Дивеево монастырь адрес официальный: Дивеевский монастырь. Гостиницы рядом, цены, сайт, расписание служб, отзывы, фото, как добраться — Туристер.Ру

0 кладбищ найдено.

Вы можете настроить кладбища, на которых вы работаете волонтером, выбрав или отменив выбор ниже.

• Выбрать все

Выполните поиск выше, чтобы просмотреть список доступных кладбищ.

Кладбища не найдены

Перевод на Find a Grave — это текущий проект. Если вы заметили проблему с переводом, отправьте сообщение на адрес [email protected] со ссылкой на страницу и описанием проблемы. Спасибо за вашу помощь!

Мы установили ваш язык на Английский на основе информации из вашего браузера.

Вы можете выбрать другой язык ниже:

Игумения Ирина (Алексеева) — Учеба РПЦЗ

26 декабря 2013 / 8 января 2014, в день Пресвятой Богородицы, на девяносто втором году жизни, игумения Ново-Дивеевского женского монастыря Ирина (Алексеева), старшая монахиня Русской Зарубежной Церкви, отошла ко Господу.

26 декабря 2013 г. / 8 января 2014 г., в день Собора Пресвятой Богородицы, игумения Ново-Дивеевского женского монастыря Ирина (Алексеева), старшая монахиня Русской Зарубежной Церкви, отошла ко Господу на девяносто втором году ее жизни.

Игумения Ирина (в миру Зоя Петровна Алексеева) родилась в семье амурского казака Петра Алексеева, героя Первой мировой войны из одного из небольших амурских аулов, 13/26 февраля 1922 года, по официальному документы, день преподобной Зои, в честь которой она была названа при крещении. Однако родная мать Ирины часто говорила, что она родилась 11/24 февраля, в день священномученика Власия. Поэтому более вероятно, что она действительно родилась 11/24 февраля, тогда как в документах указана дата ее крещения 13/26 февраля.

Будущая настоятельница родилась четвертым ребенком в своей семье, но все дети, рожденные до нее, умерли в детстве. Мать Ирина могла умереть сама, так как родилась очень слабой. Но ее мать и отец, ставший к этому времени фельдшером, помолились за нее и спасли ее.

1920-е годы были годами жестокой борьбы в Приамурье. На Дальнем Востоке устанавливалась советская власть, а вместе с ней шла повсеместная ликвидация казачества. Семья Алексеевых подверглась репрессиям, была вынуждена покинуть деревню и свой дом. В 1926 поселились в доме бабушки в соседнем селе Никольском.

В том же году умерла мать будущей игумении, а отец женился во второй раз. От этого брака было еще пятеро братьев и сестер. Зоя, хоть и была еще маленькой, стала для них как нянька, фактически как вторая мать, особенно после того, как в 1928 году семья была вынуждена бежать дальше, за Амур, в Китай. Как вспоминала игуменья, ее отец и мачеха всегда много работали, а домашние дела по большей части ложились на ее собственные плечи, как на старшую сестру.

После нескольких лет скитаний по городкам Маньчжурии семья Алексеевых в начале 1930-х годов поселилась в Харбине. В то время Харбин становился настоящей столицей русской эмиграции на Дальнем Востоке Китая. В то время в самом городе проживало более 100 000 русских. Было двадцать шесть церквей и четыре монастыря, пятнадцать средних школ и шесть высших учебных заведений. При приходах действовали недорогие и бесплатные кухни для бедных, четыре детских дома, две церковные больницы и дом престарелых.

Активная жизнь русской диаспоры не угасала даже в годы японской оккупации, длившейся с 1932 года до конца Второй мировой войны. В эти годы Зоя Алексеева окончила русскую школу. Будучи прихожанкой одной из харбинских церквей, она приобщилась к чтению и пению в храме и полюбила это.

После смерти отца в 1946 году будущая игумения стала послушницей именитого Богородице-Владимирского женского монастыря, основанного в 1922 игуменьей Руфиной по благословению митрополита Харбинского Мефодия. Однако ко времени поступления Зои в монастырь центр духовной жизни России уже переместился в Шанхай, где в 1935 году игуменья Руфина по благословению Высокопреосвященнейшего Иоанна Шанхайского открыла новый филиал монастыря. Шанхай и Сан-Франциско). Позже она сама переехала в Шанхай с большей частью своего сестринства, которое в то время насчитывало более пятидесяти.

После 1945 года, с приходом в Китай Советской Армии и установлением коммунистической диктатуры, устоявшийся быт русской диаспоры стал быстро разваливаться. Несмотря на это, монастыри и приходы диаспоры продолжали функционировать вплоть до так называемой «культурной революции» начала XIX в.60-е годы. Только тогда вся православная духовная жизнь была уничтожена либо коммунистами, либо ушла в глубокое подполье.

Зоя Алексеева три года пробыла послушницей в Харбинском отделении Богородице-Владимирского женского монастыря, после чего была вынуждена покинуть монастырь и поселиться в городе. Она была отправлена ​​туда по неизвестным причинам вместе с тогдашней настоятельницей монастыря игуменьей Ириной, о которой мало что известно. На протяжении многих лет послушница Зоя служила у игумении келейницей, ухаживая за престарелой монахиней. Только доведя это послушание до конца, послушница Зоя с большим трудом покинула коммунистический Китай в 1919 году.61 с намерением присоединиться к сестрам своей общины, обосновавшейся в 1948 году в Сан-Франциско, куда по Промыслу Божию тогдашняя игумения Ариадна привезла из монастыря чудотворную икону Владимирской Божией Матери и другие святыни. . В конце концов почти все сестры из Шанхая собрались там.

Но Господь рассудил иначе. Синод определил послушницу Зою на жительство в Серафимо-Ново-Дивеевский женский монастырь, основанный о. Андрея Рымаренко (будущего епископа архиепископа Андрея Роклендского), недалеко от Нью-Йорка в поселке Спринг-Вэлли.

Можно косвенно догадаться, что причина такого решения была связана с тем, что по прибытии, по словам тогдашних сестер монастыря, высокая, статная, сильная послушница-казачка весила менее 90 фунтов и выглядела как скелет, обтянутый кожей. Конечно, иерархи опасались, что юная послушница может просто не добраться до Сан-Франциско из Канады, куда она прибыла.

Старшие сестры решили откормить юную послушницу мороженым. Сама матушка игуменья позже вспоминала, что ее жизнь в Ново-Дивееве началась нескладно. Естественно, она не знала, что значил для общины основатель батюшка Адриан (ученик великих оптинских старцев и сам великий старец русского зарубежья). Только представилась она игумении (в то время схи-игумении Михаиле, которая тоже жила в Китае) и провела в монастыре несколько дней, как узнала от одной из старших сестер, что «батюшка сердится и говорит: неужели эта послушница пришла и так долго находится в монастыре, а она до сих пор не представилась?!’»

Конечно, это недоразумение быстро прояснилось. Юная послушница влилась в молитвенно-трудовую жизнь монастыря. Главным ее послушанием было уборка храма, чтение и пение на клиросе, что уже в Харбине стало ее делом. В конце концов она стала главой клироса в монастыре.

За более чем пятьдесят лет пребывания в Серафимовском монастыре она никогда не пользовалась никаким календарем, кроме церковного. Это вызывало известное затруднение у беседовавших с ней, так как для нее все даты определялись только их связью с днями святых, иконопразднием или другими церковными праздниками. Таким образом, просто находясь рядом с Матушкой, знакомились с Минеей и Типиконом, даже не желая этого. Но еще более впечатляющим было то, что для каждого дня в ее календаре она написала имена тех, кого следует поминать в этот конкретный день навечно, будь то за их здоровье или упокой! Она никогда не забывала никого, кто просил ее молитв или нуждался в них. Всех вспоминали в день их святого или кончины, даже если они едва касались уголка ее жизни.

Обитель всегда была особенно связана с молебнами об усопших, так как здесь находится большое (если не самое большое) кладбище Русского Зарубежья. Владыка Андрей ввел обычай, сохранившийся и по сей день, что почти всегда после Божественной литургии служат панихиды на могилах. Сначала послушница Зоя, а затем инокиня Ирина (постриженная митрополитом Филаретом в конце 1960 года в честь преподобномученицы Ирины Иллирийской) помогала священнику и вместе с ним молилась на панихидах. Часто по воскресеньям она не возвращалась в свою келью до вечера.

В 60-е годы матушка Ирина долгое время была одной из самых молодых монахинь. Конечно, в число ее послушаний входила обязанность по уходу за старыми и больными сестрами. Она также работала на монастырской свечной фабрике и выполняла много-много других работ. Вся ее жизнь прошла внутри этого спасительного треугольника: Церковь — Послушание — Келья. За более чем пятидесятилетнюю монастырскую жизнь матушка Ирина всего один раз покинула монастырь. Старшие сестры, выиграв в лотерее доброй воли поездку в Иерусалим, прислали к этому неутомимому труженику свою младшую сестру.

В начале 90-х годов, когда в монастыре оставалось все меньше и меньше сестер, на долю матушки Ирины выпал тяжелый крест настоятельницы.