посещения этих обедов членами Политбюро или другими высокопоставленными лицами. Присутствовали обычно те, кто имел какое-то отношение к делам гостя или к текущим вопросам. Однако, видимо, круг был узок, и быть приглашенным на такой обед было особой честью. Всегда присутствовал только Молотов, и я утверждаю, что это было не только потому, что он был наркомом, то есть министром иностранных дел, но и потому, что он фактически был заместителем Сталина.
На этих обедах советские вожди были максимально близки друг другу. Каждый будет рассказывать новости из своего бейливика, кого он встретил в тот день и какие у него планы.
Роскошный стол и значительное, хотя и не чрезмерное количество алкоголя оживляли настроение и накаляли атмосферу радушия и непринужденности. Неосведомленный посетитель вряд ли мог заметить разницу между Сталиным и остальными. И все же оно существовало. Его мнение было тщательно учтено. Никто сильно не сопротивлялся ему. Все это скорее напоминало патриархальную семью с капризной головой, чьи слабости всегда вызывали опасения у домашних.
Сталин принял такое количество пищи, которое было бы огромным даже для гораздо более крупного человека; Обычно он выбирал мясо, что отражало его горское происхождение. Ему также нравились всевозможные деликатесы, которыми изобиловала эта земля различных климатов и цивилизаций, но я не заметил, чтобы какое-то одно блюдо было его особенным фаворитом. Пил он умеренно, чаще всего смешивая в рюмочках красное вино и водку. Я никогда не замечал у него никаких признаков опьянения, чего не мог сказать о Молотове и тем более о Берии, который был практически пьяницей.
Так как на этих обедах все до единого объедались, советские руководители ели в течение дня очень мало и нерегулярно, а многие из них один день в неделю садились на фрукты и соки, ради разгрузки (разгрузки).
Именно на этих обедах решалась судьба необъятной русской земли, новоприобретенных территорий и в значительной степени рода человеческого. И даже если обеды не вдохновили тех духовных творцов — «инженеров человеческого духа» — на великие дела, многие такие дела, вероятно, были погребены там навеки.
Тем не менее я никогда не слышал разговоров о внутрипартийной оппозиции или о том, как с ней бороться. По-видимому, это относилось в значительной степени к ведению Сталина и охранки, а поскольку советские вожди тоже люди, они с удовольствием забыли о совести, тем более, что любое обращение к совести было бы опасно для их собственной судьбы.
Я упомяну только то, что показалось мне важным в легком и незаметном переходе от предмета к предмету на этом сеансе.
Вспоминая прежние связи южных славян с Россией, я сказал: «Но русские цари не понимали стремлений южных славян — они были заинтересованы в империалистической экспансии, а мы в освобождении».
Сталин согласился, но по-другому: «Да, русским царям не хватало горизонтов».
Интерес Сталина к Югославии отличался от интереса других советских руководителей. Его интересовали не жертвы и разрушения, а то, какие внутренние отношения были созданы и какова была реальная сила повстанческого движения. Даже эту информацию он собирал не путем расспросов, а в ходе самой беседы.
В какой-то момент он проявил интерес к Албании. «Что там на самом деле происходит? Что они за люди?»
Я объяснил: «В Албании происходит почти то же самое, что и в Югославии. Албанцы — самый древний балканский народ — старше славян и даже древних греков».
«А как их поселения получили славянские названия?» — спросил Сталин.
— Разве они не имеют какой-то связи со славянами?
Это я тоже объяснил. «В прежние времена долины населяли славяне — отсюда и славянские топонимы, — а затем, в турецкие времена, их вытеснили албанцы».
Сталин лукаво подмигнул. «Я надеялся, что албанцы хоть немного славяне».
Рассказывая ему о способах ведения войны в Югославии и их свирепости, я указал, что мы не брали немецких пленных, потому что они убили всех наших пленных.
Сталин, смеясь, перебил: «Один из наших вел большую группу немцев и по дороге убил всех, кроме одного. Его спросили, когда он прибыл к месту назначения: «А где все остальные?» «Я как раз выполнял приказ Главнокомандующего: он сказал: «Убить всех до последнего человека — и вот последний человек».
В ходе разговора он заметил о немцах: «Они странные люди, как овцы. Помню из детства: куда шел баран, за ним и все остальные. Помню еще, когда я был в Германии перед революцией: группа немецких социал-демократов опоздала на съезд, потому что им пришлось ждать подтверждения билетов или что-то в этом роде.
Когда это сделают русские? Кто-то хорошо сказал: «В Германии не может быть революции, потому что вам придется ходить по газонам».0003
Он попросил меня сказать ему, какие сербские слова означают определенные вещи. Конечно, большое сходство между русским и сербским было очевидным. «Ей-богу, — воскликнул Сталин, — не сомневайтесь: одни и те же люди».
Были и анекдоты. Сталину особенно понравился один, о котором я рассказал. «Турок и черногорец разговаривали в редкий момент перемирия. Турок недоумевал, почему черногорцы постоянно воюют. — На грабеж, — ответил черногорец. «Мы бедны и надеемся получить какую-нибудь добычу. А ты за что сражаешься? — За честь и славу, — ответил турок. На что черногорец возразил: «Каждый борется за то, чего у него нет».
Молотов тоже засмеялся, но опять скупо и беззвучно. Он действительно был не в состоянии ни давать, ни принимать юмор.
Сталин поинтересовался, каких руководителей я встречал в Москве, и когда я упомянул Димитрова и-Мануильского, он заметил: «Димитров умнее Мануильского, гораздо умнее».
При этом он заметил о роспуске Коминтерна: «Они, западники, такие хитрые, что ничего нам об этом не сказали. А мы такие упрямые, что если бы об этом упомянули, то вообще не распустили бы! Ситуация с Коминтерном становилась все более ненормальной. Тут мы с Вячеславом Миклаиловичем ломали голову, а Коминтерн тянул в свою сторону, — и разлад усиливался. С Димитровым работать легко, а с остальными сложнее. Самое главное, что было что-то ненормальное, что-то неестественное в самом существовании общекоммунистического форума в то время, когда коммунистические партии должны были искать национальный язык и бороться в условиях, сложившихся в их собственных странах».
В течение вечера прибыли две депеши; Сталин дал мне обе прочитать.
Один сообщил о том, что сказал Субасич, в Государственный департамент США. Позиция Субашича была такова: мы, югославы, не можем быть против Советского Союза и не можем проводить антироссийскую политику, ибо у нас очень сильны славянские и прорусские традиции.
Сталин заметил по этому поводу: «Это Субасик пугает американцев. Но почему он их пугает? Да пугать их! Но почему, почему?
А потом добавил, вероятно, заметив удивление на моем лице: «Они воруют наши депеши, мы воруем их».
Вторая депеша была от Черчилля. Он объявил, что высадка во Франции начнется на следующий день. Сталин начал высмеивать депешу. «Да, посадка будет, если не будет тумана. До сих пор всегда что-то мешало. Подозреваю, что завтра будет что-то другое. Может быть, они встретятся с некоторыми немцами! Что, если они встретятся с немцами! Может, посадки тогда и не будет, а как обычно обещают».
Хмыкая и бормоча по своему обыкновению, Молотов начал объяснять: «Нет, на этот раз так и будет».
У меня сложилось впечатление, что Сталин серьезно не сомневался в высадке союзников, но его целью было высмеять ее, особенно причины ее предыдущих отсрочек.
Подводя итог сегодняшнему вечеру, мне кажется, я мог бы заключить, что Сталин намеренно пугал югославских лидеров, чтобы ослабить их связи с Западом, и в то же время пытался подчинить их политику его интересам и его отношениям с западными государствами, прежде всего с Великобританией.
Благодаря как идеологии, так и методам, личному опыту и историческому наследию он считал верным только то, что держал в кулаке, а всех, кто находился вне контроля его полиции, потенциальными врагами. Из-за условий войны югославская революция была вырвана из-под его контроля, и сила, стоявшая за ней, стала слишком осознавать свой потенциал, чтобы он мог просто отдавать ей приказы. Он все это сознавал, а потому просто делал, что мог, — эксплуатировал антикапиталистические предрассудки югославских вождей против западных государств. Он пытался привязать к себе этих вождей и подчинить их политику своей.
Мир, в котором жили советские вожди, — и это был и мой мир, — медленно приобретал для меня новый вид: ужасная непрекращающаяся борьба со всех сторон. Все обнажалось и сводилось к борьбе, которая менялась только по форме и в которой выживали только более сильные и ловкие. Полный восхищения советскими руководителями и до этого, я теперь поддался пьянящему энтузиазму по поводу неисчерпаемой воли и сознания, которые не покидали их ни на минуту.
Это был мир, в котором не было выбора, кроме победы или смерти.
Это был Сталин — строитель нового общественного строя.
Уходя, я еще раз спросил Сталина, есть ли у него замечания по поводу работы югославской партии. Он ответил: «Нет, не знаю. Вы сами лучше знаете, что нужно делать.
По прибытии в Вис я сообщил об этом Тито и другим членам ЦК. И я подытожил свою поездку в Москву: Коминтерна фактически больше нет, и мы, югославские коммунисты, должны переложиться на себя. Мы должны полагаться в первую очередь на собственные силы.
Когда я уходил после этого обеда, Сталин преподнес мне Тито шпагу — подарок Верховного Совета. Чтобы соответствовать этому великолепному и возвышенному подарку, я добавил свой скромный подарок на обратном пути через Каир: шахматы из слоновой кости. Не думаю, что там был какой-то символизм. Но мне кажется, что и тогда во мне существовал, подавленный, мир, отличный от сталинского.
Из зарослей елей вокруг дачи Сталина поднялся туман и заря.
Сталин и Молотов, уставшие после очередной бессонной ночи, пожали мне руку у входа. Машина унесла меня в утро и в еще не проснувшуюся Москву, залитую синей дымкой июня и росой. Ко мне вернулось то чувство, которое я испытал, когда ступил на русскую землю: мир ведь не так велик, если смотреть с этой земли. А может быть, и не непобедимый — со Сталиным, с теми идеями, которые должны были наконец открыть человеку правду об обществе и о самом себе.
Это был прекрасный сон в реальности войны. Мне даже не приходило в голову определить, что из них более реально, как сегодня я не смог бы определить, что, сон или явь, больше не оправдало своих обещаний.
Мужчины живут мечтами и реальностью.
Последняя тайна Сталина
Последняя тайна СталинаК 45-летию со дня смерти Сталина
Эдуард Радзинский
Первые свидетельства реальных свидетелей смерти Сталина были опубликованы в
Книга Дмитрия Волкогонова о Сталине.
На основании того, чем он был
рассказа охранника Сталина А. Рыбина, Волкогонов писал: «Сталин умер в
Ближайшая дача. Один из его охранников, Старостин, нашел Сталина лежащим на полу.
после инсульта…’
Но к тому времени я уже знал, что Волкогонов ошибался насчет Старостина. я посчастливилось найти и прочитать несколько неопубликованных воспоминаний под названием Утюг Солдат работы того же А. Рыбина в Музее Революции. в в рукописи было несколько совершенно душераздирающих страниц.
Невероятный приказ Мастера
Сам Рыбин давно — в 1935 — (на самом деле 1955 г., изд.
«В ночь с 28 февраля на 1 марта члены Политбюро (ЦК
Члены Бюро Президиума, если быть точнее.
— Ред. ) смотрел фильм в
Кремль. После фильма они поехали на дачу. Берия, Хрущев, Маленков
а Булганин приехал на дачу и пробыл там до четырех часов утра.
Главный фактотум М. Старостин и его помощник В. Туков находились при Сталине, который
день. У коменданта дачи Орлова был выходной, оставив своего помощника Павла
Лозгачев, главный.
Горничная Матрена Бутусова тоже была на даче.
После того, как гости разошлись, Сталин лег спать. И он никогда не выходил из своего комнаты снова.
Помимо общего счета, Рыбин взял отчеты каждого из охранников — Старостина, Тукова и Лозгачева — поодиночке. М. Старостин был самый короткий: «Начиная с 19:00, мы беспокоились о тишине в Комнаты Сталина… Мы вдвоем (Старостин и Туков) боялись войти в номера.’ Вот и прислали Павла Лозгачева. Это он открыл Сталина лежащий на полу.
Но больше всего меня поразили слова В. Тукова и П. Лозгачева. Это
Оказалось, что Старостин упустил из своего рассказа примечательную деталь: перед
иду спать.
Сталин отдал беспрецедентный приказ своей охране.
Туков : «После ухода гостей Сталин сказал штабу и охранники: «Я иду спать, я не буду звонить вам больше, можешь и спать ложиться». «СТАЛИН НИКОГДА НЕ БЫЛ, — пишет Туков, — «ДАННЫЙ ТАКОЙ ПРИКАЗ».
Итак, Мастер, который всегда был одержим безопасностью, внезапно и ДЛЯ В ПЕРВЫЙ РАЗ велит своим охранникам ложиться спать, практически покидая комнаты. неохраняемый. И в ту же ночь у него случился инсульт!
Более того, следующий рассказ ГЛАВНОГО СВИДЕТЕЛЯ, Лозгачева, который был первым увидев его на полу после инсульта, произнес те же слова: «Я», СКАЗАЛ СТАЛИН, «ЛОЖУСЯ СПАТЬ, И ТЫ ТОЖЕ ЛОЖЕШЬ СПАТЬ…» «НЕ МОГУ ПРИПОМНИТЬ ПРЕДЫДУЩИЙ СЛУЧАЙ, — говорил далее Лозгачев, — КОГДА СТАЛИН ОТДАЛ ТАКОЙ ПРИКАЗ: «ВСЕМ В СПАТЬ».
Вот я и решил встретиться с Лозгачевым.
Я звонил ему много раз — нет, на самом деле — много десятков раз. Он не был
конечно, и откладывать его снова и снова. Их страх останется с ними до тех пор, пока они
могилы.
«Секретный объект», на который они были назначены, — вот как
они называли друг друга «правопреемниками» — по-прежнему управляли своей жизнью. Но мой
упорство победило. Лозгачев сдался.
Кто отдал приказ?
В своей маленькой квартирке в Крылатском (ныне желанный жилой район в Москва, Ред. ) Я записал его заявления, сидя на крошечной кухне.
Лозгачев : «В ночь на 1 марта я дежурил на
дача… У Сталина был главнокомандующий Старостин, его помощник Туков,
я и Матрена Бутусова с ним в тот день. В ту ночь некоторые гости должны были
приехать на дачу. «Гостями» называл Сталин членов Политбюро,
пришел посмотреть на него. Как обычно, когда приходили люди, мы обсуждали меню.
с ним. Итак, в ночь с 28 февраля на 1 марта в нашем меню появился виноградный
сок Маджари — кажется, три бутылки… Маджари было молодым виноградным вином, но
Мастер назвал его «соком» из-за низкого содержания алкоголя. Итак, в ту ночь,
Мастер позвал меня и сказал: «Дайте нам сока, по паре бутылок каждому».
‘И вот Хрусталев вернулся и сказал радостно: «Ну, ребята, это в первый раз… и он повторил нам слова Мастера»…»
Тут Лозгачев добавил: «И действительно, ЗА ВСЕ ГОДЫ, ЧТО Я ТАМ ПРОРАБОТАЛ,
ЭТО БЫЛ ЕДИНСТВЕННЫЙ РАЗ, КОГДА МАСТЕР СКАЗАЛ: «ЛОЖИТЕСЬ В СПАТЬ»… НОРМАЛЬНО
ОН СПРАШИВАЛ: «ТЫ УСТАЛА?», ПРОВОДЯ ГЛАЗАМИ СКВОЗЬ ВАС. Так
что вы мгновенно забыли о сне.
— Погодите, — спросил я его, — а при чем здесь Хрусталев? Ты ни разу не упоминал, что он на даче…»
Лозгачев : «Уполномоченный Хрусталев был на даче до 10 утром, потом ушел отдыхать, его заменил Михаил Григорьевич Старостин». (вот почему Старостин никогда не говорил Рыбину об этом странном приказе Сталина — он просто никогда не слышал этого.— E.R. ).
Итак, в тот вечер на даче пили только легкое вино, никаких коньяков и ликеры, которые могли спровоцировать заболевание. Мастер, по словам Лозгачева, ‘был благожелателен’. Между тем, когда он был болен, также по словам Лозгачева, «его настроение было разное — вам лучше держаться подальше».
Но главное было не в этом. Главным была фраза «Почему бы тебе не
ложиться спать’. Лозгачев «впервые» слышал от Мастера такие слова. К
БУДЬ ТОЧНЕЕ, НЕ ХОЗЯИН, А ХРУСТАЛЕВ. ЭТО ХРУСТАЛЕВ ПЕРЕДАЛ
ПРИКАЗ МАСТЕРА и ушел утром.
Эта фраза нарушила
освященный веками обряд: отправил всех спать, то есть покинул комнаты Сталина
неохраняемый. И он сказал им не смотреть друг на друга. И это было именно
что случилось.
«Нет движения»
Лозгачев : «На следующий день было воскресенье. В десять, как обычно, мы собрались на кухне, как раз собирались планировать дела на день.
Итак, выполняя приказ, Лозгачев проспал до 10 утра. И, естественно, он не знал, что его коллеги делали ночью. Для например, что имел в виду сам Хрусталев, человек, который так рассказал об этом приказе? невероятно нетипично для Мастера, не так ли? И кто на следующее утро ушел, дом.
Лозгачев : «В десять не было движения» (фраза, которую мы
использовал, когда он спал) в его комнатах. А потом пробило одиннадцать — и
еще никакого движения. В двенадцать — еще нет. Это было уже странно: обыкновенно он
вставал между 11 и 12, но иногда просыпался уже в 10.
Вскоре
один — по-прежнему никакого движения. Его телефоны могли звонить, но когда он спал
их обычно переключали в другие комнаты.
Мы со Старостиным сидели вместе, и Старостин сказал: «Что-то неправильный. Что нам следует сделать?’
‘И в самом деле, что нам было делать — войти к нему? Но он всегда говорил нам
категорически: если не будет «движения», нам не следует входить.
жестоко наказывали. Итак, мы сидели в нашем домике (связанном с его
комнаты 25-метровым коридором), было уже шесть часов вечера, и у нас не было
подскажите что делать. Внезапно охранник снаружи позвонил нам: «Я вижу свет в
маленькая столовая. Ну, мы думали, слава богу, все в порядке. Мы все были
на наших постах, в полной боевой готовности, в готовности, а потом опять… ничего. В восемь
— ничего. Мы не знали, что делать. В девять — «никакого движения». В десять —
никто. Я сказал Старостину: «Иди, иди, ты начальник караула, это твой
ответственность.’ Он сказал: «Я боюсь». Я сказал: «Хорошо, ты боишься, но я
не собираюсь играть героя.
‘В этот момент была доставлена какая-то почта — посылка из Центрального Комитет. И обычно нашей обязанностью было передать почту. Мой, чтобы быть больше точный. — Тогда ладно, — сказал я. «Пожелайте мне удачи, мальчики». Мы обычно заходили пошумел — иногда даже нарочно хлопал дверью — чтобы дать ему знай, что мы придем. Ему не нравилось, если ты входишь тихо. Вы должны были ходить в с уверенностью, уверен в себе, но не стоит слишком много по стойке смирно. Или иначе он отчитывал бы вас: «Что это за шутки про хорошего солдата Швейка?»
‘Ну, я открыл дверь, громко прошелся по коридору. Комната, где мы
положить документы было прямо возле небольшой столовой. Я вошел в эту комнату и
посмотрел через открытую дверь в маленькую столовую и увидел, что Мастер лежит
на полу, правая рука протянута… вот так (Лозгачев протянул
его полусогнутая рука — E.R. ). Я замерз. Мои руки и ноги отказывались меня слушаться.
Он еще не потерял сознание, но говорить не мог. Его слух был в порядке,
он явно слышал мои шаги и, казалось, пытался позвать меня на помощь
ему.
«Я подбежал к нему и спросил: «Товарищ Сталин, что случилось?» он промок себе и хотел что-то подтянуть левой рукой. Я сказал ему: — Мне вызвать врача? а в ответ только промямлил: «Дз…Дз…», бессвязно.
‘На полу лежали карманные часы и номер Правды . И часы показали, когда я посмотрел на них, половина седьмого. Значит, это случилось с ним в половина седьмого. На столе, помню, стояла бутылка нарзана минерального вода. Должно быть, он собирался получить его, когда зажегся свет. Пока я был разговаривая с ним, должно быть, минуты две-три, вдруг он тихо похрапывал… Я слышал этот тихий храп, как будто он спал.
‘Я взял трубку интеркома, мои руки тряслись и выступили капельки пота.
мне в лоб, и позвонил Старостину: «Приходи в дом, скорей».
Вошел Старостин и остановился как вкопанный. Мастер потерял сознание. я
сказал: «Давай его на диван уложим, ему на полу неудобно».
Туков и Мотя Бутусова вышли следом за Старостиным. Вместе мы поставили его на
диван.
Я сказал Старостину: «Иди и позвони всем, я имею в виду
всех». Он пошел звонить, но я не оставил Учителя. Он лежал
неподвижен, кроме храпа. Старостин звонил Игнатьеву в КГБ, но тот
запаниковал и сказал Старостину судить Берию и Маленкова. Пока он звонил, мы
пришла идея — пересадить его на большой диван в большой столовой. Там было
там больше воздуха. Вместе мы подняли его и уложили на диван, затем
накрыл его одеялом — он дрожал от холода. Бутусова развернула
его рукава.
‘В этот момент Старостин дозвонился до Маленкова. Прошло около получаса когда Маленков перезвонил нам и сказал: «Я не могу найти Берию». Прошло еще полчаса, позвонил Берия: «Никому ничего не говори. о болезни товарища Сталина».
Ложь
Итак, прошел час, а к умирающему, прежнему Хозяину, никто не пришел. Только уполномоченные сидели рядом с ним и ждали.
Никита Хрущев был единственным из своих соратников
подробно описать ночь трагедии в его Воспоминания .
И он
описал это очень странно: «Вдруг позвонил Маленков: «Смотрите, охрана
мальчики звонили от Сталина (он назвал их имена). Они очень
обеспокоен, что-то случилось со Сталиным. Мы должны пойти туда. Я уже
позвонил Берии и Булганину. Вы идете прямо туда. Я приду, и они будут
скоро пойдем.»
«Я сразу же заказал себе машину… Договорились не ехать прямо к Сталину, а сначала зайдите к домику охраны.
Итак, по словам Хрущева, все четверо вчерашних гостей ушли ОДНАЖДЫ.’
Хрущев продолжает : «Мы зашли в караульное помещение и
спросил: «Что происходит?» Они поясняли: «Обычно этим
время, 11 вечера, Сталин всегда звонил, вызывал нас, заказывал чай…
Но не в этот раз. Охранники сказали, что уже послали Матрену Петровну.
Бутусова, чтобы узнать, в чем была проблема (горничная была совсем не
умный, но честный и преданный Сталину). Она вернулась и сказала:
«Товарищ Сталин лежал на полу, спал, а там была лужа
под ним он обмочился. Охранники подняли Сталина и положили его на
диван в небольшой столовой.
Когда нам сказали, что случилось что-то нехорошее
случилось и что он сейчас спит, мы решили, что было бы ошибкой идти
в… пока он был в таком неподобающем состоянии. Итак, мы все вернулись домой».
Так по Хрущёву приехали СРАЗУ. Но, узнав о неподобающего состояния хозяина, четверо тактично снова ушли. Но на самом деле, что случилось совсем другое.
Лозгачев : «В 3 часа ночи я услышал машину приближается. (Это было примерно через четыре часа после нашего первого телефонного звонка. Сталин пролежал без посторонней помощи около четырех часов — и только сейчас подъехала машина. — Э.Р. ). Приехали Маленков и Берия. (Хрущева там не было. — Э.Р. ) Маленков были скрипучие сапоги. Я помню, как он снял их и сунул себе под мышку. Он вошел: «Что случилось с Мастером?» Он лежал там, храпел нежно… Берия выругался на меня: «Чего ты паникуешь? Крепко спящий. Пошли, Маленков!»
‘Я ему все объяснил — как он лежал на полу и как
он только что перешел на «дз».
Берия сказал мне: «Не паникуй и не мешай нам.
И не беспокойте товарища Сталина. И они ушли».
Итак, решив, что семидесятичетырехлетний мужчина, который был пролежав четыре часа в собственной моче, «мирно спал», его соратники ушли, оставив Мастера в очередной раз без помощи.
Лозгачев : «И опять я остался один. я думал, что должен снова позвоните Старостину и пусть он снова всех предупредит. Я сказал: «Если ты не надо, он умрет, и наши головы полетят. Позвони им и скажи приходить».’
Из воспоминаний Н. Хрущева: ‘ЧЕРЕЗ КОРОТКОЕ ВРЕМЯ там был очередной телефонный звонок. Позвонил Маленков и сказал: «Охранник товарища Сталина позвонили снова. Говорят, что действительно что-то не так с товарищем Сталин. Хотя Матрена Петровна говорила, что он мирно спит, когда мы послал ее, я не думаю, что это нормально. Нам нужно снова выйти». решили, надо вызвать врачей».
Лозгачев : ‘Где-то после семи утра Хрущев
появился.
(Именно тогда он впервые появился — ER ).
Хрущев: «Как Мастер?» Я сказал: «Ему очень плохо,
что-то не так». И я рассказал ему всю историю. Хрущев сказал:
«Врачи уже в пути». Ну, подумал я, слава богу. Между
половина девятого и девять (после того, как он пролежал без посторонней помощи 13 часов! — E.R. .)
прибыли врачи.
Мы никогда не узнаем, что на самом деле произошло той ночью в запертом доме Мастера. номера. Но есть только два возможных сценария:
либо Хозяин сошел с ума и отдал приказ отправить всех в постель, а потом ночью случился инсульт, или…
или Хрусталёву кто-то приказал отправить свой персонал спать. Так что он — или что кто-то другой, незнакомец — может быть наедине с Мастером.
После ареста Власика (который долгие годы был начальником охраны Сталина — Эд .) Берия, естественно, набрал своих людей в гвардию, оставшуюся без всякого надзор. Он должен был максимально использовать любой шанс выжить.
Хрусталев заходил в свою комнату? Или это был кто-то другой? Они дали Сталин, отсыпавшийся от Маджари, какой-то укол? Делал инъекцию спровоцировать инсульт? И, почувствовав себя плохо, Мастер проснулся и попытался спасти сам? Но инъекция оказалась эффективной, и он смог добраться только до стол?
Если это было так, то можно понять поразительную смелость
соратники: услышав о случившемся, не спешили на помощь.
Будто
они точно знали, ЧТО ПРОИЗОШЛО, и что Мастер уже был
безвредный.
Но и по первому сценарию тоже четверка спокойно и СОЗНАТЕЛЬНО ушла Сталину умереть без посторонней помощи.
Итак, они УБИЛИ его в обоих сценариях. Убили его трусливо, так же, как они жил. И Берия имел полное право сказать Молотову слова, которые последний потом повторял: «Я о нем позаботился».
Хроника последних часов
Лозгачев : «Врачи все перепугались…
на него и тряхнуло. Они должны были осмотреть его, но их руки были слишком дрожащими. К
что еще хуже, дантист вынул свои пластины и случайно уронил их. Он
был испуган. Профессор Лукомский сказал: «Надо снять с него рубашку и снять
давление.’ Я сорвал с него рубашку, и ему начали измерять давление. Затем
все осматривали его и спрашивали нас, когда он потерял сознание. Мы подумали: это было
это, конец. Они просто посадят нас в машину, и вот. Но нет, спасибо
Боже, врачи пришли к выводу, что у него было кровотечение.
То есть
было очень много людей, и, собственно, с этого момента нам было нечего делать.
делать с этим. Я стоял в дверях. Люди — вновь прибывшие — столпились вокруг
позади меня. Я вспомнил, что министр Игнатьев боялся войти.
его — давай, проходи. В тот день, второго марта, Светлану привезли.
Светлана пишет в своей книге: «И Василием звали, но он был пьян и вскоре ушел и присоединился к охранникам. Он кричал в их офисе что его отец был убит, пока он не вернулся домой. Они ставят пиявки и сделал рентген легких. Потом была специальная сессия Академии Медицинские науки, чтобы решить, что делать. Привезли аппарат железных легких. огромная штуковина просто стояла без дела, а молодые специалисты смотрели дико.
Оставив Булганина со Сталиным, соратники отправились обратно в Москву — в его офис.
Пока Мастер умирал, его кабинет продолжал функционировать. В соответствии с
«Сталинская книга посетителей», 2 марта, 10.40, трое — Берия,
Маленков и Хрущев — вернулись с дачи и собрались в своем
офис.
К ним присоединились опальные Молотов, Микоян, Ворошилов,
Каганович и другие члены Президиума ЦК —
чиновники второго ранга. И, видимо, начали делить власть. После
что Берия, Маленков и осмелевшие Ворошилов и Микоян отправились в
дача присматривать за умирающим.
В половине девятого вечера, по данным Регистра, все вновь собрались в кабинете Сталина и продолжили делить власть. в утром снова на дачу. И так продолжалось каждый день.
Но им был нужен беспомощный, еще дышащий мертвец.
Профессор Мясников : «Маленков дал нам знать, что надеется, что врачам удалось продлить жизнь больного достаточно долго. Мы все поняли что потребовалось некоторое время, чтобы собрать новое правительство и подготовить мнение.
«Сталин иногда охал. В какой-то момент, лишь на короткое время, его
сознательный взгляд как бы обвел лица у кровати. Тогда Ворошилов сказал:
«Товарищ Сталин, мы, все ваши верные друзья и соратники, здесь. Как
ты чувствуешь, милый друг?» Но глаза его были лишены всякого выражения
уже.
Весь день 5 марта мы занимались инъекциями и написанием пресс-релизов.
К умирающему подошли члены Политбюро. Нижние чины просто смотрели
через дверь. Помню, Хрущев тоже был у дверей. В любом случае,
иерархия была хорошо соблюдена — Маленков и Берия были первыми. Затем
Ворошилов, Каганович, Булганин и Микоян. Молотов был нездоров, но пришел
более двух или трех раз, на короткое время».
Молотов: ‘Сказали выйти на дачу… Его глаза были закрыты, и, когда он открывал их и пытался говорить, Берия приходил бежать и целовать его руку. После похорон Берия смеялся: «Свет наука, ха-ха-ха».
Наступило пятое марта.
Светлана: ‘Отец умирал ужасно и тяжело.. Его лицо
потемнел и изменился… черты его становились неузнаваемыми.. Агония
было ужасно. Мы могли видеть, как это душило его… В последний момент он
вдруг открыл глаза. Это был ужасный вид — то ли безумный, то ли сердитый и полный
ужаса и вроде то ли куда-то указал, то ли пальцем на нас погрозил
все.
.. В следующее мгновение его душа, сделав последнее усилие, оторвалась от
его тело.’
Он умер в 21:50.
‘Хрусталев, машина!’
Светлана : «Берия первым выбежал в коридор, и в тишине зала, где все тихо стояли кругом, — раздался его громкий, звенящий с открытым торжеством голос: — Хрусталев, машина!
В этом рассказе Светланы запоминающимся является торжествующий голос Берия: Берия обращается к Хрусталеву! Из всех правопреемников он выбирал Хрусталев!
Берия торопился. Остальные соратники остались позади. Но потом, постояв некоторое время, тоже устремились обратно в Кремль. Чтобы захватить власть. Совместное заседание ЦК, Совета Министров и Президиума Верховного Совета в Кремле. время. Сессия должна была узаконить все договоренности, которые уже были сделал.
Писатель Симонов Константин , депутат Верховного
Советский, как и вся страна, верил, что он еще жив. ‘… я вошел в
номер на 40 минут раньше, но все уже были там.
Мы все верили, что
где-то рядом в Кремле лежал Сталин, не в силах прийти в себя.
сознания… Все сидели в полной тишине.. Никогда бы не поверил
что триста человек могли сидеть бок о бок в такой тишине в течение
целых 40 минут. Никогда в жизни я не забуду эту тишину. Те, кто были
на Бюро Президиума ЦК, а также Молотов и
Микоян вошел через заднюю дверь. Маленков выступил со вступительной речью.
Посыл был такой: товарищ Сталин продолжал бороться со смертью, но даже
если он выигрывал, его состояние было настолько критическим…
страна без руководства. Поэтому необходимо было создать новый
правительство.’
Так и сделали. Не было смысла притворяться. И когда, после сеанса. Симонов пришел в редакцию «Правды », телефон главного редактора был звон. Когда мужчина положил трубку, он сказал Симонову: «Сталин мертвый.’
Лозгачев : «Нам сказали, что его везут в
госпиталь для бальзамирования. Нас никто не звал проститься с покойником, мы
пошли сами. Светлана долго не задержалась.
