Колонии Испании в XIX веке, часть III (Gran España V)
Главная » Альтернативные миры » Колонии Испании в XIX веке, часть III (Gran España V)
в Избранноев Избранномиз Избранного 9
Доброго времени суток, уважаемые коллеги. Продолжаю публиковать дополнительные материалы к циклу про Великую Испанию, и сегодня речь пойдет о кратком описании истории колоний Испании в XIX веке. Это последняя из трех статей, посвященных этой теме.
Содержание:
ЧилиЧили хоть и было молодым вице-королевством, созданным в конце XVIII века во время реформ габриэлиносов, но местное самоуправление и менталитет, отличимый от других регионов, здесь складывался в течении долгого времени.

Главной проблемой Чили с 1817 года, когда вице-королем был назначен Бернардо О’Хиггинс, стала борьба двух партий – консервативной, и либеральной. Сам О’Хиггинс был приверженцем последней, и стал проводить прогрессивные реформы в своих владениях, развивая сельское хозяйство, увеличивая добычу полезных ископаемых. Основными статьями экспорта колонии была шерсть, медь, золото и железная руда. Когда в Чили нашли залежи угля, то в столичной провинции быстро были оборудованы металлургические цехи, и колония сама стала обеспечивать себя железом. Постройка железных дорог была для Чили неактуальна из-за географического расположения, но вот флот пришлось развивать весьма интенсивно, в том числе военный. Был проведен ряд важных социальных реформ, проведена секуляризация церковного имущества, развивалось образование и медицина. Однако это не нравилось консерваторам, которые совершили ряд покушений на О’Хиггинса, а в 1841 году и вовсе развязали гражданскую войну. Опасаясь вторжения из соседних стран и возмездия метрополии, консерваторы лишь выдвинули ряд требований, в том числе об установлении консервативного правительства.

С 1815 года чилийцы практически постоянно вели военные действия, то оказывая поддержку соседям, то устраивая внутренние разборки, то ведя бои с арауканами. В этих боях ковалась сильная по меркам колоний армия, основанная на милиционном принципе – при необходимости под ружье могли встать практически все мужчины, но в мирное время полностью укомплектованными оставались лишь несколько полков, набранных в том числе из иностранных наемников. За счет выгодной торговли с Европой удавалось вооружать солдат лучшим оружием из доступного, а также содержать офицерские школы для флота и армии. Сам менталитет чилийцев закалялся в ходе этих конфликтов, и к концу правления королевы Изабеллы II он уже вполне сформировался как достаточно агрессивный и жесткий.
Вице-королевство Гаити с самого своего начала пошло по весьма своеобразному и не имеющему аналогов в мире пути развития, став первым самостоятельным государством, построенным чернокожими для чернокожих, но по европейскому образцу и при поддержке испанской короны. Собственно, сама Испания этой колонией не особо интересовалась – достаточно, что она была дружественной, а не враждебной, оставалось лишь оказывать поддержку нужным людям, и «топить» ненужных. Гаити постепенно превратилось в эдакий оплот борьбы с рабством и угнетением в Америке и всем мире. Чернокожие полки сражались в Испании против Наполеона; гаитянская пехота воевала вместе с аргентинцами против Бразилии, которая стала главным рабовладельческим государством Америки; гаитяне оказывали поддержку аболяционистам из США, впрочем, видя разницу между упрямыми фанатиками вроде Джона Брауна, и действительно сделавшими многое для освобождения рабов людьми. Многие беглые рабы на радостях стали прибывать в Гаити, но там их ждало небольшое разочарование – несмотря на весь прогресс с реформами во времена Туссена-Лувертюра, остров все равно оставался достаточно отсталым, сугубо сельскохозяйственным. Плюс ко всему, местное население, «войдя во вкус», стало периодически бунтовать и устраивать попытки революций, причем в большинстве случаев весомых причин для этого не было.
К 1830 году население Филиппин достигло отметки в 2,5 миллиона. По своему составу оно было весьма неоднородным – как в культурном плане, так и в религиозном, что усложняло управление им, и ставило испанские колониальные власти в сложное положение. Кроме того, проблемой оставалось то, что колония была сильно отдалена от метрополии, являясь самым удаленным владением из всех – требовалось пересечь два океана, чтобы попасть из Кадиса в Манилу. Тем не менее, за Филиппины было решено взяться как следует, и при участии как местных кадров, так и присланных из метрополии специалистов был разработан план реформ и преобразований. Было решено провести «Вторую Филиппинскую конкисту», но воевать не оружием, а учебником и миссионерской деятельностью. Колония получила статус вице-королевства с особым, уникальным устройством, более централизованным и авторитарным, чем в других аналогичных частях Испанской империи. Значительная доля прибыли от торговли была направлена на развитие медицины и образования, целью чего было обеспечить достаточные блага для местного населения и обучить его испанскому, тем самым закрепив его симпатии. Кроме того, усиливалась деятельность католических миссионеров, особенно в областях, населенных мусульманами. Для контроля над ситуацией в колонии создавался собственный флот и достаточно сильная по местным меркам армия, набранная из числа лояльных местных жителей.

В 1815 году вице-королевство куба представляло собой развитую колонию с населением в 500 тысяч человек, из которых около 100 тысяч проживали в Гаване. Здесь находилась крупная верфь Ла Гавана, склады, мануфактуры, по всему острову были разбросаны плантации, производящие сахар, кофе, табак и цитрусовые [1]. Существовала и горная промышленность, но она не пользовалась большим успехом из-за относительно небольших разведанных запасов полезных ископаемых. Должность генерал-капитана этой колонии считалась одной из самых спокойных и легких, так как на острове до того не было никаких серьезных очагов волнений. Тем не менее, именно с этого момента у кубинцев начинает просыпаться самосознание, и они начинают понемногу выступать против эксплуатации испанцами, которые целиком контролировали все сферы жизни колонии. Потому уже с 1820 года началось постепенное расширение местного самоуправления, при проведении важных социальных реформ вроде улучшения образования. Местную креольскую верхушку стали допускать к управленческим постам, а метрополия стала периодически выделять субсидии на модернизацию и развитие сельского хозяйства. В результате этого значительная часть кубинцев осталась лояльна метрополии, но все равно продолжала требовать политической независимости, которая была дарована Кубе в 1867 году, после начала протестов в Гаване. Все это происходило на фоне кратковременного экономического кризиса, вызванного тем, что традиционный рынок сбыта значительной доли продукции, Юг США, воевал с Севером, а затем сам пребывал в кризисе, и не мог закупать продукцию с Кубы в старых объемах. Лишь в 1870-м ситуация улучшилась, и экономика вновь стала набирать обороты, а кубинский сахар и сигары так и остались весьма популярны на мировом рынке за свое качество и относительно невысокую себестоимость.
Колония в Пуэрто-Рико еще с начала XIX века стала развиваться быстрыми темпами, и приобретать все черты полноценного европейского государства. Небольшое население острова – всего около 150 тысяч человек – позволяло достаточно легко обеспечить их работой и всем необходимым, в результате чего благосостояние обычных пуэрториканцев стало постепенно приближаться к уровню метрополии. Экономика, основанная на сельском хозяйстве (сахар, кофе, табак), вскоре укрепилась несколькими фабриками, на которых производились товары местного потребления. Все это делало остров достаточно привлекательным для миграции, и вообще «образцовой колонией». Само собой, Испания внимательно наблюдала за ростом Пуэрто-Рико, и уже в 1820-х годах был поднят вопрос о том, чтобы предоставить острову статус вице-королевства, или все же присоединить его к Испании на правах провинции. Было решено провести местный плебисцит, который высказался за отдельное развитие и автономию, вслед за чем в 1837 году, пропустив ранг вице-королевства, остров получил сразу полноценный статус королевства. При этом Пуэрто-Рико целиком осталось в кильватере Испании в плане внешней политики, да и было зависимо от торговли и прочих связей с метрополией. В то же время, процветающий остров было выгодно использовать как место отдыха и международных конференций, в результате чего в столице, городе Сан-Хуане, активизировалось строительство частных домов, дворцов и гостиниц. Именно эти особенности сделали Пуэрто-Рико в общем и Сан-Хуан в частности главным претендентом на роль де-юре столицы зарождающегося международного объединения Испании, ее союзников и колоний во 2-й половине XIX столетия.
Ямайка, получив в 1829 году статус вице-королевства, также оказалась одной из самых спокойных колоний Испании. После освобождения рабов на острове еще какое-то время царила сложная обстановка, но затем общество перестроилось, и настали времена мира и спокойствия. Население хоть и не процветало, но и не бедствовало. Основной продукцией местной экономики оставались сахарные плантации, причем главным скупщиком продукции оставались англичане, которые занимались скупками сахара на Ямайке еще в те времена, когда остров принадлежал им. При том, что на острове сохранялось разделение на черных рабочих и элиты, сформированной, в основном, из белых и креолов, проявлений расизма практически не наблюдалось. Метрополия проводила политику «мягкой испанизации», постепенно развивая испаноязычное образование, и стимулируя миссионерскую деятельность – впрочем, достаточно ненавязчивую. Благодаря этому постепенно государство переходило на использование испанского языка в качестве основного, а к концу XIX столетия католики стали преобладать над протестантами [2]. Испания также вложилась в развитие инфраструктуры острова, и не мешала местным законодательным инициативам, особенно благоприятным – так, в 1848 году местные политически активные испанофилы добились переименования столицы колонии, города Кингстон, в Пуэрто-Реаль. Это позволило сохранить лояльность местных метрополии, а также сделать из колонии один из главных оплотов аболиционизма – если Гаити выступало в качестве бойцовского пса, то Ямайка являлась мозговым центром и тихим организатором, в том числе благодаря благоприятной общественной обстановке.
В 1891 году в Пуэрто-Реале прошли митинги в поддержку предоставления острову статуса королевства. США попытались было нагнетать обстановку, играя на этом, но Мадрид тут же предоставил высокий статус своей колонии, обставив все достаточно торжественно. Удалось избежать не только противостояния, но и вообще любой крови, в результате чего население острова сохранило приверженность Испании. В дальнейшем Ямайка превратилась хоть и не в самое богатое, но и не самое бедное государство Америки, по благосостоянию обогнав Гаити и бывшие колонии других держав.
Оран развивался как типичный североафриканский город-государство всю первую половину XIX столетия, за тем лишь исключением, что он, в свете событий конца XVIII столетия, был наиболее европейским и испанским. После Венского конгресса сюда стали массово прибывать евреи, устроившие свое хозяйство и промыслы на местах. Город считался куда более мирным до тех пор, пока Испания, ради его защиты, не решилась захватить западную часть Алжира в 1840-х годах. С этого момента началась история отдельного генерал-капитанства Оран, и спокойствия в ней было не так уж и много. Местные племена арабов и берберов плохо восприняли испанское завоевание, и раз за разом поднимали мятежи, подавляемые сильным гарнизоном, размещенным в Оране. Для какого-то закрепления Испании в этом регионе началось строительство сети крепостей, а с местным населением велась системная работа по принципу «кнут и пряник». К удивлению испанской администрации, берберы в этом регионе, будучи меньшинством, пошли с куда большей охотой на сотрудничество, обычно ущемляемые арабаами, в результате чего было решено сделать ставку на них. Это, с одной стороны, вызвало отток арабского населения из этого региона, а с другой – спровоцировало немалую иммиграцию берберов с соседних территорий. По мере продолжения этого процесса колония становилась все более и более мирной, в результате чего появилась возможность начала ее освоения. Были обнаружены немалые запасы железа, цинка и свинца, которые стали разрабатывать, и свозить в Оран добытое сырье.
В соседнем городе, Тлемсене, стали процветать различные мелкие производства местных мастеров, а благодаря испанскому влиянию началась модернизация сельского хозяйства, и переориентация его на нужды экспорта и местной слаборазвитой промышленности. В результате этого генерал-капитанство достаточно успешно развивалось, но при этом постоянно сохранялась острая нехватка специалистов-европейцев – из-за достаточно напряженной обстановки колония оставалась крайне непопулярной для испанцев, а все же решившиеся на приезд редко уезжали далеко от Орана и Тлемсена. Из-за особого статуса генерал-капитанство с момента своего основания получило свою символику, особое управление и статут, что отличало его от любой другой колонии Испании, кроме разве что Чусана.
В 1827 году в Испании пришло в голову, что неплохо бы ей заиметь базы в Тихом океане, через который часто приходится плавать торговым кораблям на Филиппины и в Китай. Тут же вспомнили о том, что формально Испания владеет множеством островов в этом регионе, а именно архипелагом Палау, Марианскими и Каролинскими островами. Присутствие испанской администрации на них было номинальным, все управление осуществлялось с Филиппин, к которым де-юре принадлежали острова. Тут же было решено провести масштабную кампанию по реколонизации островов, выделив их отдельно как Ост-Индию, со столицей в городе Аганья, что на острове Гуам – единственном более или менее обжитом острове во всей новой колонии [3]. Ост-Индия была выделена в качестве генерал-капитанства, но имела свои особенности в виде полностью самоуправляемых администраций на крупных островах, которые составлялись из приезжих чиновников. Для этого пришлось провести целый «десант» из подготовленных кадров вместе с их семьями, так как нужное количество специалистов до того отсутствовало. Набор шел на волонтерской основе. Правительство генерал-капитанство не было отягощено слишком большим перечнем обязанностей – лишь защищать интересы Испании, развивать местное хозяйство да построить и поддерживать военно-морские базы на нескольких островах, для чего даже выделялись дотации.
Само хозяйствование не могло принести больших прибылей, так как на территории генерал-капитанства можно было выращивать не так уж и много культур, да вылавливать дары моря. Испанской администрации колонии удалось сделать все из того, что от нее требовалось, и даже больше – на сэкономленные средства были построены школы для местного населения, которое быстро стало испаноязычным, и окончательно приняло католичество. Видя этот быстрый прогресс, в 1857 году король с королевой присвоили Ост-Индии статус вице-королевства, а в 1900 году острова были удостоены ранга полноценного королевства. Больших изменений во внутреннем устройстве Ост-Индии это не произвело, не считая, конечно же, политики – она так и осталась фактически конфедерацией островов трех архипелагов, сильно зависящей от Испании, и потому не имеющей де-факто полной независимости. Впрочем, местное население это не особо смущает и в наше время.
Ничейная территория на побережье Африки к югу от условной границы Марокко привлекла внимание испанцев еще в 40-е годы XIX века. Здесь в изобилии водилась рыба, имелись удобные бухты для поселения, и, в то же время, практически отсутствовало местное население, если не считать, конечно, арабов и берберов, которые бывали тут «проездом». Колонизация этих земель началась по частной инициативе крупного судовладельца, хозяина рыболовного флота на Канарских островах, Мигеля Перейро. По его настоянию в 1849 году в удобной бухточке был основан город Сан-Мигель, использовавшийся в основном как база для рыбаков. Город достаточно быстро рос, его стали использовать в качестве места для отдыха от цивилизации и ссылки не слишком проштрафившихся политических преступников, а во время войны с Марокко использовался испанскими войсками как временная стоянка. В конце концов, после этой войны было решено как следует расширить свое присутствие на этой территории, и в 1869 году было создано генерал-капитанство Рио-де-Оро. Многие не понимали, зачем вообще это делается, так как владение пустыней, по которой кочевали не очень дружественные арабы, не представляло большой ценности, и не сулило никакой выгоды, но в 1873 году здесь были найдены большие запасы фосфатных руд – сырья, пригодного для изготовления удобрений по открытому недавно способу [4].
Очень быстро колония обрела смысл, и стала расти дальше, основывая новые поселения, закрепляясь фортами глубже в пустыню и делая безопасной добычу ценного сырья. В Сан-Мигеле появился завод по переработке этой руды, а его население стремительно росло. Так как особые географические и климатические условия исключали значительное развитие колонии, а ее население и без того состояло практически из одних только испанцев, то в 1895 году ей было сразу дарован статус королевства Рио-де-Оро. При этом, как и некоторые другие формально самостоятельные колонии Испании, эта де-факто получила лишь максимально возможное самоуправление и некоторые возможности внешней политики, но на деле целиком и полностью зависела от воли и экономики метрополии.
Приобретя в 1860 году колонию в Чусане, Испания тут же начала строить там укрепленную военно-морскую базу, форты и торговую факторию, а также усилила свое присутствие в соседнем Шанхае. На отдельных островах архипелага, также взятые под контроль Испанией, были расположены наблюдательные пункты, которые постоянно следили за обстановкой в море. В двух крепостях, названных Санта-Исабель, и форте Сан-Карлос, размещался постоянный гарнизон из войск, набранных в метрополии. Была создана постоянная Китайская флотилия из канонерок и нескольких фрегатов, которая содержалась в боеготовом состоянии, и для обслуживания которой в Шанхае, по договоренности с европейцами и китайцами, был построен сухой док общего использования. Все это делалось для того, чтобы закрепить позиции Испании в выгодном месте, и обезопасить всю дальнейшую торговлю с Китаем для испанских купцов. А торговля набирала обороты – в обмен на серебро, оружие, продукцию современной промышленности испанцы получали тонны важных товаров, прежде всего – чая, который весьма высоко ценился в Европе, и на торговле которым сколачивали огромное состояние. Китайцы весьма насторожено относились к европейцам, но торговля с испанцами шла все же более оживленно, чем с остальными – во многом из-за того, что испанцы не торговали опиумом, а любая попытка шустрого купчишки сколотить капитал на контрабанде наркотиков напарывалась на достаточно жесткую позицию местной администрации, которая контролировала все происходящее.
Достаточно хорошие условия проживания, значительные прибыли, безопасность благодаря испанскому гарнизону и флотилии сделали Чусан весьма привлекательным городком как для европейцев, так и для китайцев, которые находили здесь достаточно высокий уровень жизни. Благодаря притоку рабочей силы на острове стало развиваться хозяйство, организовались рыбные ловы и сбор морепродуктов, открылись несколько фабрик и китайских ремесленных цехов. С самого начала колония получила статус особого генерал-капитанства, со своим статутом и символикой, и оставалась таковым вплоть до своего упразднения в XX веке.
Еще несколькими владениями, которые получили особый статус генерал-капитанств в 1815 году, после окончания войны с Францией, стали испанские города Северной Африки (за исключением Орана) – Сеута, Мелилья, а также присоединившиеся к ним в конце XVIII века Танжер и Касабланка. Эти города имели особое законодательство, свое внутреннее самоуправление при назначаемом генерал-капитане, и вообще пользовались особым экономическим статусом. В частности, отсюда еще в XVII столетии не изгонялись евреи, а после Венского конгресса, когда многие страны рассматривали вопрос о статусе евреев каждый у себя, Испания сделала из своих африканских владений «свободные» города в плане вероисповедания, при этом ограничив к ним доступ со стороны малообразованных слоев населения. В результате этого города стали быстро развиваться за счет ремесленного, а затем и промышленного производства. Не последнюю роль в этом играл еврейский капитал и еврейские рабочие, которые стали съезжаться в испанские города-государства. Особенно быстро рост Танжер – отхватив в результате войны с Марокко земли «с запасом», к середине XIX века испанцы стали переживать за то, что город вскоре упрется в свои максимально возможные границы, так быстро увеличивалось его население. Более того, в свете улучшения отношений с Марокко, наладилась разработка полезных ископаемых в ближайших районах, и сырье потекло во все тот же Танжер, где были построены перерабатывающие заводы – в результате чего он стал развиваться как промышленный центр.
Наконец, будучи удобным торговым пунктом, город стал центром торговли стран Атлантики с бассейном Средиземного моря, куда свозились, и где покупались десятки и сотни наименований товаров ежедневно, а корабли то покидали порт, то вновь прибывали. С этой торговли стал получать выгоду даже султан Марокко, в результате чего его поданным строго-настрого было запрещено проводить какие-либо диверсии рядом с ним, а в случае войны ни в коем случае не обстреливать или грабить город. Впрочем, как оно получилось на деле, еще предстояло узнать во время Марокканской войны. Немногим меньшее развитие получила Касабланка, которая, помимо ВМБ Армады, стала также использоваться как крупный торговый и промышленный центр, в который стекались ресурсы из окружающих город территорий Марокко.
- Вообще, у меня складывается стойкое впечатление, что развитие Кубы традиционной историографией сильно недооценивается. По имеющейся у меня информации, почти в любой момент времени с середины XVII столетия Куба была одним из самых экономически развитых государств Латинской Америки, если, конечно, считать испанскую колонию государством.
- При наличии эффективно работающей системы всеобщего образования и денег, язык общения в обществе в подобных не шибко цивилизованных обществах можно сменить за поколение-два, что не раз проделывали европейские страны с другими не очень развитыми государствами.
- К моменту перехода острова в распоряжение американцев испанцы уже построили там госпиталь, школу и несколько других общественно важных поселений, так что какое-то присутствие Испании на островах все же было.
- Фосфорные удобрения используются примерно с 1840-х годов (Великобритания), первое производство в промышленных масштабах началось во Франции в 1850-х годах.
почему испанские историки считают, что странам лучше живется без колоний
Ирина Лагунина: Некогда испанцы любили повторять, что в их империи никогда не заходит солнце. И это соответствовало истине. В 16 столетии Испании принадлежала часть Италии, Нидерландов и даже Филиппины, не говоря уже о Латинской Америке. Сегодня от империи и следа не осталось. Она исчезла еще в 19 столетии. К лучшему, считают исследователи. Почему? Рассказывает наш мадридский корреспондент Виктор Черецкий.
Виктор Черецкий: Идею о том, что огромная империя приносила Испании лишь несчастья, разделяют многие историки. На первый взгляд этот тезис выглядит парадоксально, особенно для тех, кто полагает, что благополучие государства прямо пропорционально его размерам. Действительно, захватив первые колонии в конце 15 столетия, Испания создала империю, которая достигла небывалых размеров при короле Фелипе Втором в середине 16-го столетия. Рассказывает историк, автор ряда книг об Испании периода великих географических открытий Хулиан Гонсалес:
Хулиан Гонсалес: Фелипе Второй сосредотачивал свое внимание на заморских территориях, в то время как его отец император Карл Пятый больше интересовался европейскими владениями Испании. Огромная испано-американская империя начала управляться из замка-алькасара в Мадриде, который стал в те времена имперской столицей. И так продолжалось несколько столетий до ослабления и разрушения империи.
Виктор Черецкий: Более трех веков Испания только и занималась, что вывозила из Латинской Америки на огромных кораблях-галеонах несметные богатства: золото, серебро, драгоценные камни. Правда, добытые в далеких землях сокровища в испанской казне долго не задерживались, и, по большому счету, государство не обогащали. Все уходило на содержание громоздкого имперского аппарата, на прокорм и вооружение также огромных армии и флота, на оплату бесконечных войн со всеми подряд и на подавление народных восстаний – и в Европе, и в заморских колониях. Ведь империи для выживания было «положено» воевать!
Одновременно деньги в немалых количествах требовались на удовлетворение прихотей королевского двора, заботящегося о своем величии, на нужды высшей аристократии, духовенства и на подачки народу, чтобы вел себя смирно. Испанские аристократы ели с золотых тарелок. Особым шиком считалось поесть один раз, а тарелку выбросить. И при всем этом испанские промышленность и сельское хозяйство практически не развивались. Да и зачем им было развивать, когда все можно было купить на доходы из колоний в какой-нибудь европейской стране, населению которой для выживания приходилось трудиться. Самые предприимчивые представители испанского народа в те благодатные времена отправлялись грабить колонии, а не предприимчивые – бездельничали и мечтали, подобно Дон Кихоту и Санчо Пансе. Застойный имперский образ жизни поддерживался идеологически. За моралью населения и его мыслями присматривала католическая церковь в лице Святой Инквизиции, не допускавшей никакой либеральной крамолы. Историк Хулиан Гонсалес:
Хулиан Гонсалес: Испанская монархия взяла на себя заботу блюсти чистоту католической веры не только у себя в стране, но и во всей Западной Европе. Исполненная имперского величия, она решила возродить религиозное единство, нарушенное протестантами – лютеранами и кальвинистами, хотя большинство европейских государств тогда по-прежнему продолжали придерживаться католицизма.
Виктор Черецкий: Заботясь о чем угодно, только не о собственном развитии, испанская империя к концу 18 столетия оказалась чуть ли не самой отсталой страной в Западной Европе и по части экономики, и по части идей. Страну вернули к жизненным реалиям лишь великая французская революция и наполеоновские войны. Революционные идеи свободы, равенства и братства были с восторгом восприняты многими испанцами и в метрополии, и в колониях. В первой четверти 19 столетия империя, под влиянием этих идей, стала окончательно неуправляемой и развалилась. На латиноамериканском континенте образовались независимые государства, ну а Испании пришлось наверстывать упущенное за несколько столетий: и в политике, и в экономике.
И если в экономике к концу все того же 19-го столетия дела немного поправились с помощью, в основном, английского капитала, то в политике почти всегда давал о себе знать ущемленный имперский дух. Он гнал испанцев во все новые военные авантюры и в Африке, и в Латинской Америки, и даже в Юго-Восточной Азии. Одним из печальных последствий долгой колониальной эпохи и более современных колониальных войн было засилье в политике страны военной камарильи. Военные устраивали перевороты, провоцировали гражданские войны, меняли правительства или сами становились у руля власти. Последний испанский военный диктатор генералиссимус Франсиско Франко правил страной в худших традициях застойной имперской Испании аж до 1975 года. А в 1955 году, окончательно перепутав эпохи, он, по договоренности с доминиканским диктатором, кстати, тоже генералиссимусом, Трухильо, направил в Доминиканскую республику 700 испанских юношей-колонизаторов, якобы, для улучшения этнического состава населения, которое двум диктаторам-расистам казалось слишком темнокожим. Рецидив колониализма испанцам пошел не впрок. Говорит один из переселенцев Фернандо Гомес:
Фернандо Гомес: Здесь была такая страшная нищета, что мы чуть не умерли с голоду. До сих пор удивляемся, кому пришла в голову идея переселить нас в этот ад. Мало того, что мы здесь голодали, многих из нас обвинили в коммунизме и преследовали лишь за то, что мы были недовольны жизнью.
Виктор Черецкий: Новый рецидив колониальной эпохи возник совсем недавно и опять болезненно сказался на испанском обществе. С конца 90-х годов в Испании начался экономический подъем. В его основе лежал интерес европейцев, в основном, немцев и англичан, у которых в это время завелись лишние деньги, к покупке недвижимости на испанских пляжах для летнего отдыха. В связи с подобным интересом здесь началось бурное строительство. Дешевую рабочую силу стали черпать в бывших колониях, к примеру, в Испанию переехала чуть ли ни пятая часть жителей Эквадора. Жесика Монкайо, колумбийская журналистка:
Жесика Монкайо: Данные статистики свидетельствуют о том, что 60% иммигрантов приехали в Испанию из Эквадора, Колумбии, Перу, Венесуэлы и Чили, еще 25% — из Аргентины, Бразилии, Уругвая и Парагвая. А 15% — из стран Карибского бассейна – Кубы, Доминиканской республики, а также из некоторых стран Центральной Америки.
Виктор Черецкий: Иммигранты были готовы работать за гроши, принося Испании, как некогда в колониальную эпоху, огромные барыши. Строители-испанцы — каменщики, штукатуры, водопроводчики — превратились в предпринимателей. Они нанимали эквадорцев, и пока те работали, сидели в барах, выпивая и закусывая за счет работяг из бывшей колонии. Но строительный бум закончился. Уже сегодня по росту числа безработных Испания заняла первое место в Западной Европе. И это только начало. По прогнозам экономистов, в ближайшее время на улице окажется до миллиона строительных рабочих-иммигрантов и их испанских хозяев. Массовая потеря рабочих мест ожидается и в других отраслях. Кармен Томас, экономический обозреватель телеканала «Либертад Дихиталь»:
Кармен Томас: О кризисе уже нельзя говорить как о чем-то виртуальном. Он присутствует во всех сферах жизни. И речь идет о тяжелом и затяжном явлении. У банков нет наличных. На бирже – одни убытки. Кризис мировой экономики в Испании ощущается особенно сильно. Он бьет, в первую очередь, по строительству и сфере потребления. Растут цены, стоимость кредитов, закрываются предприятия, растет безработица. Все идет прахом. Последняя новость: крупнейшая строительная компания «Сеоп», спонсор сантандерского футбольного клуба «Расинг», объявила о своей неплатежеспособности.
Виктор Черецкий: Ну а пока в ожидании резкого роста преступности в Испании в спешном порядке наращивается число сотрудников правоохранительных органов. Ведь местным властям совершенно ясно: безработные иммигранты умирать с голоду не захотят и, скорее всего, займутся грабежами. Улицы испанских городов уже наводнили латиноамериканские молодежные банды. Без стрельбы и поножовщины не обходится ни одна гулянка, ни один вечер. По продаже и потреблению колумбийского кокаина Испания заняла первое место в странах Евросоюза.
Боком выходит Испании и попытки наладить экономическое сотрудничество с бывшими колониями. Ежегодно в разных странах латиноамериканского континента ввиду нестабильной экономической ситуации испанские фирмы теряют миллионы долларов. К примеру, в последнем квартале прошлого года испанская телефонная компания «Телефоника» потеряла только в Перу более 100 миллионов. Эта же компания понесла огромные убытки в Аргентине. Почему же тогда Испания идет на этот рынок, наступая всякий на раз на одни и те же грабли? Премьер-министр страны Хосе Луис Родригес Сапатеро, как и его предшественники, видит в развитии связей с Латинской Америкой историческую миссию Испании:
Родригес Сапатеро: Основным приоритетом нашей внешней политики, основанной на наших моральных принципах и ценностях, является Латинская Америка. Этот приоритет диктуется нам историческими обстоятельствами и заботой о будущем. Сейчас, правда, континент испытывает большие трудности, но в принципе, у него имеется огромный экономический и людской потенциал. Так что для Испании – это очень перспективное направление сотрудничества. Поэтому мы будем продолжать вкладывать туда капиталы.
Виктор Черецкий: Независимые наблюдатели считают, что испанцы, несмотря на то, что их империя рухнула два века назад, не избавились от менталитета хозяев, которых так и тянет к бывшим владениям. Они продолжают испытывать болезненный синдром исчезнувшей колониальной державы и, кажется, ничто не может излечить этот недуг. Бессильны даже западные союзники Испании. Ведь сколько раз, к примеру, они упрекали Мадрид в потворстве кубинскому тоталитарному режиму, беспрерывно нарушающему права человека. Испания полностью игнорировала санкции Евросоюза и США против Кубы и продолжала все последние годы поддерживать теснейшие политические и экономические контакты со своей бывшей колонией, тем самым лишь способствуя продолжению агонии одряхлевшего режима. Испанцы фактически содержат туристическую отрасль острова, поставляют туда машины и оборудование. И если братья Фидель и Рауль Кастро, сами чистокровные испанцы, выросшие в семье переселившихся на Кубу иммигрантов, воздерживаются от какой-либо критики в адрес бывшей митрополии, то их венесуэльский союзник Уго Чавес с Испанией не церемонится. «Заботу» Мадрида о своих бывших колониях он воспринимает в штыки.
Уго Чавес: Испания относится к нам на протяжении последних 500 лет как надменная колониальная держава. Нас по-прежнему унижают, оскорбляют, изображая из себя представителей высшей цивилизованной нации. А народы Латинской Америки хотят, наконец, освободиться от любого проявления колониализма.
Виктор Черецкий: В знак «благодарности» испанским предпринимателям, вкладывающим капиталы в его страну, Чавес без конца обещает «разобраться» с ними — национализировать испанские активы за то, что они, якобы, не способствуют успехам его боливарианской революции. И заявляет венесуэльский диктатор об этом громогласно.
Уго Чавес: Я сейчас пересматриваю наши отношения – политические, дипломатические и экономические – с Испанией. Испанские фирмы вынуждены будут дать полный отчет о своей неблаговидной деятельности в Венесуэле. Я лично займусь их проверкой.
Виктор Черецкий: Чавесу вторит еще один революционер со стажем – никарагуанский лидер Даниэль Ортега. Последнему тоже все кажется, что испанские компании вовсе не донкихотствуют, вовсе не терпят убытки в его стране, а беспощадно ее грабят и за счет этого безмерно обогащаются.
Даниэль Ортега: Испанское предприятие «Уньон Феноса» обосновалось в Никарагуа якобы для того, чтобы помочь нам электрифицировать всю страну. На самом деле оно по дешевке, за взятки, купило наши лучшие энергетические предприятия, за год окупило все издержки и теперь качает из нашей страны сверхприбыль. Это мафия, международные гангстеры.
Виктор Черецкий: Аналогичное отношение к испанским предприятиям в Боливии. Так что тоска Испании по ее бывшим колониям во многих латиноамериканских странах явно понимания не находит. И это при том, что ежегодно на гуманитарную помощь латиноамериканским государствам, которые часто терпят различные бедствия, Испания тратит миллионы евро. Недавно она даже построила в Латинской Америке опорный пункт помощи, чтобы при очередном наводнении, землетрясении, урагане или каком-то ином несчастье, можно было бы действовать более оперативно. Благодарности за подобные благодеяния Испании не дождаться, ведь опекаемые ею страны тоже страдают тяжелым недугом – синдромом освободившихся колоний, при котором все, что ни делает для них бывшая метрополия – не в прок. Да и уж больно соблазнительно списать все свои экономические просчеты и неудачи, голод и нищету, за счет происков бывшей метрополии!
Испанская Америка после обретения независимости, 1825-1900 гг. — Атлантическая история
Введение
Независимость Испанской Америки стала неожиданным результатом распада монархии после наполеоновского вторжения 1808 года. В результате образовался ансамбль пестрых республик, столкнувшихся с серьезными трудностями на протяжении всего XIX века. Независимость, по сути, создала нации с размытыми границами и ненадежной идентичностью. Прежде всего, сохранилось наследие колониальной эпохи, поскольку новые республики не отменили старые испанские законы. Он оставался в силе почти повсеместно в регионе вплоть до конца XIX в.век. Социальные различия, основанные на чести, труде, расе и поле, были, по общему признанию, уничтожены на конституционном уровне, но они все еще оставались укорененными в обществе. Почти везде построение нации и современного государства было задачей, усложнявшейся сохранением сложной корпоративной структуры и утверждением власти местных и региональных властей. Таким образом, тот факт, что наследие испанской монархии сохранялось в республиках до конца XIX в.го века оправдывает включение этого века в область атлантической истории. В этом библиографическом списке отобраны работы, иллюстрирующие напряженность, характерную для Испанской Америки на протяжении республиканского периода после создания Республики Боливия, ознаменовавшего окончание Войн за независимость (1825 г.). Действительно, они разделены между желанием создать набор современных республик, основанных на равном гражданстве и поступательном прогрессе, и постколониальным сохранением социальных практик и институтов старый режим .
Именно по этой причине здесь так много внимания уделялось XIX веку, поскольку политические, культурные и социальные эпизоды отмечали относительную, но прогрессирующую эрозию колониальных практик. Таким образом, «современная» мутация Южной Америки регулировалась важными моментами, которые проявляются в хронологическом и тематическом выборе цитируемых работ: сохранение и отмена рабства, предоставление гражданства индейцам и выходцам из Африки, но сохранение дискриминации в зависимости от цвета кожи и расы; грандиозные либеральные реформы середины века и сохранение влияния привилегированных образований, таких как церковь и армия, сложное строительство современного государства, нации и демократических систем; прогрессирующее ухудшение корпоративных социальных структур и фуэрос ; и прекращение испанского присутствия на Кубе и в Пуэрто-Рико в 1898 году, и повторное включение Латинской Америки в сети мировой экономики в конце века и, наконец, новая волна европейской иммиграции. Я почти не касался экономических тем в этой библиографии, за исключением раздела «Международные отношения: от испанской империи к британской «неформальной империи»?».
Эти темы имеют фундаментальное значение для понимания истории Южной Америки, атлантической или иной, в XIX веке.век. Кроме того, акцент был сделан на тех политических и социальных работах, которые, как правило, более или менее включены в атлантическую перспективу. Предпочтение отдается книгам на английском и испанском языках, которые являются основными научными языками в этой области исследований, а переводы на эти языки цитируются там, где они доступны. Однако существуют хорошие книги на немецком, итальянском, французском и португальском языках, многие из которых по справедливости заслуживают включения в эту подборку. Перевод с французского Эндрю Х. Беллисари.
Общие обзоры
Общие работы по современной Испанской Америке в методологическом поле атлантической истории еще не существуют. Хронологически эта перспектива до сих пор связана с ранней современной историей. Кроме того, до сих пор многие латиноамериканские историки оставались враждебными по отношению к атлантической перспективе, которую они считают слишком отмеченной академическим влиянием США. С 1990-х годов трансплантация второстепенных исследований в испано-американское царство под влиянием Флоренсии Мэллон (см. Мэллон 1995, цитируемый в разделе «Классовые и расовые отношения»), тем не менее, ввел ряд социальных и расовых тем, близких к атлантической истории в целом. Более того, необходимо подчеркнуть, что влияние «новой политической истории», любимой Франсуа-Ксавье Герра (см. Guerra 1992, цитируется в разделе «Новая политическая культура»), способствовало значительному обновлению в исследованиях XIX века. до сих пор отвергаемый исследователями. Эта историографическая парадигма полностью принадлежит атлантической истории, поскольку она анализирует социально-политические последствия атлантических революций в долгосрочной перспективе в евро-американском масштабе (Африка, правда, мало представлена в этом подходе). Общие работы, такие как Bethell 1986, Chevalier 1999, Vázquez and Mino Grijalva 2003 и Ayala Mora and Posada Carbó 2008, таким образом, посвящены истории Латинской Америки в целом без особой ссылки на атлантическую историю, но они составляют обязательную отправную точку.
-
Айяла Мора, Энрике и Эдуардо Посада Карбо. Historia General de America Latina . Том. 7, Los proyectos nacionales latinoamericanos: Sus toolsos y articulación, 1870–1930 . Мадрид: Редакция Trotta, 2008.
Работа посвящена периоду в тематической форме, с главами, посвященными важным событиям, таким как мексиканская революция, и особое внимание уделяется политическим преобразованиям.
-
Бернекер, Вальтер Л., Рэймонд Т. Бьюв, Джон Роберт Фишер и др., ред. Handbuch der Geschichte Lateinamericas . Том. 2, Lateinamerica von 1760 bis 1900 . Stuttgart: Klett-Cotta, 1992.
Это исследование на немецком языке использует как региональный, так и тематический план (демография, экономика, общество, культура) со специальной библиографией. Хорошая отправная точка для студентов бакалавриата.
-
Бетелл, Лесли, изд. Кембриджская история Латинской Америки . тт. 3–5. Лондон: издательство Кембриджского университета, 1986.
В третьем томе этого сборника собраны опросы, организованные по странам, которые отдают предпочтение политическому подходу, подчеркивая диалектику между разрывом и преемственностью колониального режима с момента обретения независимости до 1870 года. полные библиографические очерки, в которых, в частности, подводятся итоги англо-американских работ. Четвертый том посвящен экономическим, демографическим, социальным и культурным темам со всеми обычными важными рубриками за период 1870–1819 годов.30. Кроме того, он отдает предпочтение последовательной истории и дает хорошее статистическое обобщение основных изменений, характерных для конца XIX века. Содержит ряд полезных карт и графики. Пятый том (1870–1930 гг.), разделенный по крупным областям и странам, возвращается к структуре третьего.
-
Шевалье, Франсуа. Латинская Америка: De la Independencia a nuestros días . Мехико: Fondo de Cultura Económica, 1999.
Перевод с 1993 французского издания, эта работа сочетает в себе социально-экономический и политический подходы от независимости до наших дней.
Содержит библиографию из 1427 работ, большинство из которых на испанском и французском языках, подробную хронологию, карты и рисунки. Представлены основные результаты исследований от послевоенной эпохи до «политического поворота» 1990-х гг. Хорошая отправная точка для аспирантов.
-
Васкес, Хосефина и Мануэль Миньо Грихальва, реж. Historia General de America Latina . Том. 6, La construcción de las naciones latinoamericanas, 1820–1870 . Madrid: Editorial Trotta, 2003.
В этом томе представлены всесторонние и актуальные обзоры различных политических, социальных и культурных тем. Ориентирован в первую очередь на образованную аудиторию и студентов. Содержит полную общую библиографию для публикаций на испанском языке.
наверх
Пользователи без подписки не могут видеть весь контент на эта страница. Пожалуйста, подпишитесь или войдите.
Как подписаться
Oxford Bibliographies Online доступен по подписке и с бессрочным доступом к учреждениям. Чтобы получить дополнительную информацию или связаться с торговым представителем Oxford, нажмите здесь.
Испанский Карибский бассейн в колониальный период — Латиноамериканские исследования
Введение
С конца 15 до конца 19 веков Испания контролировала обширные территории в Карибском море и вокруг него, включая Большие Антильские острова, материк и острова вдоль Южное побережье Карибского моря и весь Мексиканский залив. Однако, в отличие от Британской Вест-Индии, французских Карибских островов или голландских Антильских островов, околокарибские колонии Испании редко анализировались как географическая единица. Ямайка, Тринидад, Сен-Доминго, Аруба, Кюрасао и Бонэйр обычно считаются английскими, французскими и голландскими колониями, хотя каждая из них ранее была колонией Испании в течение столетия или дольше. Хотя современные нации Колумбии и Венесуэлы можно с полным основанием рассматривать как андские, каждая из них также содержит обширные участки низменных прибрежных районов, которые исторически и культурно в значительной степени были частью Карибского моря. Многие историки приводят аналогичный аргумент в отношении бывших испанских территорий вдоль побережья Мексиканского залива в современной Мексике и Соединенных Штатах. Если последующие европейские притязания на этот регион и современные национальные границы затрудняют определение географического пространства испанского Карибского бассейна, то его хронологические параметры вполне ясны. Американская империя Испании началась и закончилась в Карибском море с заселения Эспаньолы в 149 г.0-х годов и окончательной потерей Кубы и Пуэрто-Рико четыре века спустя, в 1898 году. Относительно немного монографий посвящено первым 250 годам колониальной испанской карибской истории; в то время как более ранние исследования этого периода описывают политику Короны, имперское соперничество и эволюцию колониальных институтов, недавние работы делают упор на морскую экономику и социальные образования в крупных портовых городах региона. Подавляющее большинство исследований колониальных испанских Карибских островов сосредоточено на конце 18 и 19 века.
веках, затрагивая основные темы, такие как рост комплекса сахарных плантаций, сопротивление рабов и отмена смертной казни, в первую очередь на Кубе. Другие исследования позднего колониального периода исследуют конец испанского колониального правления, растущее влияние Соединенных Штатов и рост национальной идентичности, особенно в отношении идеологии расы.
Общие сведения
Монографии, посвященной истории испанского Карибского бассейна за весь колониальный период, не существует. Ряд исследований современных наций или регионов в современных нациях сосредоточены на веках, предшествовавших обретению независимости (например, дель Кастильо Матье 19).81). Scarano 2006 предлагает обзор исследований Кубы, Пуэрто-Рико и Доминиканской Республики XIX века. Marrero 1975–1992 представляет собой уникальный обзор колониальной кубинской истории, охватывающий не менее пятнадцати томов. Колониальный испанский Карибский бассейн также хорошо представлен в многотомном сборнике научных эссе, посвященных региону с доиспанской эпохи до 20-го века (Всеобщая история Карибского моря), и в двух учебниках аналогичного хронологического и географического охвата (Knight 2012, Моя Понс 2007).
-
дель Кастильо Матье, Николас. Ла-Льяв-де-лас-Индиас . Богота, Колумбия: Ediciones El Tiempo, 1981.
Классический синтез колониальной истории Картахены-де-Индиас с 1533 по 1810 год. Подчеркивается роль портового города как карибского центра морских перевозок и торговли, с особым вниманием к трансатлантическим рабам. торговля. На основе опубликованных первичных и вторичных источников.
-
Всеобщая история Карибского моря. 6 тт. Лондон Макмиллан Карибский бассейн, 19 лет97–2012.
Ряд эссе в этом сборнике специально посвящен колониальным испанским странам Карибского бассейна. Включает работы Альфредо Кастильеро-Кальво, Франклина В. Найта, Франсиско Москосо, Фрэнка Мойи Понса, Джалиля Сьюд-Бадильо и Энрикеты Вила Вилар. Тома 1–4 посвящены автохтонным обществам, 16 веку, рабовладельческим обществам и 19 веку соответственно.
-
Найт, Франклин В. Карибский бассейн: генезис фрагментарного национализма . 3-е изд.
Нью-Йорк и Оксфорд: Издательство Оксфордского университета, 2012.
Целостный обзор истории Карибского бассейна. Впервые опубликовано в 1978 году. Испанские карибские колонии играют важную роль в более широком повествовании и хорошо представлены в шести главах, посвященных колониальному периоду. Каждая глава содержит список рекомендуемой литературы, а не сноски. Доступно для студентов и широкой публики.
-
Марреро, Леви. Куба: Economía y sociedad . 15 тт. Мадрид: главный редактор, 1975–1992 гг.
Эта монументальная историческая география дает всесторонний обзор колониальной кубинской истории. Также ценен как путеводитель по архивным источникам. Тома 1–5 посвящены XVI и XVII векам. Тома 6–8 охватывают период с 1701 по 1763 год, а остальные тома относятся к периоду с 1763 по 1868 год.0009
-
Моя Понс, Франк. История Карибского моря: плантации, торговля и война в Атлантическом мире . Принстон, Нью-Джерси: Маркус Винер, 2007.