Каталонцы это нация: КАТАЛОНЦЫ | это… Что такое КАТАЛОНЦЫ?

Каталонцы | это… Что такое Каталонцы?

Каталонцы — народ, основное население испанской провинции Каталония. Язык — каталанский, а также испанский, французский, итальянский. Государственным каталанский является только в Андорре. Основная религия — католицизм.

Содержание 1 Ареал расселения и численность 2 История и происхождение 3 Культура и быт 4 Литература

Ареал расселения и численность

• Испания — около 11 млн человек
• Франция — 100 000 чел.
• Италия — 20 000 чел.
• Андорра — 31 000 чел.

История и происхождение

Традиционно считается, что Испания в древности была заселена иберами и кельтами. Затем она была колонизована римлянами. На основе латыни развились романские языки, в группу которых входит каталанский. В средние века в Испанию проникли германские племена, готы и бургунды. Династии испанских королей происходят от готских и бургундских вождей. От смешения этих и других этнических групп произошли не только каталонцы, но и другие народы Средиземноморья.

Вплоть до XV века Испания воевала с арабами, захватившими полуостров, и оставалась феодально раздробленной. Каталония тогда была Барселонским графством, чуть позже она вошла в состав Арагонского королевства. Каталонцы формировались как особая народность, их язык был ближе всего к провансальскому, который был литературным на территории Каталонии с XII по XV века. В XVIII веке в Испании усилилась централизация власти. Каталанский язык был вытеснен из общественной жизни, оставшись только в быту.

В XIX веке усилилось национальное сепаратистское движение. Много сторонников сепаратизма есть и сейчас.

Культура и быт

Литературный каталанский сформировался на основе центрального диалекта. Ведущими жанрами литературы были исторические хроники и проповеди. Основоположник литературного каталанского языка — Раймонд Луллий (Raimondus Lullius). Национальные танцы — сардана, болангера.

Каталония — развитая промышленная провинция. Столица — Барселона — богатейший промышленный портовый город. В нём представлена любая историческая архитектура, готические и барочные соборы и дворцы. Восточное побережье Испании и Балеарские острова являются популярной зоной туризма. Каталония дала миру знаменитого архитектора Антони Гауди, создавшего оригинальные произведения архитектуры. Его собор Саграда Фамилия сейчас используют как символ всей Испании, наподобие Эйфелевой башни у французов. Не менее знаменит экстравагантный художник-сюрреалист Сальвадор Дали.

В сельской местности живут как в хуторах, так и в деревнях. Типичный крестьянский дом — двухэтажный, каменный, с галереей. В Валенсии — одноэтажный, с плетеными стенами, обмазанными глиной и тростниковой крышей.

Традиционная диета — средиземноморская. Жарят на оливковом масле. Широко употребляются растительные продукты, овощи, фасоль, картофель, но присутствует и мясо. Очень характерны продукты моря. Национальное блюдо — эскуделья, бульон с лапшой.

Типичный дневной рацион: утром — легкий завтрак, молоко или кофе; днём — обед, овощи, фрукты, мясо, рыба, умеренное количество вина; вечером — ужин плотнее, чем завтрак, но легче, чем обед.

Литература

• Справочник «Народы мира», М. — 1982.
• Т. Б. Алисова, Т. А. Репина, М. А. Таривердиева. Введение в романскую филологию. М. — 1987.

В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена. Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 13 мая 2011.

«Переварить каталонцев испанская нация не смогла»

Историк Александр Шубин об истории Каталонии, причинах стремления к независимости и возможных последствиях ее получения

Каталония — не первый и не последний случай раскалывания многонациональных государств национальным строительством, замечает профессор Шубин. Как только началось нациестроительство в Российской империи, пошел и процесс ее распада. В постиндустриальном обществе нужда регионов в общем государстве вообще отпадает. Пока Евросоюз — это коалиция государств, но его будущее, скорее всего, это федерация регионов с равными правами, таких как Бавария, Померания, Силезия, Каталония, Шотландия.

Официальный Мадрид итоги референдума не признает, а министр внутренних дел грозит Барселоне применением «соответствующих мер» Фото: David Ramos / Staff gettyimages.com

НЕМИРНАЯ БАРСЕЛОНА

В референдуме о независимости Каталонии приняли участие 2,26 из 5,31 млн имеющих право голоса каталонцев, 90% участников голосования высказались за независимость. Официальный Мадрид итоги референдума не признает, а министр внутренних дел грозит Барселоне применением «соответствующих мер».

История противостояния Барселоны и Мадрида насчитывает сотни лет, а политики и политологи высказывают диаметрально противоположные позиции относительно права на независимость Каталонии. Sobesednik.ru решил разобраться в корнях проблемы и задал вопросы о становлении каталонской нации, опыте независимости и перспективах отделения Александру Шубину, доктору исторических наук, профессору РГГУ, главному научному сотруднику ИВИ РАН. 

— Существует точка зрения, что движение за независимость Каталонии — это какая-то игра политиков, которые в своих интересах волнуют людей. Есть ли на самом деле каталонская нация? Когда и при каких обстоятельствах она сформировалась?

— Каталонский этнос сформировался довольно давно: в средневековье Испанию населяли кастильцы, баски, каталонцы, валенсийцы, галисийцы. Это были отдельные общности. Как и Россия когда-то не была монолитной: на ее территории жили москвичи, тверичи, новгородцы и другие. Уже после того, как сформировалась нация современного типа, когда происходила культурная унификация, переварить каталонцев и басков испанская нация не смогла. У каталонцев есть свой язык, который для большинства испанцев малопонятен. Существует каталонская культура, как и баскская культура.

В Каталонии и Басконии быстрее, чем в среднем по Испании, развивался капитализм. Подобным образом в России выделялись капиталисты-старообрядцы: угнетаемое сообщество ищет новые пути самореализации. Росли и антимонархические настроения.

Национальные движения каталонцев и басков консолидировались с конца XIX века. В 1909 году в Барселоне вспыхнуло крупное восстание. Надо отметить, что движение проходило не только под национальными, но и под социальными и республиканскими лозунгами. В 1917 году Каталония была одним из центров революционного подъема в Испании. Каталония в силу ее более быстрого промышленного развития стала центром левого движения, здесь пользовались влиянием и социал-демократы, и анархисты. В итоге Каталония во время Великой Испанской революции 30-х гг. оказалась центром радикализма самых разных направлений. Каталонское национальное движение сформировало свое правительство — Женералитат во главе с Луисом Компанисом. Он действовал против испанского правительства и вступал в конфликт с анархистами, которые, в свою очередь, тоже конфликтовали с центральным правительством.

Ситуация была очень сложной, что проявляется до сих пор: Каталония как территория не является страной только каталонцев. В Каталонии живут и испанцы, что показал последний референдум, когда большинство избирателей на этот референдум не пошло. Данное голосование нелегитимно не только потому, что премьер Испании Мариано Рахой его запретил: большинство граждан имеющих право голоса, не приняли в нем участие. 

— Был ли у Каталонии опыт независимого государства или автономного образования?

— До XVIII века этот регион сохранял старинную автономию. В середине XV века начался процесс объединения королевств Кастилия и Арагон. В результате на карте Европы впервые появилась Испания. Каталония была частью Арагона. Испанские короли покушались на ее автономию и смогли подавить ее в ходе войны за Испанское наследство.

Ежегодно 11 сентября отмечается Национальный день Каталонии. В этот день в 1714 году была взята Барселона и окончательно утрачена автономия Арагона.

В ходе революции в 1931 году была установлена автономия Каталонии с большими полномочиями. Но во время гражданской войны они были сужены центральным правительством, а затем автономия была подавлена франкистами, Компанис был казнен. Поражению каталонцев способствовали и их раздоры с другими антифранкистскими силами. Однако после того, как диктатура Франко закончилась, широкая автономия была восстановлена. У Каталонии появилось больше прав, чем у других испанских регионов. Это проявляется и в повседневной жизни. Если ехать по Барселоне в общественном транспорте, можно услышать объявления не только на испанском, но и на каталонском языке.

Сегодня очень трудно говорить о притеснении национальных прав каталонцев. Но есть другие причины недовольства: желание меньше платить Мадриду, недовольство монархией.

— Что объединяет людей против Мадрида сегодня?

— Независимость Каталонии поддерживают не только каталонцы. Ведь государственный строй Испании — монархия. В последнее время — оскандалившаяся монархия. Идея республиканизма, которая в Испании очень сильна, у многих переплетается со стремлением к провозглашению республики в Каталонии. Есть испанцы, которые не ориентированы на идею каталонского национального движения, но считают, что лучше жить в каталонской республике, чем в испанской монархии. Разумеется, при условии, что Каталония будет входить в ЕС.

«РАВНОПРАВИЕ РЕГИОНОВ ПОШЛО БЫ НА ПОЛЬЗУ ЕВРОПЕЙСКОМУ СОЮЗУ»

— В СМИ Каталонию постоянно сравнивают с другими территориями или странами, например, с Украиной, указывая на то, что история Испании и России похожа. Нужно ли проводить такие параллели? Если так, то какой пример может быть наиболее подходящим?

— Я тоже сравнивал Каталонию с Украиной. Моя диссертация была посвящена социальным движениям Испании — в частности Каталонии — и Украины. Здесь действительно очень много исторических параллелей. Но не будем забывать, что Советский Союз распался на 15 государств. У Испании не существует 15 таких проблем. Довольно остро стоят баскский и каталонский вопросы, гораздо меньше — валенсийский и галисийский. Испанские регионы обладают достаточно широкой автономией. Россия и Украина уже разные государства, так что эти параллели — исторические, относящиеся к тому времени, когда мы с Украиной были в одном государстве.

— Является ли движение за независимость Каталонии частью какого-то более масштабного процесса? Можно ли ставить в этот же ряд Шотландию, Страну Басков, Фландрию в Бельгии и другие регионы в Европе, стремящиеся к независимости?

— Да, это старо как вся эпоха нациестроительства. Бельгия и ее состояние полураспада — старая история.

Нациестроительство раскалывает многонациональные государства. Как только началось нациестроительство в Российской империи, пошел и процесс ее распада. Постиндустриальные отношения выводят этот процесс на новый уровень, когда регионы могут существовать без государственных оболочек, в составе более широких союзов. Евросоюз строится как коалиция государств, а может стать федерацией регионов с равными правами, где есть Бавария, Померания, Силезия, Каталония, Шотландия. Такая конструкция, возможно, была бы устойчивей, не стала бы трещать по швам. Вот СССР распался на 15 частей, а если бы регионы были бы сильнее республик, у него было бы больше шансов сохраниться, потому что области не чувствовали себя самодостаточными. Но, к сожалению, бюрократические элиты отстаивают именно права государств, что ярко показало поведение Рахоя, который цепко держится за права Мадрида, своими жесткими действиями по сути помогая сепаратистам мобилизовывать население Каталонии на свою сторону.    

— Получается, в будущем мы, возможно, увидим в Европе новую Священную Римскую империю, объединяющую много небольших регионов?

— Священная Римская империя была архаичным образованием, в ней отсутствовало равноправие регионов. Это равноправие пошло бы на пользу Европейскому союзу.

И каталонцы, и шотландцы хотят быть в ЕС, но многие из них не хотят быть в тех государствах, к которым приписаны историей. Реорганизация ЕС могла бы снять такую напряженность. Я думаю, любому крупному надгосударственному образованию было бы полезно дать больше свободы регионам, уравнять их в правах. Тогда не будет вопросов о том, почему у каталонцев привилегий больше, а у валенсийцев меньше. А в самом регионе можно дать больше прав местному самоуправлению — самоорганизации простых людей, а не элит.

Беседовал Дмитрий Зимин
«Собеседник», 16.10. 2017

домов многих народов: идентичности в Каталонии и Стране Басков | Новое изобретение Испании: нация и идентичность после демократии

Фильтр поиска панели навигации Оксфордский академический университет Новое изобретение Испании: нация и идентичность после демократииСовременная история (после 1945 г.)Европейская историяСовременная история (с 1700 по 1945 г.)Политическая историяКнигиЖурналы Термин поиска мобильного микросайта

Закрыть

Фильтр поиска панели навигации Оксфордский академический университет Новое изобретение Испании: нация и идентичность после демократииСовременная история (после 1945 г. )Европейская историяСовременная история (с 1700 по 1945 г.)Политическая историяКнигиЖурналы Термин поиска на микросайте

Расширенный поиск

• Иконка Цитировать Цитировать

• Разрешения

• Делиться
  • Твиттер
  • Подробнее

Ссылка

Бальфур, Себастьян и Алехандро Кирога,

«Дома многих наций: самобытность в Каталонии и Стране Басков»

,

Новое изобретение Испании: нация и самобытность после демократии

4,

3

2007;

Online Edn,

Oxford Academic

, 1 января 2008 г.

), https://doi.org/10.1093/acprof:oso/978019206674.003.0006,

. Выберите формат Выберите format.ris (Mendeley, Papers, Zotero).enw (EndNote).bibtex (BibTex).txt (Medlars, RefWorks)

Закрыть

Фильтр поиска панели навигации Оксфордский академический университет Новое изобретение Испании: нация и идентичность после демократииСовременная история (после 1945 г.)Европейская историяСовременная история (с 1700 по 1945 г.)Политическая историяКнигиЖурналы Термин поиска мобильного микросайта

Закрыть

Фильтр поиска панели навигации Оксфордский академический университет. Новое изобретение Испании: нация и идентичность после демократии. Современная история (пост 19). 45)Европейская историяСовременная история (1700–1945 гг.)Политическая историяКнигиЖурналы Термин поиска на микросайте

Advanced Search

Abstract

В этой главе рассматривается вопрос национальной идентичности в Каталонии и Стране Басков. Каталонская идентичность была построена в противовес Кастилии, региону, считавшемуся отсталым, угнетающим и ответственным за препятствие прогрессу Каталонии. Тем не менее, каталонизм далек от продвижения отделения, он выступал за политическую автономию, требуя от Испании защиты каталонской промышленности от иностранной конкуренции. Баскский национализм зародился в Бильбао в 189 г.0s как реакция на модернизацию. В отличие от каталонизма, баскский национализм с самого начала стремился к независимости от Испании. С начала 1980-х годов каталонский и баскский национализм стал конкурировать с государством, используя агентства своих региональных правительств. В некоторых ключевых аспектах, таких как консолидация национального исторического нарратива и набора мифов и символов, региональные националисты оказались гораздо более эффективными, чем их испанские коллеги, укрепляя идентификацию своих граждан с Каталонией и Страной Басков. Однако, вопреки их ожиданиям, процесс национального строительства не привел к созданию исключительной идентичности. Наоборот, это способствовало возникновению двойной идентичности. Политика делегирования полномочий и национального строительства не подорвала испанской идентичности в Каталонии и Стране Басков. Вместо этого исключительная испанская идентичность уступила место более сложным уровням идентификации с автономными сообществами. Многие из тех каталонцев и басков, которые не отождествляли себя со своим регионом во время перехода, постепенно стали это делать. Таким образом, испанская идентичность была переосмыслена не только как современная и демократическая, но и как двойная идентичность, особенно в Каталонии.

Ключевые слова: национальная идентичность, Каталония, Страна Басков, двойная идентичность

Предмет

Европейская историяПолитическая историяНовая история (с 1700 по 1945 год)Современная история (после 1945 года)

В настоящее время у вас нет доступа к этой главе.

Войти

Получить помощь с доступом

Получить помощь с доступом

Доступ для учреждений

Доступ к контенту в Oxford Academic часто предоставляется посредством институциональных подписок и покупок. Если вы являетесь членом учреждения с активной учетной записью, вы можете получить доступ к контенту одним из следующих способов:

Доступ на основе IP

Как правило, доступ предоставляется через институциональную сеть к диапазону IP-адресов. Эта аутентификация происходит автоматически, и невозможно выйти из учетной записи с IP-аутентификацией.

Войдите через свое учреждение

Выберите этот вариант, чтобы получить удаленный доступ за пределами вашего учреждения. Технология Shibboleth/Open Athens используется для обеспечения единого входа между веб-сайтом вашего учебного заведения и Oxford Academic.

1. Щелкните Войти через свое учреждение.
2. Выберите свое учреждение из предоставленного списка, после чего вы перейдете на веб-сайт вашего учреждения для входа.
3. Находясь на сайте учреждения, используйте учетные данные, предоставленные вашим учреждением. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
4. После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.

Если вашего учреждения нет в списке или вы не можете войти на веб-сайт своего учреждения, обратитесь к своему библиотекарю или администратору.

Войти с помощью читательского билета

Введите номер своего читательского билета, чтобы войти в систему. Если вы не можете войти в систему, обратитесь к своему библиотекарю.

Члены общества

Доступ члена общества к журналу достигается одним из следующих способов:

Войти через сайт сообщества

Многие общества предлагают единый вход между веб-сайтом общества и Oxford Academic. Если вы видите «Войти через сайт сообщества» на панели входа в журнале:

1. Щелкните Войти через сайт сообщества.
2. При посещении сайта общества используйте учетные данные, предоставленные этим обществом. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
3. После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.

Если у вас нет учетной записи сообщества или вы забыли свое имя пользователя или пароль, обратитесь в свое общество.

Вход через личный кабинет

Некоторые общества используют личные аккаунты Oxford Academic для предоставления доступа своим членам. Смотри ниже.

Личный кабинет

Личную учетную запись можно использовать для получения оповещений по электронной почте, сохранения результатов поиска, покупки контента и активации подписок.

Некоторые общества используют личные аккаунты Oxford Academic для предоставления доступа своим членам.

Просмотр учетных записей, вошедших в систему

Щелкните значок учетной записи в правом верхнем углу, чтобы:

• Просмотр вашей личной учетной записи и доступ к функциям управления учетной записью.
• Просмотр институциональных учетных записей, предоставляющих доступ.

Выполнен вход, но нет доступа к содержимому

Oxford Academic предлагает широкий ассортимент продукции. Подписка учреждения может не распространяться на контент, к которому вы пытаетесь получить доступ. Если вы считаете, что у вас должен быть доступ к этому контенту, обратитесь к своему библиотекарю.

Ведение счетов организаций

Для библиотекарей и администраторов ваша личная учетная запись также предоставляет доступ к управлению институциональной учетной записью. Здесь вы найдете параметры для просмотра и активации подписок, управления институциональными настройками и параметрами доступа, доступа к статистике использования и т. д.

Покупка

Наши книги можно приобрести по подписке или приобрести в библиотеках и учреждениях.

Информация о покупке

Каталонский кризис: современное национальное государство в опасности?

Неуклюжее правительство Испании усугубило сложную ситуацию. Это не значит, что нация должна быть расчленена

Демонстранты кричат, когда тысячи людей протестуют против стремления каталонского правительства отделиться от остальной Испании (AP/Emilio Morenatti)

Мы достигаем мрачного момента в кризисе между Каталонией и испанским государством. И это произошло тяжело и быстро с конца прошлой недели. Карлес Пучдемон, каталонский лидер, в четверг отказался от одностороннего провозглашения независимости (или UDI) и отказался назначить досрочные выборы в качестве политического противодействия утверждению Мадрида о суверенитете. Однако в пятницу региональный законодательный орган в Барселоне ранее одобрил декларацию независимости после ожесточенных споров в зале собрания. В течение нескольких минут Сенат Испании уполномочил премьер-министра Мариано Рахоя взять на себя управление руководящими институтами Каталонии, полицией и всеми административными функциями. К субботе Рахой уволил каталонское правительство и назначил своего заместителя премьер-министра вместо Пучдемона. Мадрид теперь будет управлять выборами, назначенными на декабрь.

Это государственное правосудие, столь же быстрое, как и любое, отправленное франкистскими фалангистами.

То, что будет дальше, может оказаться запутанным. Пучдемон теперь призывает к «демократической оппозиции». Кампания гражданского неповиновения уже началась. Возможно, будет насилие, подобное тому, которое вспыхнуло, когда каталонцы проголосовали за независимость на референдуме 1 октября. Нам еще предстоит это увидеть. Но это ясно: суверенная Испания оттеснила каталонцев. Предполагаемый автономный регион еще дальше от независимости, чем это было, когда миллионы людей проголосовали ранее в этом месяце, и имеет меньшую автономию, чем три дня назад. На данный момент его нет.

Ошибки наваливаются на ошибки в Каталонии. Я возлагаю на Мадрид главную ответственность за этот беспорядок, потому что он своевольно отказался вести переговоры о статусе Каталонии перед лицом многочисленных просьб Барселоны сделать это. Но к ошибкам следует причислить и объявленную в пятницу декларацию независимости. В ближайшей перспективе в этом нет ничего, потому что испанские администраторы и полиция уже едут в Барселону. И в UDI не было бы ничего, если бы он удался, потому что он никогда не сослужил бы хорошую службу каталонцам.

Пришло время подумать о том, что мы смотрели в прошлом месяце. О чем мы думаем, когда думаем о Каталонии?

Мой ответ сформулирован просто, но монументально сложен, когда начинаются размышления, поскольку речь идет не только о северо-восточном углу Испании и ее стремлении определять, как она живет. Речь идет о всех нас, о том, как мы живем и как мы можем управлять собой в будущем. Речь идет о том, что мы естественным образом считаем вечным, но на самом деле таковым не является. Нам нужно подумать о национальном государстве и его судьбе в 21 веке. Вопросов будет много, а уверенности мало, вопреки всему, что мы привыкли принимать как должное.

Чтобы думать о Каталонии в полезном контексте, нужно заглянуть далеко за ее пределы. Есть шотландцы, сразу. В Европе существуют правые популистские движения. Потом курды. Есть почти разрозненное Исламское государство и его провозглашенный халифат. Нельзя исключать Израиль. Я пропущу это место, известное как «страна свободы», из этого очень неполного списка, но оно вполне могло бы быть в нем. Как и многие другие названия: Ломбардия в Италии, Чечня и Дагестан в России, мусульманские районы Минданао на Филиппинах и бесчисленное множество других людей и мест, о которых вы, вероятно, мало думали.

Ни один из вышеперечисленных людей, национальностей, религиозных течений, регионов или наций не похож ни на кого другого. Кажется, никто не имеет ничего общего с 7,5 миллионами человек, проживающих в Каталонии (которые представляют собой смесь каталонцев и некаталонцев). Но у сущностей в моем списке есть одна общая черта: так или иначе все они не согласны с национальным государством в том виде, в каком оно есть сейчас. Шотландцы беспокойны в Британии, а курды в Ираке и Сирии. Неизменной целью «Исламского государства» было стереть национальные границы, установленные французскими и британскими дипломатами столетие назад. Эти вызовы достаточно легко читаются. Что касается других: крайне правые популисты и Израиль Биньямина Нетаньяху также выступают против современной концепции национального государства, к чему я вскоре вернусь.

Нет ничего нового в утверждении альтернатив национальному государству как выражению идентичности или политической власти, которой человек обязан быть верным. Примеры уходят вглубь веков. Чтобы оставаться рядом, Альбер Камю писал в 1930-х годах о средиземноморской культуре как об источнике идентичности, выходящей за рамки национальности. Корни каталонской автономии восходят к 17 или 18 векам, в зависимости от того, какую дату выбрать; в то время как Камю писал о «средиземноморском человеке» в 1930-х годах, Испанская республика записала автономный статус Каталонии в свою конституцию.

Новым сегодня являются прямые политические вызовы национальному государству — беспроигрышные конфронтации относительно права, то есть выживания национального государства в его нынешнем виде. «Если основы демократии находятся под угрозой в Каталонии, они находятся под угрозой и в Европе», — сказал Пучдемон, обращаясь к Европейскому Союзу за поддержкой после референдума 1 октября. Думаю, то же самое можно сказать и о нациях, по крайней мере, в том виде, в каком мы их теперь знаем. Каталония говорит нам две вещи: национальное государство не исчезнет в ближайшее время, но его ждут серьезные испытания. В какой-то момент — кто может сказать, когда? — это должно будет превратиться во что-то новое.

*  *  *

Позвольте мне вернуться немного назад. Этот краткий экскурс прольет полезный свет на упомянутые выше проблемы национальности и идентичности. Можно сделать вывод о том, как лучше всего выйти из кризиса в Каталонии, а может быть, и о некоторых других.

Давным-давно французский историк и критик Эрнест Ренан прочитал в Сорбонне лекцию, которую до сих пор читают как своего рода основополагающий документ современной эпохи. Вы можете найти «Qu’est-ce qu’unenation?» («Что такое нация?») здесь. Шел 1882 год, и Ренан взялся за многое. Он говорил о «самой серьезной ошибке в смешении расы и нации». Он утверждал, что общий язык, или религия, или культурное наследие, или история, или даже давняя коммерческая практика — ничто из этого не имеет отношения к тому, чем является современная нация. Нации должны были быть свободны от всего этого. При правильном понимании, утверждал Ренан, нация — это просто «моральное сознание», то есть то, что люди разделяют независимо от происхождения. Нация, сказал он, используя известную метафору, была «ежедневным плебисцитом» — выражением веры и принадлежности граждан, участвовавших в повседневной жизни.

Вы должны отметить, что происходило в 1882 году, чтобы полностью понять аргументацию Ренана. Он говорил как раз в тот момент, когда Третья республика превращала Францию ​​в современную Францию, примерно такой, какой мы ее знаем. Как и многие другие народы, французы «изобретали традиции», по выражению историка Эрика Хобсбаума. Флаги, гимны, праздники, камеи на валюте, изображения прошлого — все это было создано, чтобы придать современной нации и людям, населяющим ее, четкую, объединяющую идентичность. Помимо всего прочего, Франция должна была быть полностью светской, и Ренан явно думал об этом. Одно прошлое нужно было заново изобрести, а другое прошлое стереть. Великие сражения Карла Великого: Хорошо. Региональные различия, местная история, религиозная вражда, диалекты и языки, отдельные идентичности: не хорошо, чтобы быть забытым. Один больше не был бретонцем или окситанцем — один был французом.

Лекция Ренана очень ценна. Долгое время я считал его вполне мудрым в качестве руководства. Требование Израиля о том, чтобы его понимали как еврейское государство, ошибочно, если исходить из текста Ренана. Как и «решение с двумя государствами» за мои деньги. Я с покойным Эдвардом Саидом по этому вопросу: Одно государство, светское и уважающее всех. Правые европейцы хотят определять национальность и не допускать других по цвету кожи, религии, языку или всем трем факторам: Ренан содрогнулся бы, если бы услышал это от Марин Ле Пен или «Альтернативы для Германии». Здесь мы должны отметить, что даже нации, предположительно основанные на принципах Ренана, совершают эту ошибку: Франция настаивает на том, чтобы говорить по-французски, чтобы быть французом. Кое-где вуали официально запрещены. Неправильно и неправильно.

Теперь в Каталонию. Если вы принимаете тезис Ренана, независимость является ошибкой, потому что аргумент в ее пользу фатально ошибочен. В случае с Каталонией есть некоторая экономическая составляющая; этот регион является самым богатым в Испании, и неустанная экономия Рахоя во время еще не оконченного европейского финансового кризиса вызвала недовольство каталонцев. Но дело стоит на пунктах из списка Ренана: каталонская культура и история оправдывают независимость Каталонии. Язык, поскольку Франко запретил каталонский, когда пришел к власти в 1939 году, абсолютно первичен. «Мы каталонцы, потому что говорим по-каталонски», — сказал Энрик Уселай-Да Каль, каталонский историк, в интервью NPR в начале этого месяца.

Совершенно неверно, по мнению Ренана, и западные страны считали расчеты Ренана руководящим принципом с тех пор, как он их сформулировал. В чем разница между позицией Каталонии и позицией Национального фронта Ле Пена или правящего Ликуда Нетаньяху, если уж на то пошло? Различия есть, конечно, большие, но будьте осторожны: на горизонте кажется, что они сходятся.

*  *  *

Теперь, когда мы получили от Ренана то, что стоит взять, мы должны выявить его ошибку. Я бы сказал, что это большое и высокое среди ошибок современных наций. Мы должны отметить, что современная нация — это технология, созданная на службе конкретной политической экономии: это надстройка индустриальных обществ и движущий их капитал. С этой целью слишком многое стирается. Мышление является инструментальным: это «это то, что работает наиболее эффективно», а не «так люди живут и идентифицируют себя». Это, действительно, теперь доказывает, что ошибка самая серьезная. Изобретенные традиции прошли долгий путь в 19м и 20 веках, а в 21 это другое дело.

Подчистки, подобные описанным Ренаном с полной ясностью, оказываются неприемлемыми кое-где, если не везде теперь. Язык, история, социальная память — все это имеет значение. Это подводит нас к парадоксам глобализма — по крайней мере, глобализма в том виде, в каком он был до сих пор. Их двое. Один касается того, что обычно называют «космополитизмом». Быстрое распространение неаутентичной, полихроматической глобальной культуры, которая стирает все идентичности, — тот самый восторг тех, кто предпочитает неолиберальные экономические модели и корпоратизацию всего, — оказывается, вызывает энергичное принятие своей противоположности. Хороший. Я никогда не доверял космосу и нахожу их мышление губчатым. Во-вторых, теперь, когда «современное» отжило свой день, мы обнаруживаем, что то, что следует за ним, влечет за собой воссоединение с тем, что ему предшествовало. Короче говоря, в нашем будущем мы хотим найти наше прошлое.

Снова в Каталонию. Его кризис — это воплощение двух вышеупомянутых парадоксов. Прошлое и личности, которые люди носят в своих головах, никогда не могут быть уничтожены или выведены из эксплуатации законом. «Я мечтаю по-каталонски», — сказал на днях молодой защитник независимости. Это точно в точку. Но как лучше всего преподнести эти мечты на каталонском языке? Это настоящий вопрос между Барселоной и Мадридом. Я должен добавить кое-что, что может не понравиться некоторым читателям: жалобы правых европейских популистов, какими бы одиозными некоторые из нас ни находили этих людей, заслуживают такого же внимания. Они имеют такое же право отстаивать свои идеи сообщества и принадлежности, как и каталонцы. Тот же вопрос: как это лучше сделать? Другими словами, космополитизм не является и не должен быть обязательным.

Некоторые из нас, сторонние наблюдатели, претендуя на безупречную политическую репутацию, предлагают превратить независимость Каталонии в своего рода celèbre . Они быстро поддержали одностороннее провозглашение независимости в пятницу. На мой взгляд, это утомительная разновидность сигналов добродетели, не имеющая большого значения ни с точки зрения принципа, ни с точки зрения фактов. UDI «Барселоны» мгновенно проявил себя как рана, нанесенная самому себе. Это вынужденная ошибка, заслуживающая только нашего сожаления от имени каталонского руководства и тех, кто его поддерживает.

Факты таковы. Как бы ни преувеличивали цифры, референдум 1 октября нельзя воспринимать как убедительный голос в пользу независимости. Проголосовало примерно две пятых от числа имеющих право голоса. Из них 90 процентов потянули за рычаг независимости. Да, испанская полиция нарушила процесс голосования, но это нельзя измерить количественно и поэтому на это нельзя ссылаться. Грубая арифметика, как она есть — 90% из 42% — оставила власти Барселоны с 38% зарегистрированных каталонцев, выступающими за отделение. Этого недостаточно, особенно с учетом того, что в регионе проживает значительное количество некаталонцев, не в последнюю очередь андалузских мигрантов из рабочего класса, несколько равнодушных к этому вопросу.

«Консенсус на каталонской стороне силен», — сказал Томас Харрингтон, иберийский ученый, который комментировал каталонский кризис, в телевизионном ролике вскоре после голосования. Ой? Что за консенсус, Том? Конечно, есть сильные настроения в пользу независимости, но они не составляют консенсуса. Консенсус означает, что все согласны, а все нет. Короче говоря, референдум, хотя и имеет большое значение как исторический факт, слаб по сравнению с грандиозностью того, что он должен оправдывать.

Существует также вопрос каталонского стремления. И преобладающим стремлением до длинной серии провокаций со стороны Мадрида было стремление к большей степени автономии в рамках испанской нации. Это предпочтение имеет долгую историю, как и провокации. После падения республики в 1939 году Франко быстро отменил автономию Каталонии, предоставленную республиканской конституцией. Постфранкистская конституция, объявленная законом в 1978 году, восстанавливает его и называет каталонцев «национальностью». Но в последнем пункте документ представляет собой безнадежное размытие, и нужно преднамеренно так считать: каталонец — это национальность, но Каталония не может быть нацией.

Как отмечали другие, корень нынешнего кризиса лежит в незавершенном процессе дефранкоизации после смерти генералиссимуса в 1975 году. Этатистская полоса подбородка в испанской политической культуре остается чрезвычайно сильной. Консервативное правительство Аснара, находившееся у власти с 2000 по 2004 год, было откровенно националистическим. Через год после того, как он был отклонен, региональный парламент в Барселоне принял новый статут автономии. Политики и суды в Мадриде растерзали его — еще один антагонизм для каталонцев. Но обратите внимание: потребовалось еще семь лет такого обращения, чтобы движение за независимость укоренилось; с тех пор он был амбивалентным и никогда не объединялся. Даже после референдума Пучдемон продолжал просить правительство Рахоя начать новые переговоры. Шарканье ног руководства перед дверью к независимости в прошлом месяце также имеет интерпретацию. Независимость, насколько я понимаю, не была первоочередным выбором каталонского народа и не является им сейчас.

И не должно быть. Судя по всему, что я рассмотрел, автономия в рамках национального государства является правильным курсом. Мадрид поставил себя в беззащитное положение: теперь он владеет государством, технологией управления, чтобы подчинить себе тех, кому эта технология должна служить. Средство становится целью, слуга — хозяином, и наоборот. Это всегда было одной из опасностей национального государства. Теперь это довело каталонцев до крайности, что вполне понятно, но это не то место, где они должны занимать какое-то место. Звучит так, как будто я пишу в защиту национального государства? Хороший. Я. Формально я должен говорить о том или ином виде федерализма.

Национальное государство весьма проблематично, начиная с его основной цели. Но мы не можем допустить, чтобы его многочисленные неприятные черты заслоняли те преимущества, которые можно найти в нем. Власть — главный вопрос. Нация остается механизмом, внутри которого все еще возможен доступ к власти, по крайней мере теоретически. Это сайт, на котором обычные люди имеют возможность представлять себя и оказывать влияние на органы власти. Я опираюсь здесь на ученого по имени Тимоти Бреннан, который проделал исключительную работу по этим вопросам. Он описывает нации как «территорию, на которой новые избиратели могут работать по разным направлениям власти». Он добавляет: «По сути, это единственные эффективные структуры для этого».

Какой доступ к власти имели бы каталонцы, если бы они добились независимости? Как они будут представлять себя — не в последнюю очередь за пределами своих новых границ? Я мало что могу придумать в ответ на эти вопросы, обращаются ли они к экономике или политике. Обращение Пучдемона к ЕС было встречено гробовым молчанием — наглядный тому пример. Независимая Каталония — еще один парадокс здесь — идеально подошла бы резиновым космополитам с их явно неолиберальной повесткой дня. Бреннан призывает к «переосмыслению национального государства» и в других местах к «новому интернационализму». Я бы призвал каталонцев тщательно обдумать эту мысль. Нации — это «воображаемые сообщества», — пишет Бреннан, намекая на знаменитый тезис Бенедикта Андерсона. «Они также, и не менее существенно, управляемых сообществ» (курсив его).