Колониальный период / Индонезия / Политический Атлас Современности
Индонезия / Колониальный период
Первыми европейцами, начавшими освоение Индонезии, были португальцы, захватившие Малакку и ряд портов на Молуккских островах в 1511 году, тем самым установив контроль над вывозом пряностей и морскими торговыми путями. Однако полную монополию установить не удалось, португальцам приходилось постоянно маневрировать между местными временными и неустойчивыми военными союзами.
В конце XVI века началось проникновение в Индонезию голландцев. В 1602 году была создана объединённая Нидерландская Ост-Индская компания (ОИК), вскоре ОИК подорвала позиции португальцев и изгнала их с Молуккских островов. Первый голландский форт Батавия (в дальнейшем столица Голландской Индии) вырос на развалинах разрушенной голландцами в 1619 году Джакарты. Монопольное положение ОИК в Индонезии стало бесспорным после поражения английского флота в сражениях в Сиамском заливе и Зондском проливе (1619 год) и захвата португальской Малакки (1641 год).
Не прибегая к территориальным захватам, ОИК навязывала феодальным правителям и племенам других островов архипелага торговые договоры и жёсткий контроль над их внешними связями. В 1659 году голландцы сожгли порт Палембанг на Суматре для того, чтобы обеспечить безопасность торговли специями.
На острове Ява ОИК активно вмешивалась в местную политику, стремясь подчинить себе султанаты Матарам и Бантам, для того чтобы обезопасить свою ключевую торговую базу Батавию. Внутренние распри в этих государствах и рост влияния ОИК привели к тому, что ко второй трети XVII века престолы этих государств занимали лояльные голландцам правители. Султанат Бантам (договор 1678 года) предоставил голландским купцам порты и территории в аренду, а также права монопольной торговли опиумом и тканями. Не ограничиваясь торговыми операциями, ОИК устанавливала принудительные поставки традиционных культур и внедряла новые (кофе в конце XVII — начале XVIII века). Недовольство местного населения выливалось в постоянные волнения и антиголландские мятежи в Центральной Яве, требовавшие отправки военных экспедиций для поддержки местных султанов.
В конечном итоге ОИК заключает договор на получение суверенитета над всей территорией султаната Матарам (1749 год). Однако продолжительная борьба за контроль над Центральной Явой истощает финансовые возможности ОИК. Англо-голландская война 1780–1784 годах нанесла ОИК последний удар. В 1799 году компания объявляется банкротом, её долги и имущество переходят к голландскому государству.
В результате Наполеоновских войн Нидерландская Индия на короткое время становится французской колонией. Но французскому маршалу X. В. Дандельс, отправленному на Яву в качестве нового губернатора и вступившему в жёсткую конфронтацию с местной знатью, править пришлось недолго. В 1811 году Индонезия была захвачена англичанами. Стамфорд Раффлз, ставший губернатором, продолжил жёсткое давление на местную систему административного управления, начатое французами. Английский наместник попытался заменить систему принудительных поставок экспортных сельскохозяйственных продуктов системой свободного предпринимательства, а также предпринял ряд мер по введению новой структуры налогообложения на основе земельной ренты.
Налог должен был уплачиваться коллективно всей деревенской общиной, а размер ренты зависел от качества земли. Этим грандиозным планам за 5 лет (1811–1816) не суждено было осуществиться. Уже в 1816 году, вопреки надеждам Раффлза, был заключён договор, согласно которому Ява возвращалась под контроль голландцев, процесс фактической передачи растянулся на пять лет. 17 марта 1824 года был подписан Лондонский договор о разделе сфер влияния Англии и Голландии в Юго-Восточной Азии: весь индонезийский архипелаг, за исключением султаната Ачех, признавался зоной влияния Нидерландов.
После возвращения Явы под власть Нидерландов развернулась подготовка к введению на острове типично колониальной системы под строгим европейским контролем. Несмотря на позицию голландской промышленно-торговой буржуазии, требовавшей свободы действий в колонии, Нидерланды вернулись к политике монополий. В 1824 году голландцами было образовано Нидерландское торговое общество, крупнейшим пайщиком которого являлся сам голландский монарх.
Частное предпринимательство в Индонезии старательно вытеснялось, была запрещена аренда земли в самоуправляющихся княжествах Центральной Явы, возвращена старая налоговая система. Эти действия вызвали противодействие как знати, так и крестьян. Часть феодалов примкнула к широкому народному антиголландскому восстанию, так называемое Яванское восстание (1825–1830 годах), возглавленному принцем Дипонегоро. Голландцам с трудом удалось подавить эту народную войну и замирить всех местных правителей и князей.
После войны генерал-губернатор колонии Иоханнес ван ден Босх решает пополнить пустую казну с помощью введения системы принудительных культур, отменивших прежний земельный налог. В результате доходы колонии от экспорта к 1840 году увеличились почти на 500 %. Однако этот налог стал тяжёлой ношей для местного населения, поразивший Яву голод и целый ряд восстаний 1848–1850 годов усилили внутреннее давление промышленной буржуазии на голландское правительство. В 1870-е годы были приняты Сахарный закон, Аграрный закон и др.
законы, которые постепенно разрушили систему принудительных культур.
Начиная со второй половины XIX века Голландия ведёт обширные завоевательные войны в Индонезии. В 1855 году завоёван Западный Калимантан, в 1856 — Ломбок, большая часть Суматры покорена к 1858 году. Война с султанатом Ачех шла 30 лет, основные очаги сопротивления были подавлены лишь к 1903 году. К 1910 году с покорением султаната Банджармасин на Калимантане, султаната Джамби на Суматре, княжеств Гова и Бони на Сулавеси и независимых княжеств острова Бали процесс завоевания Индонезии был завершён. В состав Нидерландской Индии вошли практически все острова архипелага, включая Сулавеси, Малые Зондские острова и большая часть Борнео (Калимантан).
Процесс колонизации приводит к распространению европейских идей в Индонезии, в начале XX века начинается медленный рост национального самосознания индонезийцев. Первой национальной организацией становится созданная в 1908 году индонезийскими аристократами, получившими образование в Голландии, «Буди Утомо» («Благородное стремление»), ставившая перед собой культурно-просветительские цели.
В это же время возникает несколько организаций, основанных на мусульманской идентичности, а также радикально-националистическая Индийская партия (ИП) (1912 год). В 1913 году ИП была запрещена. Голландское правительство пытается канализировать активность местного населения. В декабре 1916 года парламент Голландии принимает решение о создании Колониального совета, так называемый «Фольксраада». Совет представляет собой консультативный орган при колониальной администрации, половина состава которого избиралась выборщиками из числа представителей местных совещательных органов, другая назначалась правительством. Первый «Фольксраад» собрался 18 мая 1918 года Индонезийцы получили 15 из 39 мест.
Антиголландские настроения тем временем принимают форму рабочих движений. 1914-й — год основания Индийского социал-демократического объединения (ИСДО). К 1918 году ИСДО имеет отделения во всех крупных городах Явы. 1 мая 1918 года были проведены первомайские выступления. Влияние ИСДО распространилось на профсоюзы железнодорожников, портовиков, нефтяников, портных, шофёров и так далее с общим числом 60 тысяч членов.
В ноябре 1918 года левые социал-демократы приняли участие в восстании солдат и военных моряков в Сурабае и образовании Совета солдатских и матросских депутатов. Голландские власти ответили арестами, ссылками и преследованием активистов. Социалистическое движение продолжало расширятся, и в конце 1919 года профсоюзы, находившиеся под влиянием как социал-демократов, так и националистов, объединяются в Центральный совет профсоюзов.
На съезде в 1920 году ИСДО было преобразовано в Коммунистическую партию Индонезии (КПИ). К коммунистам, возглавившим национальное движение, частично присоединяются народные мусульманские движения, организованные в Сарекат ракьят (Союз народа). В 1925 году коммунисты развёртывают мощное забастовочное движение, достигшее пика в 1925 году на стачке рабочих Сурабаи.
Непрекращающаяся конфронтация с властями приводит к вооружённым столкновениям в 1926 году — в Батавии и на Западной Яве, а в января 1927 году — на Западной Суматре. Оба восстания жестоко подавляются, а КПИ объявляется вне закона.
Неудачи коммунистов выдвигают на первый план новые группы и, в первую очередь, Национальную партию Индонезии (НПИ), созданную в июле 1927 года молодым инженером Сукарно, получившим образование в Нидерландах. Выдвинутая партией задача достижения независимости путём объединения антиголландских сил вне зависимости от их региональных и религиозных противоречий и улучшения положения народа, попытки опереться на трудящихся обеспечили быстрый рост её влияния в массах. Лозунг «Один народ — индонезийцы, одна страна — Индонезия, один язык — индонезийский» был подхвачен десятками групп, стоящих на платформе национального единства: «Молодая Суматра», «Молодая Ява», «Молодая Минахаса», «Молодой Амбон», «Индонезийский женский конгресс» и др.
В 1929 году, после того как Сукарно выступил инициатором политики отказа от сотрудничества с властью, он и другие руководители НПИ были арестованы. Национальная партия была в 1930 году ликвидирована, но в 1931 году возродилась под названием Партия Индонезии (Партиндо), став наиболее популярной партией, в неё вошли такие известные деятели национального движения, как Сартоно, Амир Шарифуддин и Али Састроамиджойо.
Легальное представительство националистов в консультативном «Фольксрааде» также заметно усилилось, в 1929 году индонезийцы впервые получили большинство мест. Созданную националистическую фракцию возглавил Мухаммад X. Тамрин (лидер партии Великой Индонезии, в которую вошли многие участники умеренной организации «Буди Утомо»). Но добиться расширения прав индонезийцев и предоставления колонии самоуправления националистам не удалось.
Неуступчивая политика Голландии сближает все основные политические группы (националисты, исламисты и радикальные левые группы) Индонезии на антиголландской почве.
В 1937 году создаётся организация «Движение индонезийского народа» во главе с Амиром Шарифуддин. Новая организация пытается продолжить диалог с метрополией, сделав от Индонезийского политического союза (1939 год) ряд предложений относительно реформ в колонии (создание полноценного законодательного органа и др.) в обмен на сотрудничество в борьбе со странами оси и фашистской угрозой.
Все предложения были отвергнуты правительством Нидерландов в феврале 1940 года.
В ходе Второй мировой войны Голландская Индия была оккупирована Японией (с 1942 по 1945 годы). В период оккупации была запрещена любая деятельность политических партий и профсоюзов, распущен «Фольксраад», однако высшие административные посты получили коренные жители. Одновременно с запретительными мерами японцы освободили из тюрем лидеров движения за национальную независимость. К концу войны, когда нарастающее недовольство местного населения практикой забора на принудительные работы и другими мерами японских интервентов начинает серьёзно беспокоить интервентов, японская администрация обещает Индонезии независимость.
← Назад | Колониальный период | Вперёд →
ПОЧЕМУ ОСТРОВ БАЛИ ТАК И НЕ СТАЛ РУССКОЙ КОЛОНИЕЙ – Огонек № 2 (4781) от 22.01.2003
1K
9 мин.
…
Василия Малыгина у нас никто не знает. А зря. Сто лет назад этот предприимчивый человек решил в одиночку поучаствовать в разделе мира и присоединить один индонезийский остров к России
«Сенсацией 1895 года явился некий русский Василий Малыгин, возмутитель спокойствия в Нидерландской Ост-Индии», — писала в том же году голландская газета Jaargang
О Малыгине я узнала на острове Бали от индонезийского профессора Сумитро. В одной из наших бесед ученый неожиданно сказал:
— А вашего Малыгина у нас до сих пор вспоминают.
— Кого-кого? — удивилась я, услышав вместо привычного набора известных за границей русских: Ленина — Гагарина — Горбачева, — имя совершенно неведомого мне человека.
Даже вежливая по-восточному улыбка не помогла Сумитро скрыть недоумение:
— Вы не знаете Малыгина?! Малигана — так его у нас называли?! Он на острове Ломбок (он расположен рядом с островом Бали. — Авт.) возглавил восстание против голландцев. Остров в то время, как вы знаете, являлся их колонией… Если хотите узнать о нем подробнее, я помогу попасть в архив.
Имя Василия Малыгина в индонезийских архивных документах почти столетней давности встречалось довольно часто. Как его только не называли: авантюристом, опасным бунтарем, бандитом, искателем приключений, но чаще, конечно же, шпионом.
В 1891 году Малыгин отправился из Китая в Сингапур на торговом судне. Там он познакомился с английским эсквайром Джонатаном Холмсом. «Горный инженер Василий Малыгин», — так он представился англичанину. Тот увидел в русском не просто собеседника, прекрасно владеющего английским языком, но и пытливого, сердечного человека. Еще бы! Практически все путешествие Малыгин восхищался колониальной политикой Англии да пытливо расспрашивал Холмса о его соотечественнике Рафлсе, сумевшем превратить Сингапур, гнилое, болотистое место, в богатейшую британскую колонию.
По прибытии произошло еще одно знакомство, сыгравшее немалую роль в дальнейшей судьбе Малыгина, — с неким Крэгли. В голландских архивах он упоминается как надежный осведомитель голландских властей.
О себе Малыгин рассказал, что «искал счастья в Китае, но оно обошло его стороной. Приехал в Сингапур поступить на работу в какую-нибудь богатую фирму, добывающую нефть». Крэгли, надо думать, сразу почувствовал, как непрост этот русский, и, возможно, сведения о нем могут принести деньги. Однако его настораживало, что «простой горный инженер» великолепно владеет английским, китайским и голландским языками. Правда, это не помешало ему уговорить Малыгина отправиться с ним на Бали, где без особых хлопот можно было получить горную концессию. Малыгин обрадовался такому предложению. Добравшись до места, Крэгли сообщил Малыгину, что раджа соседнего острова Ломбок его надежный друг. «Это то, что нам надо, — заверил Крэгли. — Остров очень богат нефтью, далеко от столицы, и голландцы редко наведываются туда».
Остров просто очаровал Малыгина. В немногочисленных записях он отмечал: «Ломбок превосходно возделан, его рисовые поля образцовы, природа богатейшая». Малыгин решил остаться. Буквально через пару недель он мог уже спокойно изъясняться на местном диалекте.
…По мере того как я читала уже архивные документы МИДа России, все отчетливей вырисовывались характеры описываемых людей.
Я нашла донесение русского консула в Батавии — Модеста Бакунина. Он обладал незаурядным литературным даром и посылал в Россию письма, содержавшие детальные и весьма оригинальные наблюдения. Однако в своих донесениях Бакунин ни словом не обмолвился о Малыгине, хотя ему уже стало известно о прибытии в Батавию русского горного инженера. Консул обладал отменной памятью и вспомнил, что встречал некоего Василия Малыгина, служившего на таможне в Кантоне. «Что же он делает здесь, без официального назначения и должного представления мне и местным властям?!» — недоумевал Бакунин. Но, поразмыслив, принял мудрое решение: сделал вид, что ему ничего не известно о прибытии странного русского.
…Чтобы завоевать доверие племени острова, Малыгин объявил радже Агунгу, что способен творить чудеса, и пообещал, что заставит гореть воду. Даже самые простодушные жители острова качали головами, жалея большого, но совсем неразумного «оранга путих» (белого человека). Раджа приказал принести сосуд, наполненный водой. Бормоча непонятные для присутствовавших слова, Малыгин незаметно бросил в воду кусочек натрия. Из сосуда вырвалось пламя. И приближенные раджи, издавая отчаянные вопли, повалились на землю. После чего раджа объявил, что назначает «Малигана» своим первым советником.
Первое, что посоветовал Малыгин Агунгу, — отказать в приеме голландским чиновникам, направляемым на остров для сбора дани. Что с удовольствием раджа и сделал. Голландские власти не знали, как на подобный беспредел реагировать, что это: тайная интрига, которую плетет Российская империя, или самоуправство и блажь одного человека?! Да и в российском посольстве терялись, как относиться к подобным выходкам подданного.
Подробно изучая документы тех лет, я убедилась, что познания Малыгина о Сингапуре явно не ограничивались личными впечатлениями. В «Деле Малыгина № 51», которое хранится в МИДе в отделе «Архив русского императорского консульства в Сингапуре», есть выписка из донесения консула Выгодцева в МИД России от 12 января 1891 года, где рассказывается об основании в 1819 году сэром Стэмфордом Рафлсом новой английской колонии на бедном рыбацком острове. Несмотря на загадочное появление в «Деле Малыгина» переписанной его рукой этой выписки, теперь поступки Малыгина не казались мне обычной авантюрой.
Превратить Ломбок в процветающий Сингапур — не об этом ли мечтал Малыгин?! Полагаю, что именно этот пример, который не раз приводил радже Малыгин, определил решение правителя. Из казны Агунга Малыгину выдали золота, денег, драгоценностей, и он отправился закупать порох и оружие в Сингапур. Там ему помог его знакомый англичанин Холмс. На этот раз он поверил в успех задуманного Малыгиным дела — отвоевать остров у голландцев. За бешеные деньги им удалось купить оружие, амуницию и судно «Гордость океана». Но ночью во время погрузки на палубу ворвались голландские солдаты. «Это работа Крэгли», — успел шепнуть Холмс Малыгину.
Основной груз был конфискован. Лишь небольшую часть ружей они успели спрятать. Малыгин упорно повторял голландцам, что они идут к берегам Новой Гвинеи за жемчугом, а ружья им необходимы для защиты от пиратов. Спустя несколько часов их отпустили.
Прошли месяцы изнурительного плавания, прежде чем Малыгин добрался до Ломбока. Он увидел остров разоренным и разграбленным.
За неделю до его прибытия голландцы практически без боя взяли столицу Ломбока — Матарам — и захватили в плен сына раджи Агунга и друга Малыгина — принца Маде. Однако принц, вонзив нож в грудь, предпочел смерть неволе. Неутешный в своем горе раджа Агунг попросил у русского друга единственного чуда — полного отмщения голландцам. И тогда Малыгин собрал оставшихся в живых вождей племен и предложил им план уничтожения голландского отряда, стоящего неподалеку от крепости Чакранегара.
Ночью 26 августа 1894 года ломбокцы во главе с Малыгиным внезапно атаковали голландский лагерь. Известие о разгроме своих солдат на Ломбоке явилось для голландцев полнейшей неожиданностью. Малыгин понимал, что карательная операция начнется со дня на день. Сутками напролет ломбокцы под его руководством строили укрепления. Голландцы не заставили себя ждать. «В походе против мятежников участвовали 4 батальона, эскадрон, 4 взвода артиллерии, команда крепостной артиллерии, 4 мортиры — всего 108 офицеров, 2270 нижних чинов и 1800 каторжников из туземцев», — говорилось в секретном послании в Тайную канцелярию МИДа России.
Ожесточенные бои, непрекращающиеся артиллерийские обстрелы велись возле крепости Чакранегара почти два месяца. «Сражались все, — сообщал в МИД России Бакунин. — Осажденные поклялись драться до последнего и уже готовили костры, на которых сожгут своих жен и детей, дабы они не попались живыми в руки голландцев… Накопленные в течение веков сокровища, бесценные изделия ремесел и искусства, уникальные летописи и книги на пальмовых листах, составленные в одном экземпляре, попали в руки голландцев. Кроме того, они завладели сокровищами султана, зарытыми в землю в числе до 400 кг золота и до 4200 кг серебра. Словом, успех был полный».
Но человека, чья вина на весах колониальной Фемиды представлялась наиболее тяжкой, не было ни среди раненых, ни среди мертвых. Голландцы отправили на его розыски солдат во все концы острова, объявив баснословное вознаграждение за его поимку.
Малыгина предал его коллега, советник раджи, давно завидовавший особому расположению Агунга к иноземцу.
В январе 1895 года Малыгина в оковах доставили в Сурабаю, где должен был состояться суд. Местная пресса так описывала Малыгина: «Русский был одет в серый костюм, вел себя корректно, очень хорошо говорил по-английски».
После четырех месяцев следствия крайне истощенного Малыгина поместили в тюремный лазарет. Он едва передвигался. На следующее утро охрана обнаружила в палате Малыгина сломанную решетку. Арестант сбежал. Сразу же поползли слухи, что бежать ему помогла женщина, его любовница, красавица балийка. Правда, кто она, толком никто не знал.
Вскоре Малыгина поймали. Как это произошло, неизвестно. Знаю лишь то, что его как особо опасного государственного преступника заковали в кандалы и так продержали до самого приговора.
Русский консул Бакунин всячески игнорировал просьбы Малыгина о встрече с ним. Но тут из департамента внутренних сношений МИДа России пришел приказ сделать все, чтобы освободить арестованного. Причем в чем ценность смутьяна, объяснять консулу никто не посчитал нужным.
Директор департамента Остен-Сакен настоятельно «рекомендовал»: «Недурно, если бы русский представитель выказал участие к судьбе русского уроженца, каким бы он ни был… Ваш визит должен произвести некоторое впечатление на голландские власти, и он, быть может, не останется без последствий для судьбы Малыгина».
Скрепя сердце Бакунину пришлось вести переговоры с голландцами. Вскоре он послал донесение в Россию: «Быть может, моя поездка оказалась в конце концов вовсе не бесполезной: смертной казни Малыгин избегнул, и приговорен к двадцати годам заключения».
Напрасно Бакунин приписал себе лавры освободителя Малыгина. На самом деле его истинным освободителем явился голландский адвокат ван Гроот. Не питая к русскому никаких симпатий, свою защиту он выстроил на том, что Малыгин — иностранец, российский подданный, и потому судить его за государственную измену нельзя.
После суда правительство России неоднократно обращалось к голландским властям с нотами о депортации Малыгина и отбытии им наказания на родине.
Два года все прошения упорно отклонялись.
Более семисот дней Малыгина держали в кандалах в переполненной зловонной камере в одной из самых ужасных тюрем Сурабаи, где температура не опускалась ниже сорока градусов тепла. Пока в августе 1898 года, по случаю совершеннолетия нидерландской королевы Вильгельмины, «злокозненного русского» не амнистировали с условием, что он навсегда покинет Нидерландскую Ост-Индию.
С этого момента Малыгин исчезает. Где он, что с ним? Не знает никто. Лишь трижды мелькнуло его имя. Один раз в 1901 году в сообщении российского консула в Сингапуре барона Кистера: «Два месяца тому назад на пароходе общества «Диана» из Одессы прибыл в Сингапур русский подданный Василий Малыгин, поступивший на «Диану» в качестве повара». Второй — примерно в то же время — в одном из тайных донесений из Сингапура сообщалось: «Малыгин в Сингапуре. Я думаю, что он живет в большом доме в одном из туземных кварталов недалеко от Бич-Роуд. В случае если вы получите какие-либо сведения о его передвижении, я буду чрезвычайно вам обязан.
..» Подпись неразборчива. Да небольшая заметка в балийской газете «Педоман» от 5 января 1961 года. В ней извещалось о смерти 90-летней госпожи Сити Джохан МАЛИГАН, о которой ходили слухи, что она и есть та самая женщина, устроившая когда-то побег из тюрьмы своему русскому любовнику.
Елена ЧЕКУЛАЕВА
На фотографиях:
- ЕДИНСТВЕННЫЙ СОХРАНИВШИЙСЯ СНИМОК ВАСИЛИЯ МАЛЫГИНА. В ЦЕРКОВНОЙ КНИГЕ СЕЛА ПАШКАНЫ БЫВШЕЙ БЕССАРАБСКОЙ ГУБЕРНИИ ЕСТЬ ЗАПИСЬ, ЧТО ВАСИЛИЙ МАМАЛЫГА БЫЛ СЫНОМ ПРИЧЕТНИКА И РОДИЛСЯ В 1865 ГОДУ. И ЕЩЕ ОДНА ЗАПИСЬ НАВОДИТ НА МЫСЛЬ, ЧТО РЕЧЬ ИДЕТ О ТОМ САМОМ МАЛЫГИНЕ. «В ДЕПАРТАМЕНТ ПОЛИЦИИ И НАЧАЛЬНИКУ БЕССАРАБСКОГО ГУБЕРНСКОГО УПРАВЛЕНИЯ: «ПРОЖИВАЛ В СЕЛЕ ПАШКАНЫ У СВОЕГО БРАТА, ОТКУДА ОКОЛО 20 ЯНВАРЯ НЕИЗВЕСТНО КУДА СКРЫЛСЯ, И НЫНЕ МЕСТО ЕГО ПРЕБЫВАНИЯ НЕИЗВЕСТНО»
- В ОТЛИЧИЕ ОТ ГЕРОЕВ ЭТОЙ ГРАВЮРЫ ИХ ПРОТОТИПЫ ВО ВРЕМЯ ВОССТАНИЯ ВЫГЛЯДЕЛИ БОЛЕЕ УБЕДИТЕЛЬНО, МАЛЫГИН ВООРУЖИЛ ИХ ВПОЛНЕ СОВРЕМЕННЫМИ НА ТОТ МОМЕНТ РУЖЬЯМИ
Отказ Нидерландов убрать статуи свидетельствует об исторической жертве пространства.
Одна из самых интригующих исторических битв произошла в Нидерландах, стране, которую часто считают либеральным оплотом, но чей политический истеблишмент в значительной степени продолжает защищать свою колониальную репутацию. В 1600-х годах Голландская Ост-Индская компания (VOC) начала колонизировать часть Индонезии. После отмены VOC в 1796 году правительство Нидерландов получило контроль над Индонезией, которая тогда называлась Нидерландской Ост-Индией. Колонизация Индонезии, мотивированная голландскими экономическими интересами, изображалась как «цивилизаторская миссия», то есть представление о том, что индонезийцы примитивны и отсталы, а голландцы, как европейцы, цивилизуют и модернизируют их.
Правители, которые обещали принести так называемую цивилизацию, на самом деле принесли жестокость в огромных масштабах. Во время колониального правления голландские войска регулярно совершали зверства, а мирных жителей Индонезии пытали, насиловали и казнили. Даже в последние годы колониализма тысячи сторонников независимости оказались в тюрьмах.
Протестующие против расизма в США и Европе в этом году одержали значительные символические победы, поскольку статуи работорговцев, конфедератов и колонизаторов были убраны из общественных мест. Одна из самых интригующих исторических битв произошла в Нидерландах, стране, которую часто считают либеральным оплотом, но чей политический истеблишмент в значительной степени продолжает защищать свою колониальную репутацию.
В 1600-х годах Голландская Ост-Индская компания (VOC) начала колонизировать часть Индонезии. После отмены VOC в 1796 году правительство Нидерландов получило контроль над Индонезией, которая тогда называлась Нидерландской Ост-Индией. Колонизация Индонезии, мотивированная голландскими экономическими интересами, изображалась как «цивилизаторская миссия», то есть представление о том, что индонезийцы примитивны и отсталы, а голландцы, как европейцы, цивилизуют и модернизируют их.
Правители, которые обещали принести так называемую цивилизацию, на самом деле принесли жестокость в огромных масштабах.
Во время колониального правления голландские войска регулярно совершали зверства, а мирных жителей Индонезии пытали, насиловали и казнили. Даже в последние годы колониализма тысячи сторонников независимости оказались в тюрьмах.
Люди, руководившие этими злодеяниями, часто превозносились в Нидерландах. Например, в 1621 году во время голландского завоевания островов Банда в Индонезии под руководством офицера VOC Яна Питерсоона Коэна почти все население было убито голландскими войсками. Некоторые индонезийцы также были депортированы в тогдашнюю столицу Батавию в качестве рабов. На протяжении 1800-х годов Коэн считался национальным героем в Нидерландах из-за его расширения голландской империи. В результате в его родном городе Хорне в 189 г. была установлена его статуя.3 и открыт в присутствии голландского министра колоний барона ван Дедема.
В июне 2020 года более 200 человек протестовали в Хорне, призывая снести статую Коэна. Небольшая группа гипернационалистов с голландскими флагами также протестовала в защиту Коэна у статуи.
Это не первый случай, когда статую Коэна требуют снести. В 2011 году жители Хорна подписали петицию с призывом убрать статую Коэна на том основании, что действия, совершенные под руководством Коэна на островах Банда, были геноцидом — утверждение, поддерживаемое некоторыми историками. В ответ в 2012 году местный городской совет разместил у подножия статуи табличку, на которой говорилось, что Коэн «возглавил карательную экспедицию против одного из островов Банда» и «тысячи банданцев погибли во время штурма». Но на мемориальной доске также было сомнительное утверждение о том, что «Коэна хвалили как энергичного и дальновидного администратора», что отчасти прославляло его.
Еще одна горячая точка возникла в Амстердаме, где граффити нанесли на памятник, воздвигнутый в 1935 году в память о Дж. Б. ван Хойце, голландском бывшем губернаторе индонезийской провинции Ачех и губернаторе Нидерландской Ост-Индии. С 1899 по 1909 год во время правления Ван Хойца было убито около 22 000 индонезийцев.
Оппозиция памятнику Ван Хойцу тоже не нова. В 1962 г. в связи с колониальным правлением Ван Хойца над Индонезией индонезийское слово 9На памятнике был нарисован 0023 merdeka (что означает свобода или независимость). Кроме того, после протестов против памятника в 2007 году с него были удалены имя и изображение Ван Хойца, а памятник был переименован в Monument Indië -Nederland (Голландский памятник Ост-Индии-Нидерланды).
Несмотря на подобные протесты, многие политики продолжают прославлять или оправдывать колониальную эпоху. В 2018 году премьер-министр Нидерландов и глава правой Народной партии за свободу и демократию Марк Рютте заявил, что люди должны «осторожно судить… Коэна с нашими нынешними представлениями», и утверждал, что Коэна нужно увидеть». в то время и в том контексте». В ответ на недавние протесты против статуи Коэна Рютте публично признал причастность Коэна к действиям на островах Банда, которые привели к гибели «тысяч людей», но, к сожалению, также назвал его «провидцем».
Такое отношение отражает широко распространенное мнение в Нидерландах. Например, согласно опросу 2019 года, 50 процентов граждан Нидерландов считают голландский колониализм источником гордости. Напротив, только 6 процентов опрошенных считают голландский колониализм постыдным, по сравнению с 23 процентами бельгийских граждан, опрошенных о колониальном правлении Бельгии. Кроме того, что вызывает тревогу, более половины опрошенных считали голландскую колонизацию выгодной или благоприятной для жителей голландских колоний.
Многие голландцы уже давно предпочитают видеть себя просто жертвами, а не виновниками исторического насилия. Система образования сосредоточена на оккупации Германией Нидерландов во время Второй мировой войны, а не на оккупации Голландией Индонезии и других колониальных владений на протяжении столетий.
Несколько извинений. Король Нидерландов Виллем-Александр извинился за «чрезмерное насилие», совершенное голландскими войсками во время индонезийской войны за независимость 1945-49 годов.
Эта война, ставшая неудачной попыткой голландцев восстановить контроль над Индонезией после провозглашения ею независимости в 1945, в результате которого погибло 5000 голландцев, 150 000 индонезийцев, а голландские войска изнасиловали, пытали и казнили тысячи индонезийских мирных жителей. В 2011 и 2013 годах правительство Нидерландов принесло извинения за две массовые убийства мирных жителей Индонезии, совершенные голландскими войсками в 1946 и 1947 годах, известные как трагедия в Равагеде, и массовые убийства в Вестерлинге, и только по решению суда выплатило компенсацию семьям жертв.
Несмотря на эти извинения, ни одно правительство Нидерландов никогда не приносило извинений за насилие, совершенное Коэном, Хойцем и их войсками, или любые случаи колониального насилия, совершенные в Индонезии до 1945. Точно так же ни одно правительство Нидерландов не принесло извинений за колонизацию Индонезии.
Напротив, в Бельгии протестующим удалось сбросить памятники колониальной эпохи.
Эффективность бельгийских протестующих, возможно, неудивительна, поскольку, согласно опросу 2019 года, менее одного из четырех бельгийцев считают колониальную эпоху страны источником гордости — резкое изменение по сравнению с прошлым
Недавно протестующие установили памятник бельгийскому Король Леопольд II в огне в Антверпене. Бельгия колонизировала Демократическую Республику Конго, которая тогда называлась Свободным государством Конго, и бельгийский король Леопольд II управлял ею как своей частной колонией. Во время его правления конголезцы служили подневольными рабочими на каучуковых плантациях, а местные жители, которые не выполняли установленные квоты на каучук, были искалечены или убиты. Во время правления Леопольда было убито не менее 6 миллионов конголезцев. В ответ на поджог статуи Леопольда местные власти убрали ее. Точно так же власти в бельгийском городе Гент недавно убрали бюст Леопольда в ответ на то, что его несколько раз опрыскивали граффити.
Согласно недавнему опросу, более 80 процентов граждан Нидерландов выступают против удаления статуй колониальной эпохи.
Недавнее заявление Рютте о том, что «снос статуй — это не ответ», во многом стало мейнстримом. Ван Хойц, Коэн и другие бывшие империалисты вряд ли в ближайшее время постигнут судьбу Леопольда.
Индонезия Колониальная история — Голландская оккупация — Голландская Ост-Индия
В течение 18 века Голландская Объединенная Ост-Индская компания ( Vereenigde Oost-Indische Compagnie , сокращенно VOC) зарекомендовала себя как доминирующая экономическая и политическая сила на Яве после распада и краха империи Матарам. Эта голландская торговая компания была крупной державой в азиатской торговле с начала 1600-х годов, но начала проявлять интерес к вмешательству в политику коренных народов на острове Ява в 18 веке, поскольку это укрепило бы их влияние на местную экономику.
Однако бесхозяйственность, коррупция и жесткая конкуренция со стороны английской Ост-Индской компании привели к медленному упадку ЛОС к концу 18 века. В 1796 VOC обанкротилась и была национализирована голландским государством.
В результате его владения на архипелаге перешли в руки голландской короны в 1800 г. Однако, когда французы оккупировали Голландию между 1806 и 1815 гг., эти владения перешли к англичанам. Однако после поражения Наполеона при Ватерлоо было решено, что большая часть архипелага вернется к голландцам.
Архитекторы голландского колониального государства в Индонезии
Два имени выделяются как архитекторы нового голландского колониального государства в Индонезии. Во-первых, Герман Виллем Дендельс, генерал-губернатор с 1808 по 1811 год во время французской оккупации Голландии, и, во-вторых, британский лейтенант сэр Стэмфорд Раффлз, генерал-губернатор с 1811 по 1816 год во время британской оккупации Явы. Дэндельс был тем, кто реорганизовал центральную и региональную колониальную администрацию, разделив Яву на районы (также известные как резиденции), каждый из которых возглавлял европейский государственный служащий, называемый резидентом, который находился в непосредственном подчинении и должен был отчитываться перед губернатором.
-Генерал в Батавии. Эти жители отвечали за широкий круг вопросов в своих резиденциях, от юридических вопросов до организации сельского хозяйства.
Раффлз продолжил реорганизацию своего предшественника (Дэндельса), реформировав судебную, полицейскую и административную системы Явы. Он ввел поземельный налог, что означало, что яванские крестьяне должны были платить властям налог в размере примерно двух пятых своего годового урожая. Раффлз также искренне интересовался культурой и языками острова Ява. В 1817 году он опубликовал свою The History of Java , одну из первых академических работ по теме Java. Однако его административная реорганизация означала растущее вмешательство иностранных держав в общество и экономику Явы, что находит отражение в растущем числе европейских чиновников среднего звена, работающих в резиденциях. Между 1825 и 189 гг.0 это число увеличилось с 73 до 190.
Голландская система правления на колониальной Яве была одновременно прямой и дуалистической.
Наряду с голландской иерархией существовала местная иерархия, выполнявшая функции посредника между яванскими крестьянами и европейской государственной службой. Вершина этой местной структуры состояла из яванской аристократии, ранее руководившей администрацией Матарама. Однако теперь им предстояло выполнить волю голландского центра.
Растущее господство Нидерландов над Явой не обошлось без сопротивления. Когда голландские колониальные власти решили построить дорогу на земле принца Дипонегоро (который был назначен стражем трона Джокьякарты после внезапной смерти своего сводного брата), он восстал, поддержанный большинством яванского населения в Центральной Яве и превратили ее в войну джихада . Эта война длилась с 1825 по 1830 год и привела к гибели около 215 000 человек, в основном с яванской стороны. Однако, когда Яванская война закончилась и принц Дипонегоро был взят в плен, голландцы доминировали на Яве больше, чем когда-либо прежде.
Система выращивания на Яве
Конкуренция британских торговцев, наполеоновские войны в Европе и Яванская война легли тяжелым финансовым бременем на бюджет голландского королевства.
Было решено, что Ява должна стать основным источником дохода для голландцев, и поэтому генерал-губернатор Ван ден Бош открыл в 1830 году эру «Системы земледелия». Эта система означала монополию Нидерландов на выращивание экспортных культур на Яве. .
Более того, именно голландцы решали, какой урожай (и в каком количестве) должны доставлять яванские крестьяне. Обычно это означало, что яванские крестьяне должны были отдавать пятую часть своего урожая голландцам. Взамен крестьяне получали произвольно установленную компенсацию наличными, которая в принципе не имела отношения к стоимости урожая на мировом рынке. Голландские и яванские чиновники получали премию, когда их резиденция приносила больше урожая, чем в предыдущие разы, что стимулировало вмешательство сверху вниз и угнетение. Помимо этого обязательного выращивания сельскохозяйственных культур и традиционных барщинных работ, еще применялся земельный налог Раффлза! Система выращивания оказалась финансово успешной. Между 1832 и 1852 годами около 19процент общего дохода голландского государства был получен за счет яванской колонии.
Между 1860 и 1866 годами эта цифра достигла примерно 33 процентов.
Первоначально в Системе культивирования доминировали не только голландские власти. К ним присоединились также яванские влиятельные лица и частные европейские и китайские предприниматели. Однако после 1850 г., когда система земледелия была реорганизована, голландское колониальное государство стало доминирующим игроком. Но эти реорганизации также открыли двери для частных лиц, которые начали использовать Java. Начался процесс приватизации, в ходе которого колониальное государство постепенно передало экспортное производство западным предпринимателям.
Либеральный период колониальной Индонезии
В Нидерландах все больше и больше раздавались голоса, которые отвергали систему земледелия и поддерживали более либеральный подход к иностранным предприятиям. Этот отказ от Системы Культивирования был вызван как гуманными, так и экономическими мотивами. Примерно в 1870 году голландские либералы выиграли битву в голландском парламенте и успешно устранили некоторые характерные черты системы земледелия, такие как проценты обработки и обязательное использование земли и труда для выращивания экспортных культур.
Эти либералы проложили путь к началу нового периода в истории Индонезии, известного как Либеральный период (примерно с 1870 по 1900 год). Этот период отмечен огромным влиянием частного капитализма на колониальную политику в Голландской Индии. Колониальное государство теперь играло более или менее роль контролера в отношениях между западными предприятиями и сельским населением Явы. Но — хотя либералы утверждали, что выгоды от экономического роста будут просачиваться на местный уровень — яванские фермеры, страдающие от голода, голода и эпидемий, были столь же обычным явлением в либеральный период, как и при системе земледелия.
XIX век также известен как век, когда голландцы значительно расширили территорию архипелага. Руководствуясь менталитетом нового империализма, европейские нации боролись за колонии за пределами европейского континента как по экономическим мотивам, так и по статусу. Одним из важных мотивов расширения голландцами своей территории на архипелаге, помимо финансовой выгоды, было предотвращение захвата части этого региона другими европейскими странами.
Самым известным и продолжительным сражением в этот период голландской экспансии была Ачехская война, которая началась в 1873 году и продолжалась до 19 века.13, в результате чего погибло более 100 000 человек. Однако голландцы никогда не получат полного контроля над Ачехом. Но политическая интеграция Явы и Внешних островов в единое колониальное государство в основном была достигнута к началу 20 века.
Этическая политика и индонезийский национализм
Когда границы Голландской Индии начали принимать форму современной Индонезии, голландская королева Вильгельмина сделала заявление в своей ежегодной речи в 1901 с сообщением о том, что будет запущена новая политика, Политика этики. Этическая политика (признающая долг чести голландцев перед индонезийцами) была направлена на повышение уровня жизни коренного населения. Средством для достижения этого было прямое вмешательство государства в (экономическую) жизнь под лозунгом «ирригация, образование и эмиграция».
Однако этот новый подход не принес значительного успеха в повышении уровня жизни индонезийцев.
Эта голландская этическая политика подразумевала один глубокий и далеко идущий побочный эффект. Его образовательный компонент в значительной степени способствовал пробуждению паниндонезийского национализма, предоставив индонезийцам интеллектуальные инструменты для организации и формулирования своих возражений против колониального правления. Этическая политика обеспечила небольшую индонезийскую элиту западными политическими идеями свободы и демократии. Впервые коренные жители архипелага начали формировать национальное самосознание как «индонезийцы».
В 1908 году студенты Батавии основали ассоциацию Budi Utomo, первое местное политическое общество. Это событие часто считают зарождением индонезийского национализма. Это установило политическую традицию, согласно которой сотрудничество между молодой индонезийской элитой и голландскими колониальными властями должно было привести к обретению некоторой степени независимости.
Следующей главой в развитии индонезийского национализма стало основание первой массовой политической партии Сарекат Ислам (Исламский союз) в 1919 г.11. Первоначально он был создан для поддержки местных предпринимателей против доминирования китайцев в местной экономике, но расширил свои масштабы и развил общественное политическое сознание с подрывными тенденциями.
Другими важными движениями, которые привели к развитию местного политического мышления в Голландской Индии, были Мухаммадия, исламское реформистское социально-религиозное движение, основанное в 1912 году, и Индонезийская ассоциация социал-демократов, коммунистическое движение, основанное в 1919 году.14, которые распространяли марксистские идеи в Голландской Индии. Внутренний разлад в последнем позже привел к формированию Коммунистической партии Индонезии (КПИ) в 1920 г.
Первоначально голландские колониальные власти разрешили создание местных политических коммунистические восстания на Западной Яве и Западной Суматре в 1926 и 1927 годах) голландские власти изменили курс.
Относительно толерантный режим был заменен репрессивным, при котором подавлялись все предполагаемые акты подрывного поведения. Этот репрессивный режим фактически только ухудшил ситуацию, радикализовав все индонезийское националистическое движение. Часть этих националистов основала Индонезийскую националистическую партию ( Partai Nasional Indonesia , сокращенно PNI) в 1927 году как реакция на репрессивный режим. Его целью была полная независимость Индонезии.
Еще одним важным событием для индонезийского национализма стало провозглашение Молодежной клятвы в 1928 году. На этом съезде молодежных организаций были провозглашены три идеала, а именно: одна родина, одна нация и один язык. Основная цель этого конгресса состояла в том, чтобы стимулировать чувство единства между молодыми индонезийцами. На этом съезде будущий национальный гимн ( Indonesia Raya ) и впервые был показан будущий национальный флаг ( merah-putih ). Колониальные власти отреагировали очередным актом подавления.
Молодые национальные лидеры, такие как Сукарно (который стал первым президентом Индонезии в 1945 году) и Мохаммад Хатта (первый вице-президент Индонезии), были арестованы и сосланы.
Японское вторжение в Голландскую Индию
Голландцы оказались достаточно могущественными, чтобы обуздать индонезийский национализм, арестовав его лидеров и подавив националистические организации. Но никогда им не удавалось искоренить националистические настроения среди индонезийского народа. Индонезийцы, с другой стороны, не имели возможности бороться с колониальными правителями и поэтому нуждались в помощи извне для ликвидации колониальной системы.
В марте 1942 года японцы, подпитываемые жаждой нефти, оказали такую помощь, оккупировав Голландскую Индию. Хотя первоначально население Индонезии приветствовало их как освободителей, индонезийцы вскоре испытали на себе тяготы японского правления: нехватку еды, одежды и лекарств, а также принудительный труд в суровых условиях. Нехватка продовольствия была в основном вызвана административной некомпетентностью, превратившей Яву в остров голода.
Индонезийцы, работающие в качестве подневольных рабочих (называемых romusha ) были направлены для работы над трудоемкими строительными проектами на Яве.
Когда к власти пришли японцы, голландские чиновники были брошены в лагеря для интернированных и заменены индонезийцами для выполнения правительственных задач. Японцы обучили, обучили и вооружили многих молодых индонезийцев и дали своим националистическим лидерам политический голос. Это позволило националистам подготовиться к будущей независимой индонезийской нации. В последние месяцы перед капитуляцией Японии, фактически положившей конец Второй мировой войне, японцы полностью поддержали индонезийское националистическое движение. Политический, экономический и социальный распад голландского колониального государства означал, что вот-вот наступит новая эра. 17 августа 1945 Сукарно и Хатта провозгласили независимость Индонезии через восемь дней после атомной бомбардировки Нагасаки и через два дня после поражения Японии в войне.
Нажмите здесь, чтобы прочитать обзор старого порядка Сукарно
Различное восприятие колониального периода Индонезии
В основном существуют три «истории», или, точнее, три версии колониального периода Индонезии:
1) Индонезийская версия
2) Голландская версия
3) Академическая версия
Однако следует подчеркнуть, что внутри каждой из этих трех групп — индонезийцев, голландцев и академиков (в данном случае в основном историков) — существует большое разнообразие. Но мы можем различить три широкие версии.
Что отличает индонезийскую и голландскую версии от академической версии, ясно: индонезийская и голландская версии окрашены определенными настроениями и/или политическими интересами, в то время как академическая версия направлена на предоставление объективной и точной версии, основанной не на чувствах, а по свидетельствам (источникам). Теперь читатель может задаться вопросом, какую версию он/она только что прочитал? Что ж, обзор колониального периода Индонезии, представленный выше, является синопсисом академической версии.
Однако интересно предоставить некоторую информацию об индонезийской и голландской версиях. Под этими версиями мы подразумеваем общий консенсус и взгляды, разделяемые людьми (сюда входят и простые люди, и правительственные чиновники, и те, кто писал учебники истории для подрастающих поколений и т. д.) в каждой нации.
Очевидно, что у индонезийской и голландской версий много общего. Однако из-за участия обеих сторон в этой колониальной истории существуют некоторые различия, которые можно объяснить настроениями и политическими интересами.
Восприятие индонезийцев
Например, когда вы говорите с индонезийцем о колониальном периоде (независимо от того, является ли человек высокообразованным или необразованным), он/она скажет, что Индонезия была колонией голландцев на протяжении трех с половиной столетий. . Что не так с этим утверждением? Во-первых, предполагается, что Индонезия уже была единой нацией в конце 1500-х или начале 1600-х годов. Однако на самом деле страна, которую мы теперь знаем как Индонезию, представляла собой лоскутное одеяло из независимых коренных королевств, которым не хватало чувства братства, националистических настроений или какого-либо другого чувства единства.
На самом деле войны между этими королевствами — межостровные или внутриостровные — были скорее правилом, чем исключением.
Во-вторых, вся территория, которую мы теперь знаем как Индонезию, не была завоевана голландцами примерно в то же время, а затем находилась во владении на протяжении 3,5 веков. Напротив, потребовались столетия постепенной политической экспансии, прежде чем регион оказался под контролем голландцев (а в некоторых частях контроль голландцев был очень поверхностным, например, в Ачехе). Фактически, только около 1930-х годов голландцы более или менее владели всей территорией, которую мы сейчас знаем как Индонезию. Некоторые части действительно были колонизированы в течение 3,5 веков (например, Батавия/Джакарта и часть Молуккских островов), в других частях господствовали голландцы в течение двух столетий (например, большая часть Явы), но большинство других частей этого огромного архипелага постепенно были завоеваны. на протяжении 19го и начала 20 века, а во многих регионах коренные жители никогда не видели ни одного голландца.
Итак, почему существует мнение, что (вся) Индонезия была колонизирована голландцами в течение трех с половиной столетий? Ответ — политика. Как становится ясно из приведенного выше синопсиса, индонезийский национализм был вызван осознанием молодыми и разнообразными людьми архипелага (независимо от их этнического, культурного или религиозного происхождения) того, что у них есть один общий враг: голландская колониальная власть. Наличие этого врага, по сути, и объединило коренных жителей Индонезии. Этим же объясняется и то, почему — после полного ухода противника в 1949 — между 1949 и 1967 годами в индонезийской политике и обществе наступил длительный и хаотичный период. С исчезновением врага все глубинные разногласия между народами Индонезии вышли на поверхность, что привело к восстаниям, призывам к сепаратизму и невозможности принятия решений. на политическом уровне. Только когда к власти пришел новый авторитарный режим, Новый порядок Сухарто, хаос исчез (и, опять же, за счет прав человека).
После обретения независимости от голландцев правительству Индонезии необходимо было сохранить единство индонезийской нации. Одна разумная стратегия заключалась в создании этой общей 3,5-вековой колониальной истории, которую разделяли все люди в индонезийской нации. Если бы индонезийский народ осознал, что у него не та же история, это поставило бы под угрозу единство Индонезии, особенно в хрупком 19 веке.40-х и 1950-х годов.
В последние годы становится все больше и больше индонезийцев, которые осознают эту проблему и утверждают, что без колониального периода скорее всего не сложилась бы ни одна индонезийская нация, а, скорее всего, были бы различные отдельные нации государства в соответствии с распределением старых туземных королевств и империй на Архипелаге.
Восприятие голландцев
У голландцев также есть много причин изображать колониальную историю, отличную от реальности. Нидерланды последних десятилетий – это страна, подчеркивающая важность прав человека, что не совсем соответствует ее «богатой» колониальной истории.
Поэтому насильственный характер его колониальной истории часто не упоминается. Вместо этого период VOC является источником национальной гордости для голландцев, зная, что, несмотря на то, что это крошечная европейская страна, она стала самой богатой страной в мире в 17 веке (голландский золотой век) не только с точки зрения торговли и вооруженных сил, но и с точки зрения искусства и науки.
Интересным примером является случай, когда бывший премьер-министр Нидерландов Ян Петер Балкененде разозлился во время дискуссии с Палатой представителей Нидерландов в 2006 году. снова будьте позитивны, этот менталитет ЛОС, смотрящий за пределы границ». Это пример избирательной памяти, которая сигнализирует о чувстве гордости, связанном с периодом ЛОС. Справедливо отметить, что это заявление Балкененде встретило критику в Нидерландах.
С другой стороны, существует множество примеров, иллюстрирующих, что голландцы на самом деле осведомлены о жестокой истории (включая рабство), которая сыграла ключевую роль в превращении Нидерландов в одну из самых передовых наций мира.
Например, статуи в Нидерландах, прославляющие людей периода VOC и колониального периода под руководством правительства, таких как Ян Питерсун Коэн и Дж. Б. ван Хойц, либо были удалены, либо подверглись критике со стороны местного голландского населения.
Другим интересным случаем является извинение, которое принес посол Нидерландов в Индонезии Тджерд де Зваан в 2013 году. Он извинился за «эксцессы, совершенные голландскими войсками» между 1945 и 1949, первое общее извинение. Однако правительство Нидерландов так и не принесло извинений за все насильственные события, имевшие место до 1945 года! Когда голландский король и королева Виллем-Александр и Максима посетили Индонезию в начале 2020 года, Виллем-Александр, заикаясь, извинился за насилие в период 1945-1949 годов.
Прошло много десятилетий, прежде чем появились такие оправдания (и они охватывают только период после 1945 года). Предполагается, что голландские официальные лица не хотели приносить извинения, поскольку это могло оскорбить голландских ветеранов (которые рисковали жизнью в Индонезии во имя своей страны) и родственников солдат, погибших в период 45-49 гг.
