Новый парк в москве зарядье где находится: Парк «Зарядье»

В северной части парка работает ледяная пещера — инсталляция с лабиринтом, арками и колоннами, поверхность которых покрыта льдом. Одеваться надо потеплей — днем температура не опускается ниже минус двух градусов, а вечером — ниже минус пяти.

Также в «Зарядье» есть летний амфитеатр на 1600 мест и сад на крыше будущей филармонии, накрытый стеклянной корой, позволяя выращивать там субтропические растения.

Вход в парк свободный, посещение аттракционов платное.

Парк работает с 10:00 до 22:00, но войти на территорию можно до 21:00. Павильоны работают до 20:00.

Парк Зарядье в Москве | ВАО Москва

Рядом с Кремлем и Красной площадью появился новый парк и культурный центр с интерактивным музеем археологии, флорариумом, выставками от ведущих культурных институций и большим амфитеатром на открытом воздухе. Рассказываем о самых интересных местах парка:

1. Парящий мост

С моста, который описывает 140-метровую дугу над Москвой-рекой, открывается лучший в городе вид на Кремль и Красную площадь.

2. Научно-познавательный центр «Заповедное посольство».

Здесь взрослые и дети могут почувствовать себя настоящими экспертами-криминалистами, озеленить марсианские поселения, создать вулкан, вызвать тучи и дождь и отправиться в путешествие вместе с Чарлзом Дарвином. В павильоне также находится флорариум — многоярусная оранжерея с искусственным климатом для культивирования тропических растений методом аэропоники — выращивания в воздушной среде без использования почвы.

3. «Стеклянная кора»

«Кора», покрывающая холм концертного зала, представляет собой уникальную стеклянную конструкцию площадью 8500 квадратных метров. Она не имеет внешних стен и состоит из 2618 панелей, из которых 152 — солнечные.

4. Купол

В расположенном у входа в парк павильоне можно задать все интересующие вопросы по поводу навигации парка. Центральный зал павильона представляет собой купольное пространство, покрытое орнаментом из QR-кодов.

5. «Ледяная пещера»

Зона минусовых температур — климатрон и художественная инсталляция. Температура пещеры — не выше минус 5°С. В любое время года посетители могут погрузиться в атмосферу Крайнего Севера, узнать о жизни народов, флоре и фауне этих мест.

6. Медиацентр

Медиацентр — первый полуподземный павильон на пути от Красной площади и самое насыщенное пространство парка. Здесь расположен центр туристической информации, два современных медиакомплекса — «Полет» и «Машина времени», выставочный зал, творческая медиастудия, магазин сувениров и кафе. Перед входом в Медиацентр, а также в павильонах и на территории парка расположены инфокиоски «Москва сейчас» — интерактивные терминалы с афишей культурных событий «Зарядья» и информацией о достопримечательностях парка. На нижнем этаже павильона находится многофункциональное выставочное пространство для временных экспозиций.

7. Подземный музей Зарядья

Когда-то на месте музея находилась самая первая улица Москвы — Великая. Теперь в подземном пространстве, примыкающем к Москворецкой набережной, создан современный интерактивный археологический музей.

8. Большой амфитеатр

Амфитеатр, вмещающий до 1500 зрителей, — это одна из крупнейших в центре города открытых площадок. С юга к концертному залу примыкает Малый амфитеатр, где расположен экран для кинопоказов и видеотрансляций.

9. Концертный зал

Концертный зал — одна из самых современных музыкальных площадок в мире, под руководством директора Мариинского театра дирижера Валерия Гергиева. В здании расположены два современных зала для выступлений — на 1560 и 400 мест, а также студия звукозаписи.

Парк открыт
для посетителей
Пн: 14:00 – 22:00
Вт-Вс: 10:00 – 22:00
Войти в парк можно до 21:00

Парк «Зарядье» https://www.zaryadyepark.ru/

Район Тверской (парк «Зарядье») — Сергей Кузнецов — Мой район — Эхо Москвы, 02.01.2021

Лиза Аникина― Добрый день! В эфире радиостанции «Эхо Москвы» программа «Мой район», которую мы делаем совместно с автономной некоммерческой организацией «Мой район». В студии Лиза Аникина. И поговорим мы сегодня о Тверском районе, а если точнее о парке «Зарядье», который здесь находится. И о строительстве этого чудесного парка расскажет нам главный архитектор Москвы Сергей Олегович Кузнецов. Давайте с самого начала. Строительство «Зарядья». В принципе этот проект, конкурс были в самом начале Вашей карьеры на посту главного архитектора Москвы. Для Вас это что было? Какая-то проблема, которую нужно срочно решить или интересная площадка? Все-таки центр Москвы. Пустырь.

Сергей Кузнецов― Предыстория такова. Вообще я как сейчас помню, когда меня назначили главным архитектором, первое совещание у мэра было 3 сентября 12-го года, 2012. И там был выдан некий перечень задач первоочередных, которыми надо будет заниматься. И «Зарядье» как раз было в этом перечне. Причем задач было первоочередных не так много, там 15-20, может быть. Но как раз «Зарядье» – действительно это была самая первая задача. И когда я их разбирал, что и как делать… Ну, перечень был известен до этого, надо было на это совещание уже с какими-то идеями прийти. И там мы первый раз поговорили про то, что такая площадка, конечно, требует подхода, который пока невиданный, неслыханный для Москвы, хотя подход ничего особенного в себе не заключает, потому что проведение конкурсов и через международное жюри выбор победителя в международной практике вещь нормальная. В Москве же этого многие годы не происходило. И, в общем, звучало необычно, потому что площадка перед Кремлем очень резонансная. И в предыдущие времена, конечно же, мы знаем опыт Манежной площади, как это делалось. То есть были некие в кавычках придворные архитекторы, который по умолчанию брали такие площадки, делали там некий, как они считали, дизайн, хорошо принимаемый публикой. На самом деле это всё полная ерунда. Никакая публика ничего этого хорошо не принимала никогда. Это всё просто были взгляды и вкусы там некой группы людей, которые в то время работали. И, в общем, я сказал Сергею Семёновичу, что ещё когда меня принимали на работу, мы обменялись, скажем так, верительными грамотами. То есть я еще раз убедился, что мне будет дана возможность делать совсем нечто иное, чем делалось в Москве до этого. Я сказал, что мои взгляды на то, что происходило при Юрии Михайловиче, они, в общем, радикально негативные. Я считаю, что всё это, в общем, было то есть у нас ужасно. И если Вы меня принимаете, надо меня принимать с моими взглядами. Да? Мы будем делать вообще всё другое. Сергей Семенович мне сказал да, что мы для этого меня и принимаем, для того, чтобы делать совсем всё другое. Поэтому, конечно же, идеи welcome. Да? Приветствуются.

Л. Аникина― Вот Вы изначально как видели эту площадку еще до того, как был организован конкурс, и какие-то варианты предложены? У Вас своё видение было?

С. Кузнецов― У меня были некие вещи, которые я считал базово-ключевыми для этой площадки. Да? И которые легли в основу технического задания на конкурс. Во-первых, сложно не заметить, что площадка находится на берегу реки. И так же сложно не заметить, что Москва при том, что она исторически, в общем, возникла во главе реки, с рекой общается очень мало. Между нами говоря, позже из этих идей вырос проект «Москва-река». Он был запущен двумя годами позже. Сейчас активно реализуется. Но он вытек из этих же идей, – да? – что я тогда буквально, помню, делал первый рассказ, когда мы начинали публично это обсуждать, и Сергей Семенович рассказывал, когда мы говорили только о том, что мы хотим на конкурсе получить. Да? Сначала было размышление, что же такое должно быть задание, что мы должны получить. Потом мне пришла идея сравнения этого места, Красной площади с Сан-Марко венецианским. Сан-Марко ведь тоже находится как бы чуть в глубине большого канала, но имеет ясные четкие выход на большой канал. И безусловно это очень важно для этой площади. То есть для центра Венеции непосредственное общение с водой, с большим каналом крайне важная вещь. Так, как в Москве есть огромный итальянский след, мы знаем, и не только в дизайне, но и в строительстве в том числе, моя идея была в том, что, конечно же, наш большой канал – это Москва-река очевидно. Если говорить об идеологии мы даже похожим образом НРЗБ – это и есть река, устье реки, впадающее в море. Поэтому моя идея была в том ,что действительно «Зарядье» должно стать тем шарниром, который соединит центр города через нашу московскую Сан-Марко, то есть Красную площадь с рекой. То есть общение с водой, виды на воду, выход к набережной должны были стать ключевыми в этом проекте. Вот это раз. Потому, что то, что, я напомню, было тогда, это очень мёртвая набережная с узким каналом реки, каменная большая автомобильная часть, невозможность выйти к воде, и собственно воду даже было не видно, когда вы находились на месте, где сейчас «Зарядье», просто воду вообще не видели, потому что такая была геометрия участка, что видели сразу другой берег, а узкая река с высокой набережной, она просто исчезала. То есть в плане Вы видели, что Вы находитесь на берегу. А находясь на месте, вообще не видели, где вода. Надо было искать ее. Вот это был важный момент. Потом второй важный момент, конечно же, был в поиске идеи, почему это место… как оно, что оно будет говорить про нашу страну, потому что понятно, что идеологическая нагрузка была гигантская, и делать такой проект просто про дизайн, а не про рассказ про Москву и про страну было немыслимо, потому что тут же, ну, просто нельзя не использовать шанс, чтобы высказаться на эту тему. И потом в любом случае было гигантское давление, потому что мы были завалены письмами от сочувствующих граждан, депутатов и прочие с идеями, как мы туда должны это всё отразить. Идеи в основном вращались вокруг восстановления китайгородской стены, а установления бюстов царей, двуглавых орлов и всяческой такой символики.

Л. Аникина― Кстати, один из проектов, насколько я помню, был тесно связан с исторической застройкой. То есть предполагалось восстановить какую-то часть исторических зданий.

С. Кузнецов― Посмотрите, там был до меня произведен, когда ещё был предыдущий главный архитектор Александр Викторович Кузьмин, они проводили так называемый народный конкурс на парк. И там было 100 с лишним проектов подано, которые все были забракованы в итоге. И эти проекты изобиловали идеями по восстановлении китайгородской стены. Я, честно говоря, сразу сказал своё мнение, что, на мой взгляд, это всё абсолютно неправильно, потому что на сегодняшний день идея парка не может начинаться с восстановления стены как преграды, барьера. Да? Мы говорим наоборот о том, что мы рассказываем про раскрытие там страны и города к самой себе, к горожанам, к москвичам, к людям и, в общем, к миру в том числе. Для меня это был очень важный посыл. То есть что мы не осажденная крепость, говорим мы этим проектом, а что мы, наоборот, место, приглашающее к себе и рассказывающее про себя, про… То есть не зря парк «Зарядье» стал самое запрашиваемое… «Яндекс» же вел рейтинг к чемпионату мира – да? – объектов, которыми интересуются, и парк стал номер один по запросам, то, чем интересовались больше всего. И собственно там эти флешмобы с болельщиками, всё это было очень популярно. Парк действительно стал таким местам силы в этом плане, я думаю, не случайно. Поэтому идеи, которые должны были сформированы, и некие контуры, о чём бы мы хотели говорить в парке, что это всё-таки он должен в себе нести абсолютно общечеловеческие ценности, которые сегодня, как мы считаем, прогрессивный цивилизованный мир принимает. Это и толерантность, и открытость, и общая доступность, и равные возможности для всех посетителей. То есть парк безусловно бесплатный, потому что была… тогда ещё витала идея коммерциализации парка, чтобы он мог сам себя окупать. Были идеи поместить туда какие-то торговые площади, ещё чего-то, чтобы это всё как-то, ну, типа немножко Манежной площади, например. Это был очень серьезным местом в дебатах внутри команды нашей – да? – правительства Москвы, потому что был некий фланг, который говорил нет, нет, вы знаете, раз вот вкладываются такие деньги, площадка очень дорогая, мы должны как-то отбиваться, поэтому давайте сюда нагрузим коммерческой функцией. Но я был очень против сразу этого, потому что, на мой взгляд, опять же это не вьётся в идею. То есть такая полумера. Вроде город делает такой вклад в общественную жизнь, тут же как бы вклад делает, но при этом это как этот самый известный есть анекдот, как еврейский портной говорит, что если бы я был царь, то я бы лучше, чем царь, потому что я бы еще шил по вечера. Тут чисто про это. Да. Поэтому я считаю, что не надо. Вот уже царь – царь. Ему шить по вечерам не нужно. Он просто царь. Вот в этом была парка. Поэтому мы это закладывали в ТЗ и описывали, что мы хотим вот про это говорить здесь и показывать Россию вот так вот. А то, что мы хотим про нее рассказывать, это должны быть, конечно, вечные ценности какие-то. И это, конечно, мы понимали, что это не будет рассказ… То есть это не будет музей, потому что музеев и так много. Мы не будем конкурировать на музейной площади.

Л. Аникина― Так музей там тоже есть.

С. Кузнецов― Есть. Да. Потому, что в программе в итоге возникла музейная часть, но мы сразу сказали, что она не может быть заглавной. Также не могла быть заглавной никакая часть по-другому культурному направлению типа а-ля Третьяковка или что-то связанное там, не знаю, с музыкой, с танцами. Хотя чуть позже возникла идея с филармонией, но в парке мы сразу говорили, что опять же мы не хотим конкурировать с Большим театром, и мы будем искать другие ценности, которые мы будем здесь показывать, рекламировать. В итоге то вылилось в то, что была предложена идея с природой, с разнообразием климата, с размерам страны, с экологической повесткой. И между нами говоря, я до сих пор считаю, что для России место в глобальном мире, конечно, на мой взгляд, очень интересная есть позиция, как страны, являющейся гарантом устойчивости цивилизационного развития в том плане, что у нас гигантская территория, маленькая плотность населения. Мы можем, условно говоря, при климатических изменениях, там при нехватке любых ресурсов быть гарантом для мира того, что мы восполним гигантскими богатствами нашей страны и человечеству поможем устоять. То есть про это собственно отчасти говорит парк. Про это, например… С этим была связана история тоже проекта, который я активно курировал – это павильон Экспо в Милане в 2015 году, если помните, таким вот… длинной консолью «Накорми планету» там была тема. Тема про эти же ценности, преимущества России, говоря, что Россия настолько безгранична, бескрайна и богата, что мы можем накормить планету в буквальном смысле. Мы тогда рассказывали про историю с банком этих семян Вавилов, который Николай делал. Вот. То есть вот эта система ценностей, которую мы предлагали развивать, про которую было «Зарядье», про которую было последующее там вот это вот Экспо. И надо сказать, что проект, который победил, он безусловно полнее всех ответил на запрос, который был в ТЗ сформулирован, что мы вообще от парка ожидаем.

Л. Аникина― А можете про другие проекты рассказать, про те, которые заняли второе, третье место? Или какие-то, может быть, интересные, но которые по каким-то критериям не подошли, но Вам лично понравились?

С. Кузнецов― Помню хорошо все конкурсные проекты. Второе место у нас занял Владимир Плоткин со своим проектом, с резервом. Кстати говоря, мы пригласили потом к работе, и с Владимиром Ионовичем мы активно сотрудничали. Потом мы с ним сделали вместе под общим там моим творческим руководством, скажем так, так как я занимался тем проектом, мы сделали филармонию с его прекрасной безусловно работой по этому поводу. Он активно участвовал в проекте набережной, потому что я считал, что единственное ещё место, где нам надо поработать вот с коллегами, они приняли это замечание, это тема набережной, которая была развита не так, как хотелось бы. Поэтому мы её до, скажем так, качали немножко в сторону того, что было у Плоткина, в проекте предлагалось. Но, в общем, по сумме факторов там была очень конкурентная борьба. То есть, собственно говоря, там два основных конкурента довольно быстро вырисовались. Это резерв и, собственно говоря, вот дилерская НРЗБ, которые по сути и были финалистами этого конкурса из 6 финалистов, которые представляли проекты. И между ними довольно быстро стало, что между ними будет выбор происходить. Вот. Ну, в итоге выбрали, и я считаю, что совершенно правильно, проект, который мы реализовали. Потом был проект «Тюренскейп», китайская компания, которая, кстати говоря, благодаря этому конкурсу стала очень известна в России, и это во многом, я считаю, это позволило, например, выиграть и реализовать проект на озеро Кабан в Казани. Чуть позже конкурс происходил. Но он безусловно… Я был там в жюри. Он безусловно очень нес в себе отпечаток конкурса на парк «Зарядье», происходило под его, в общем, прямым, скажем так, впечатлением. И я считаю, это классный проект, классный конкурс, отличная реализация. И мои поздравления городу великолепно, Казани, что они это сделали. И вот китайская компания, которая там выиграла, она засветилась так мощно, заняв третье место у нас вот этим своим MVRDV, в общем, на конкурсе. Потом был проект MVRDV голландский, который вращался весь вокруг… То есть «Тюренскейп» не прошли, потому что у них была очень сильная концепция с акцентом на воду и переработку воды. У Владимира Ионовича тема была такой выемки… парк такой – спираль, уходящий такой вглубь, но, честно говоря, очень хорошо, что мы его не взяли, потому что в итоге когда мы выяснили технические особенности площадки, мы поняли, что просто мы этот… никакую яму там выкопать просто невозможно, потому что там, ну, такие инженерные сооружения находятся под этой площадкой, что ничего там не сделать, к сожалению. То есть вот эта некая выпуклость парка, она продиктована не только архитектурной концепцией, а ещё и условиями площадки. Да? То есть то, что под ней находится, и как она устроена. «Тюренскейп» была тема с водой, но это было тоже… Принести столько воды, закачать её, всю эту устроить тему, в общем, сочли сразу, что это инженерно вещь вряд ли подъёмная. Плюс большая часть зимы. Они там предлагали делать катки, но на самом деле каток не так просто, он не делается просто на поверхности водоёма на самом деле. Да? Это более сложная история. Там, как правило, стелются специальные там поверхности и морозится. В общем, ненадёжный в этом плане каток. Он может подтаять, там потерять качество и… Так в городе не происходит. Потом был проект… Там англичане у нас делали. Делали НРЗБ голландцы. А из того, что я помню хорошо, MVRDV голландцы… Было два голландских офиса в финале НРЗБ и MVRDV. MVRDV предложили поднять сетку улиц, которая была когда-то в «Зарядье», и это должно было стать основой дизайна. Ну, тоже, в общем, на этом я хотел… Он, по-моему, в итоге у нас третье место занял. Но в итоге решили этим путем не идти, потому что у них, как сейчас помню, как некий минус оценивалась, что там в основном не про зелень, там деревья и прочее, а всё это такое вот… плоскостные такие вещи больше. А все-таки хотелось более такое зелёное место.

Л. Аникина― Я как раз хотела поинтересоваться почему. Ведь многие говорят о том, что следовало бы восстановить эти архитектурные постройки хоть в каком-то виде, чтоб было представление, как выглядел этот район, один из старейших в Москве. Почему отказались? Ведь можно было как-то вплести гармонично зеленью или с каким-то обозначением хотя бы.

С. Кузнецов― Ну, смотрите, да, отказались. Вот был такой вариант, хотя он предлагал не постройки восстанавливать, а сетка улиц в виде дорожек парка.

Л. Аникина― Ну, да…

С. Кузнецов― Но сразу мы не хотели восстанавливать никакие эти постройки, потому что, ну, я убеждён, что, смотрите, тема новодела и восстановление… А должен быть очень мощный повод, чтобы начинать восстанавливать утраченные здания. То есть тема восстановления Храма Христа Спасителя понятна как история как бы про национальную боль. Да? Утрату, которая вот так вот восстановлена. Тему восстановления после Второй Мировой войны центра «Варшава», известный тоже проект, тоже так было сделано, это, в общем, тоже похожая история про лечение национальных травм. А утрата «Зарядья», надо сказать честно, никогда никакой ни болью, ни травмой не являлась, по крайней мере такого масштаба. Очень сложная истории площадки, то, что там происходило, с точки зрения стройки и урбанистики никогда не была, надо сказать честно, жемчужиной города. Давайте будем откровенны. И утрата этого места, она никакой градостроительной травмой не стала. Есть более… Например, даже перестройка Донского монастыря, я считаю, большая травма, хотя на этом месте возник там шедевр братьев Весниных в виде ДК «ЗИЛ», но тем не менее заметно более тяжелые травмы Москва получила при перестройке, которые сделали Москву такой, как мы знаем и любим, но при этом это была тяжелая хирургическая операция с множеством вмешательств и кровопотерями, так скажем. Вот. Но «Зарядье» как не сравнивай с той же Сухаревской башней… То есть всё, что мы знаем. Там или Чудова монастыря. То есть то, что мы знаем как о самых таких кровавых травмах при перестройке Москвы вот в период там Сталина, как ни крути, нигде из этих… в этих перечнях травм и ран не фигурирует утрата «Зарядья». Вот. И честно это так. Поэтому повода восстанавливать что-то там из этих сооружений я абсолютно никого не видел как архитектор и как человек все-таки более-менее знакомый с историей города, не как, может быть, учёный, хотя сейчас я, кстати говоря, еще не защитил, но написал кандидатскую диссертацию на эту тему про историю управления городом. Поэтому могу говорить, в общем, довольно квалифицированно на эту тему. И мы с большим количеством историком общались. Безусловно исторический раздел, он важнейшим разделом в работе с парком. И я встретил, в общем, понимание у больших специалистов, что, конечно, тут чего-то, за что стоило бороться, как Вы знаете, вот это вот надо бы восстановить, пользуясь случаем, не было таких вещей. Поэтому никто ничего восстанавливать и не стал.

Л. Аникина― По Вашим ощущениям, те уже имеющийся постройки, палата Романовых, английское подворье, они насколько гармонично сочетаются с «Зарядьем», какое она сейчас есть?

С. Кузнецов― Я считаю, что крайне важно, что мы добились, что там нет ни заборов, ничего, а стала совершенно прозрачная среда. Хотя это было очень сложно решение, потому что, например, там же монастыре есть.

Л. Аникина― Да.

С. Кузнецов― Маленький. Да? И батюшка там местный, конечно, очень сильно ратовал за то, чтобы там возникли ограды, стены и прочее, и даже больше не то, что ратовал, уже даже их строить начали, потому что там была некая там такая не скоординировать действий, когда он успел договориться с Департаментом капремонта, который начал ему строить даже какие-то ограды. Мэр увидел, сказал: «Срочно сносите». Их начали строить. Потом их разобрали обратно. Ну, то есть это было буквально вот на площадке такая битва за то, чтобы это осталось открытым, потому что я… Ну, я считал, очень важно никаких преград, никаких заборов там не строить. И вот две институции, с которыми мы очень сильно на эту тему конфронтировали, надо сказать, это а) церковь, б) это наша, конечно, служба безопасности, наши федеральные коллеги, которые очень настаивали огорожен, чтобы там контролируемый вход, выход из него. И было очень серьезное давление на эту тему. И тут пришлось, конечно, как-то с этим конфронтировать тоже, к сожалению, искать общий язык в тяжелых условиях, потому что изначально то, что парк – открытое место, просто часть города, куда может с любой стороны каждый человек свободно зайти и выйти в любой момент, и днем, и ночью, и когда хочешь, в любое время года, это очень важная часть его концепции, той идеи, которую парк несет.

Л. Аникина― Часть стены там всё-таки стоит.

С. Кузнецов― Часть стены историческая, которая была и до этого, стояла. Она новодельная стена, её когда… она же была разрушена. Ее восстановили. Не нашими руками. Не мы, к счастью. Но вот она является таким памятником, и там есть довольно уродливая арка, которую восстановили вообще не так, как она была, а просто на своё усмотрение в советское время. Вот. Ну, стоит и стоит. Уже ломать ее никто не стал. Хотя, в общем… Ну, она там, в общем, не зачем не нужна. Да? Но уже есть и есть. То есть тут мы не стали внедряться и постарались просто интегрировать ее при создании новой площади между вот этим кварталом, который остался сохранённый, переделанный, – да? – что тоже было проблемой с градозащитниками, они очень возмущались, что мы переделываем, хотя мы максимально тактично переделали, сохранив и даже восстановив здание общества «Якорь», например, которое в 20-е годы ХХ века было жутко изуродовано большевиками. Сейчас уже оно будет восстановлено в прежнем дизайне. Там подняли материалы исторические, архивные. И проект будет с такой исторической, в общем, составляющей. В общем, то есть она была интегрирована в эту площадь, которая возникает при входе с Китайгородского проезда к филармонии. Там возникает новая городская площадь небольшая. И стена стала частью, элементом, составным элементом этой площади. Вот. Так что никакого вреда от неё там нет. Но я считаю тема стен и заборов в городе, она такая для нас очень болезненная. Мне очень нравится этот элемент нашего менталитета, всё кругом огораживать, озаборивать и постоянно демонстрировать, что вот это моё, а там уже не моё. То есть я считаю, что культура собственности крайне важна, но она должна выражаться, конечно, не забором.

Л. Аникина― А вот идея моста, почему именно это было выбрано, если, конечно, это можно назвать мостом? Смотровая площадка.

С. Кузнецов― Смотровая площадка. Да. Она всегда называлась у нас, так получилось, мостом исторически. И она в концепции авторов была с лифтом, который должен был спускаться на набережную. Лифт, он же был опорой. То есть это не был парящий мост консольный. Он парящий стал потом. То есть и он был, правда, как бы мостом. То есть мы переходили через набережную. Поэтому название мост осталось. И там могли спуститься на набережную как бы с его оконечности.

Л. Аникина― В смысле на другой берег?

С. Кузнецов― Нет, на набережную. Перейти через проезжую часть. Но это была моя очень такая настойчивая просьба. Я настоял на том, чтобы мы убрали эту опору, потому что я считал, что, конечно, мост должен стать символом парка во много – да? – заметным и с реки, и отовсюду. И безусловно для символа некий элемент инженерного чудо важен. То есть вот то, что он… это гигантская консоль. Это очень важный момент. Это даже… претендовали попасть в книгу рекордов Гиннеса. Потом немножко бросили эту затею, там не стали заниматься, потому что это действительно по нашим данным была самая большая консоль, вообще выполненная…

Л. Аникина― А идея просто сделать мост на другой берег не рассматривалась?

С. Кузнецов― Ну, там мостов в центре Москвы достаточно. И я думаю, что куда бы он пришёл, во что. Потом у моста должны быть подходы, подъезды. На другой стороне дома стоят. Что сносить часть застройки набережной? Невозможно. И есть судоходной габарит. Как на обводном канале или на Яузе мостики такие сделаны горбатые, тут не сделаешь. Тут мост должен был приходить на какую-то высокую точку. И потом, ну, как устроен каменный мост или москворецкий, они же в русло реки проходят с большим габаритам, а спускаются потом. И для этого нужно место. И, видите, у всех мостов место есть. Здесь места нет. Поэтому физически невозможно было сделать мост на другой берег, да и главное – не нужно, мосты рядом есть. Нет проблемы с переходом. Вот. Поэтому была одна из идей сделать новое… То есть вот этот вопрос как раз отработки исторического контекста, важный момент был сделать новый сценарий огромного количества раскрытий города, потому что важнейшее место в архитектуре парка занимает архитектуры Москвы, окружение парка. Да? И когда вот эти дорожки извилистые, холмы, когда они рисовались, там была очень важной идея в том, чтобы сделать сценарий, как ты видишь город, находясь в парке с одного места, с другого, с 3-го, с амфитеатра, с моста. И если Вы там, наверное, обратили внимание, огромное количество фотографий новых видов города возникло благодаря «Зарядью», которых раньше никто не видел и не знал, потому что мы знали, что всегда если Кремль, его фотографировали с большого каменного моста стандартно или с москворецкого, второй вариант. И собственно кроме двух этих иконических фотографий Кремля, начиная с еще живописных изображений, там не знаю, XIX века как-то мы не привыкли Кремль видеть с других точек. А парк как раз позволил сделать новые варианты взгляда на Кремль, на собор Василия Блаженного просто потому, что это площадка никогда не была свободная. Она никогда не была такой возможной для видов. То есть достаточно плоская она всегда была застроена. То есть вот с момента основания города это была 1-я площадка, которую вообще застраивали, потому что это была пристань на реке, и с нее начиналось строительство Кремля. Здесь была какая-то там стройплощадка. С самого начала это никогда не было пустым местом. Поэтому видов там и не могло возникнуть. Так, как мы их сделали, поэтому мост стал кульминацией вот этих видовых сценариев.

Л. Аникина― Мы продолжим говорить про мост через несколько минут, а пока прервемся на новости.

**********

Л. Аникина― Мы продолжаем нашу программу. Лиза Аникина и главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов. До перерыва мы говорили про мост, про те видовые сценарии, которые он создал. Он внес что-то новое.

С. Кузнецов― Безусловно как ты из парка не смотри, есть иконический теперь вид сквозь берёзы на собор Василия Блаженного, есть иконические раскрытия с амфитеатра с большого на весь Кремль. Но я считаю, что безусловно самым… самой драмой является выход на парящий мост, где постоянно много людей, потому что они все фотографируют вот эту ставшую теперь символом Москвы панораму, на которой Вы видите высотку на Котельнической, Замоскворечье и Кремль, и всё это с одной… с одного места можно стало вдруг увидеть.

Л. Аникина― Еще и над рекой.

С. Кузнецов― Да. В этом есть элемент чуда, потому что под тобой течёт река, и нет никакой опоры, ничего. Ты действительно чувствуешь… Людям же нравится летать. Да? Ты чувствуешь такой чуть-чуть полёт в этот момент.

Л. Аникина― А какие ещё варианты были? Давайте поподробнее чуть-чуть этого моста, смотровой площадки. Наверняка были другие дизайны и другие идеи.

С. Кузнецов― Смотрите, там то, что стоило бы отметить, в общем, особенного ничего не было. Мост мы планировали делать, честно говоря, стальной. В итоге в силу там решений, уже принятых больше строительным флангом проекта, чем архитектурным, он стал бетонным. Я до сих пор, в общем, не очень согласен с этим решением, надо сказать. Считаю, что стальной был бы, наверное, лучше. Но уже так жизнь сложилась. Уже какой получился. В общем, это все частности на самом деле. Выглядел бы он примерно плюс-минус, ну, как бы, в общем, также, может быть, более там элегантно был бы собран.

Л. Аникина― А мне кажется, главная идея – это стеклянные стены.

С. Кузнецов― Стеклянные стены и так были. Вот эта скамья по периметру так и была. Надо сказать, что, в общем, очень важно то, что парк в целом реализован максимально точно по проекту, который делали архитекторы, начиная с конкурсного проекта. То есть если Вы посмотрите конкурсный проект и то, что получилось, для такой сложности проекта это действительно минимальные изменения. То есть примеров, когда бы вот так конкурсное решение было настолько точно реализовано, в мире, могу точно сказать, немного. Тем более учитывая именно сложность, сколько всего ты вскрываешь как проблем во время проекта. Проект просто был… То есть я ничего более сложного в жизни, конечно, не делал и, думаю, не сделаю уже, потому что здесь сложнейшие инженерные решения там запустить филармонию под парк. Это даже наши американские коллеги, инженеры, архитекторы говорили, что… Я помню, они мне говорили, слушай, тебе, говорят, только 40 лет, говорит, а ты уже сделал проект, сложнее которого ничего придумать невозможно. Чем ты потом будешь заниматься после этого всего? – говорит. И действительно, я сам говорю, действительно всё так. Ну, чем заниматься я безусловно найду, но это нечто невероятное. То есть даже те, с кем мы работали между… конечно, уровень инженерных здесь решений технических, он совершенно, конечно, сумасшедший. И консоль этого моста, и весь комплекс стеклянный коры, который одновременно генерирует там энергию, охлаждает, обогревает, создает искусственный климат. А филармония под ней. Весь этот набор пространств под парком… В общем, даже парковка там сделана довольно сложно. И уже не говоря о таких вещах, как, например, ледяная пещера там. Да? Такая придуманная тема, она было в проекте. Но когда мы начали ее в конкурсе… Мы когда начали разбирать, как же детально ее сделать, поняли, что то, что в проекте предлагается, это технически невозможно вообще реализовать никак. То есть она… они хотели, коллеги, предлагали ее сделать на улице круглогодичную пещеру. Но, конечно, летом не сделать. Она просто тает, и ничем ты это не остановишь таяние. Поэтому она уехала чуть в глубину. Пригласили мы Александра Пономарёва, прекрасного художника, Алексея Козыря с ним в паре, с кем делали проект, в общем, поэтому там таких интересностей много. Вообще надо сказать, что, конечно, «Зарядье» плод работы огромного количества художников, архитекторов, инженеров, конструкторов. Тут надо понимать, что это действительно плод труда очень большой команды, очень талантливых, способных и, я считаю, выдающихся даже на своем вот поприще людей.

Л. Аникина― А какие-то интересные истории, байки, связанные с работой, может быть, находки интересные?

С. Кузнецов― Ой, да полно историй. Историями была пересыпана вообще вся тема, начиная с того, что когда мы только начали… сделали конкурс и провели, выбрали проект, первой акцией на площадке была установка информационного инфобокса, это называется. То есть то, что… где люди могли бы узнать, что здесь будет. И вот этот купол, который сейчас там стоит, и он остался стоять в итоге, хотя он был временное сооружение, а потом его приняли решение оставить, включить в проект – это же экспозиция, которая была на биеннале в Венеции в 12-м году, которую мы делали тогда с тогдашней моим партнером Сергеем Чобаном, там с Григорием Ревзиным, с Павлом Владьевичем Хорошиловым, по-моему… А! Хорошилова уже не было в команде. Могу ошибаться. В общем, это была часть экспозиции на биеннале, просто она… мне пришло в голову, что она хорошо исполнит функцию инфобокса, потому что купол из QR-кодов, он такой модный, современный, интересный. Уже с историей. Приз на биеннале получил. И для него был сооружён… Как бы это был купол в куполе. То есть этот купол стоял внутри, а снаружи был так, ну, для интерьера же вещь делалась, не уличная. То снаружи надо было сделать такой саркофаг для него. И соответственно надо было решить задачку, которая сначала мне казалась несложной, – просто подвинуть забор, чтобы разместить вот несоциальный павильон. И всё то, что нам предстоит сделать проект, всю сложность, глубину, масштаб задач я, честно говоря, понял, устанавливая этот инфобокс, потому что мы вынуждены были, оказалось, пройти такое количество согласований, чтоб подвинуть забор, потому что пока забор стоял с 2006 года, на нём разные организации разместили свои там кабели и провода по всяким своим нуждам. И мы даже ещё не убирали забор и не хотели его там… ничего ломать, ничего. Просто его надо было подвинуть. То есть вместо прямого забора сделать такой вот изгиб, чтобы освободить площадку для… И мы примерно полгода занимались сбором согласований и виз всяких, чтоб сделать этот изгиб, что я понял, что да, проект, конечно… Мы пока ставим инфобокс, мы все уже упахались. И, конечно, проект нам предстоит беспрецедентно сложный. Вот. Ну, а дальше было очень много. Была большая эпопея с великим архитектором Сантьяго Калатрава и с нашим уважаемым маэстро Гергиевым. Да? Про… Валерием Абисаловичем. Про филармонию, которую… Там был таким куратором этого проекта, вдохновителем, идеологом. Это очень безусловно круто. Ну, вот он очень хотел делать с Сантьяго этот проект. В итоге была, в общем, проблемная ситуация, потому что Сантьяго хотел делать отдельные здания в нашей концепции. Это была часть парка, как бы закопанная под парк. Он был категорически с этим не согласен. Мы ему предлагали сделать архитектуру внутри и, может быть, архитектуру коры, например. Ну, в общем, была очень сложная эпопея длинной в год с очень тяжелыми переговорами. Ну, в итоге там Сантьяго обиделся, что мы не стали делать его проект. В общем, такой ушел обиженный из него. Хотя год мы этим занимались, пытались найти общий язык. Но не вышло. То есть были… Много было сложностей, причем любая структура, я Вам расскажу, сложности, которые возникали с парком, она будет кончаться тем, что Сергей Семёнович пошёл и решил.

Л. Аникина― А ещё какие сложности были?

С. Кузнецов― Слушайте, ну, на каждом… на каждом шагу. Ну, во-первых, есть сложности, о которых нельзя рассказывать, потому что это составляет гостайну. Это связано с инженерными особенностями участка, скажем так, очень-очень общими фразами. Это наложило гигантский отпечаток и на архитектуру, и на весь стиль работы, потому что там есть вещи, находящиеся под грифом, которые просто нельзя ничего не рассказывать, не говорить. И это всегда было сложно. Например, ну, элементарная вещь – там передача исходных материалов, чертежей, данных. Мы работали с иностранными архитекторами, с иностранными там специалистами. Это всегда на нас накладывало очень большую ответственность, и как бы мы все были объектом таких проверок, там наблюдений и прочего, потому что вот внешний процесс как процесс идёт стройка парка. Казалось бы, что тут такого? Но бомбардировка письмами в духе 37-го года про измену родине и рассадник шпионов перед Кремлем и всё прочее мы имели регулярно. То есть, надо сказать, такую, казалось бы, классную делаем вещь с топовыми архитекторами международными, яркий проект. Что можно ещё желать? На таких ценностях, построенный, которые, казалось бы, всеми должны быть очень приемлемы и приветствуемы. Мы имели всегда от отдельных, конечно, персонажей вот такие вот и из архитектурного сообщества там, и там Союза Архитекторов, просто из таких неравнодушных граждан, мы постоянно имели в их лице очень мощного оппонента, которые просто засыпали нас и не нас, а наших начальников, вплоть до президента, письмами, чтобы привлечь внимание, что какие враги и главный архитектор там изменник родины само собой, но и вообще что это всё просто сборище предателей, которые на глазах у изумленной общественности творят своё чёрное дело прям в сердце родины. Очень интересно, что и в Соединенных Штатах реакция была очень похожа. То есть мы… То есть понимаем, насколько важно строить на уровне специалистов культурные мосты, потому что мы с нашей стороны преодолевали вот это мракобесие, я считаю, про рассказы, что там кругом враги, и мы, осажденная крепость, нам нельзя сотрудничать, а показывали наоборот, что надо сотрудничать, можно, и везде есть нормальные люди, которые хотят дружить, хотят вместе работать, делать вместе проекты, и это всем на благо.

Л. Аникина― А с американской стороны претензии были, что их архитекторы…

С. Кузнецов― Конечно, у нас же был эпизод с журналом «New-Yorker», очень известным, авторитетным изданием, которое хотело делать большой материал про парк с архитекторами нашими. И мы были в интенсивной переписке, потому что они с нами связывались, говорят, потому что мы не знаем, что делать, это для парка очень полезно с таким изданием сделать материал, очень круто. Хотя надо сказать, что, например, у нас было много позитива в международной прессе про парк, который помог вообще парку состояться. Огромный позитив, который… Там и «New-York Times» писал. То есть нельзя всё в одну краску красить. Да? Хотя были критические статьи тоже. И это для нас было постоянно темой для медийной отработки. Но вот, например, они говорили, что там «New-Yorker» настаивал на том, чтобы информация была, скажем, негативного характера про режим, про, значит, то, что у нас здесь какие—то драконовские тоталитарное меры всякие применяются. Тоталитарный парк и всё в таком духе. То есть они говорят, ничего такого нет. Наоборот, ничего не можем плохого сказать ни про Путина, ни про кого. Мы просто делаем проект. Можем говорить про проект. Они говорят, такой материал им не нужен. В итоге материал не состоялся. «Guardian» потом писал британский, что… То есть мы действительно… То есть я считаю, что пропаганда намного больше рассказывает про некие противостояния закулисы, чем это есть, но тем не менее, надо сказать, что как ни удивительно, выяснилось, что всё это есть. Для меня это было, в общем, открытием. Я не верил. Я считал, что всё это сказки, и ничего подобного нет. Но когда мы столкнулись, что действительно, скажем так, эскалация того, чего нет, и выдумывание сказок, она как есть как здесь, так и есть они и там. Потому, что был большой материал в «Guardian», например, что… Примерно в 2-х словах так, что, значит, на сегодняшний день самый раскрученный в мире проект – это парк «Зарядье». При этом это, конечно же, перегретая тема, что на самом деле это всё тоже какие-то политические там шашни, игры. Архитекторы, значит, пошли на поводу у политиков. Они там играют… Ну, в общем, короче говоря, такая история, хотя это просто архитектура, просто парк. Люди его, конечно, реально любят, потому что у нас по миллиону человек в год туда приходит. Это больше, чем там… чем в Лувре, по-моему, если я не ошибаюсь. Не помню сейчас эти цифры, не буду там врать. Но это реально, может, не больше, чем в Лувре там, но примерно по миллиону, больше там в год людей. Ну, в общем, это огромная цифра. Понятно, что просто так людей не заставишь ходить, куда им не нравилось. Вот. Так что всяких историй таких с парком и было связано и до сих пор… Ну, такой как пуп земли, как Иерусалим такой – да? – нам всем еще случается. Это такое место, которое постоянно генерирует какие-то события. Да? То есть, казалось бы, что такого? Парк безусловно подвергается колоссальной антропогенной нагрузке. Там чудовищный поток людей, что хорошо и что здорово. Но понятно, что он изнашивается, и за ним нужно следить, ремонтировать, следить за растениями, за… В этом плане пандемия пошла сильно парку на пользу, потому что он отдохнул от людей. Растения разрослись. Там ёжики расплодились. Там ёжики живут. Сергей Семёнович ёжика туда запускал 1-го, папу всех ёжиков. Вот. Рыб запускали. Там всё… Там рыбы, ёжики. Там всё есть. Там есть своя фауна действительно. И это здорово всем им помогло, пока там не было людей. Но когда там людей много, ну, правда, парк надо ремонтировать. Тут ничего не сделаешь. Понятно, что у тебя колоссальный поток людей, и нужно это поддерживать.

Л. Аникина― А есть какие-нибудь профессиональные легенды, связанные с этим местом? Ведь всё-таки мне кажется, что когда происходит что-то большое и серьезное, особенно связанное с местом историческим, всегда возникают локальные байки, которые не выходят за пределы коллектива рабочего, но напрямую с ним связаны.

С. Кузнецов― Ну, слушайте, у нас очень много баек с тем, что нельзя рассказывать. Поэтому я не могу даже поделиться с вами. Они не зря не вышли за пределы коллектива, потому что это большая ответственность. Но мы там провели, конечно, это целая жизнь была прожита в этом парке за годы стройки. И там, конечно, чего только не случалось. С набережной была очень сложная часть работы, потому что там тоже инженерка, коллекторы. Там же сразу была идея сделать два пандуса, спускающихся. Потом пришлось делать лестницы, потому что чтобы сделать пандус надо было опять там что-то перекладывать. Ну, то есть такие профессионального плана вещи там происходили всегда, как сделать… Что мост мы никак не могли снять опалубку, потому что уже когда он был отлит, выяснилось, что есть проблемы с расчетами. Ну, не проблемы, а пробелы, скажем, в расчётах, которые там экспертиза установила, и пока их восполнили, нельзя было там снять опалубку, потому что реально были подозрения, что он может там, не знаю, там упасть, треснуть. Ну, всё не оправдалось, конечно же. Мы видим, мост стоит, никогда не падает. Он очень прочный. С ним все в порядке. Но какие-то вещи… То есть, скажем так, то, что связано с тем, что много уникального. Да? То, что делается в первый раз не то, что в стране, а в мире. И есть постоянная практика, когда вещь сравнивают с аналогами. Да? И когда тестируют не объект, еще не построенный или только что построенный, а берут показатели с объекта-аналога и говорят, слушай, там есть такие-то проблемы. Давайте подумаем об этом, чтоб таких проблем не было здесь. Так здесь не было ни аналога ни стеклянной коры, ни парящего моста, ни ледяной пещеры никогда не было создано. Это всё абсолютно заново сделанные вещи. Поэтому всегда была сложность, что не на чем проверить. Нет аналогов. Нет ещё опыта этого. Да, мы первый раз этот опыт создаем. Понятно, что мы вынуждены рисковать в чём-то. Были вещи, когда из-за нормативов, я помню, что, например, в какой-то момент сделали очень… там из-за того, что сложная инженерия, а у парка… а у него же нет. То есть у любого здания… Парк – это вообще просто… кроме того, что это зелёная поверхность, это же сооружение 70 тысяч – внимание! – квадратных метров. То есть там огромное количество просто объёма – да? – строительного. Ну, филармония и подземные сооружения. И вопрос был один из ключевых инженерных, у любого здания есть крыша. На крыше куча инженерных… там всякие градирования, выходы на кровлю там эвакуационные всякие там выпуски коллекторов, стояков и прочей, прочей, прочей фигни, которые на крыше любого здания, как правило, есть. Торчат всякие антенны, всякие штуки. Бывает, что нужна крыша. Вот, например, в художественной гимнастике, в центре, который у нас вчера получил приз, у него крыша такая волнистая в Лужниках. На крыше нет ничего. Это важная часть концепции, что на крыше ничего не было, но за ней есть фасады. Поэтому всё, что должно было торчать на крыше, выведена на фасады, замаскирована. Но есть поверхность, куда было вывести. У парка фасадов нет. Он закопан в землю. Да? И у него единственная поверхность – это крыша, куда можно было вывести. И это была, честно говоря, инженерно, проектно самая большая проблема, которую пришлось решать, как справиться вот с этой всей инженерной инфраструктурой, которая не должна портить вид парка, потому что у нас нет места, куда вывести. Поэтому была придумана так называемая северная галерея, которую сейчас сделали, кстати, арт-пространством, куда выходит много инженерии. То есть это большой канал под землей, накрытый решеткой. Сверху Вы ничего не видите, но туда выходит куча всяких выпусков и разные штуковины, чтобы их как бы замаскировать. Но что-то туда выпустить не удалось. Поэтому это всё повыходило наверх в виде разных там шахт и всяких штуковин. И по нашим нормативам, к сожалению, они должны были все торчать над землей, но так, как любой норматив придумали люди, а люди совершают ошибки, значит, люди могут же его и отменить, там были тоже… Опять к вопросу, история очередная, которая кончается, пришёл Сергей Семёнович и всё решил. На самом деле это не шутка. Это правда так. Он когда приехал, увидел все эти торчащие штуки и говорит: «Это что за фигня?» Я ему говорю: «Сергей Семенович, видите, это, правда, фигня. Вот мы бились-бились, но не экспертиза, никто…» Ну, то есть, условно говоря, никто не берет на себя ответственность, чтобы этого не строить. Это, конечно же, уродство и делать нельзя, но, блин, к сожалению, нормативы говорят о том, что надо. И он сказал окей, я буду тот человек, который возьмет на себя ответственность. Убирайте. Сразу же те, кто ответственен за нормативы, нашли как описать специальными условиями и прочее, чтобы так можно было сделать. Это была то же история. Это всё торчало. Парк выглядел как лес всяких шахт, торчащих на 2-3 метра в высоту. Последнюю из них я сам уже лично, пользуясь примером Сергея Семеновича, когда у нас были выходы из диспетчерской, есть тоже диспетчерская Мосводоканала, по-моему, которая под парком, одно из сооружений находится, им нужны были выходы, которые выглядели примерно как такие фашисты бункеры из игры «Doom». Или как там называлась популярная стрелялка? Такие бетонная штуки. И их тоже уже успели сделать. И все-таки много всего, и… Приезжаю, говорят, мы это что… Ну-ка, дайте проект. Разве у нас так было? Смотрим. В итоге в какой-то из НРЗБ проекта, потому что была куча документации, экспертиз. То есть всегда где-то менялись, на коленке правили, потому что всё это там на сроках. В общем, был элемент некой неразберихи. Пропустили, короче, мы эти выходы. И по месту было решать. И тоже вот один уже был построен, его убирали. 2-й построен не был. Просто… Удалось его просто договориться, чтобы его не строить. Ну, то есть вот таких историй там была просто тьма. Мы долго решали в проекте убрать вот эти ТП, которые остались от гостиницы «Россия», которые сейчас облицованы нержавейкой такой мятой и всем очень нравится, все думают, что это чуть ли не арт-объект, который стоит в парке и добавляет ему дизайна. На самом деле это была большая проблема, потому что я бился реально с 15-го года, два года ходил, околачивал пороги инстанций, чтобы их убрать. Но пока мы собрали все согласования, мы поняли, что уже по времени мы… не получается. И уже многое построено. Много теперь переделок придется делать. Хотя как раз мы только собрали документы, чтобы можно было от них избавиться. И в итоге решили, что придётся их оставлять. А надо было придумать… Их не было ни в проекте, нигде. Мы всегда исходили из того, что мы добьемся, чтобы их убрали. Поэтому на этом месте должен быть ландшафт. В итоге за месяц, – да? – когда мы поняли, что всё, поезд ушёл, мы не успеваем. Ничего не поделаешь. Вот было придуман на ходу решение просто сделать это из нержавеющей стали, причём потом это стало модным решением, которые встречаются в Москве ещё в каких-то местах, потому что его просто стали копировать, настолько всем понравилось, как это в итоге решено.

Парк – сложнейшая история, которая требует там водоснабжения, канализации, вентиляции, жизнеобеспечения. И там этого очень много безусловно. Это нам очень мешало делать ландшафт, где бы вы находились, вам бы это не резало глаз и не раздражало, и не препятствовало бы там гулянию, вот это была проблема. Понятно, что этого очень много, причем относится не только к парку, но и к сооружениям всяким, которые вроде не парк, но они имеют здесь свои надобности определенные, которые должны быть реализованы через инфраструктуру парка. Я думаю, что это самое, наверное, вскопанное, изрытое и застроенное, если брать вглубь, вместо Москвы. И на этом на всём сделать, посадить сверху, ещё раз говорю, это не просто благоустройство, а это сооружение, потому что там есть и парковка, и филармония, и куча павильонов, всё это приземлить и сделать сверху ландшафт, не просто газон, а серьёзно реально парк с большими деревьями, там кустарниками и этим насосным климатом, и парком камней, там мхов, лишайников и всего-всего вот этого, это, конечно, я до сих пор не понимаю, как вообще мы это сделали. Я, честно сказать, если бы мне предложили еще раз вести проект такого плана, я реально бы не взялся, потому что это… Вот у меня пятно на голове, это реальное маленькое «Зарядье». Я его получил на «Зарядье», на парке. Это мне на всю жизнь осталась память об этом проекте.

Л. Аникина― А какие-то самые любимые части у Вас там есть? То, чем особенно гордитесь, особенно нравится?

С. Кузнецов― Ну, я регулярно бываю часто. Ну, да. Я даже не знаю, как выделить. Для меня это настолько стало родным местом, просто частью меня. Ну, черт его знает. Не могу я ничего выделить. Это я всегда обязательно стараюсь зайти на мост, там полазить по этим холмам, под кору там забраться, посмотреть. Но это всё какой-то… превратилось у меня уже, как ты ходишь и как, я не знаю, то есть общаешься со своим детищем, где важно, как он, что развивается, как он себя чувствует. И очень сложно что-то выделить.

Л. Аникина― А возникают какие-то идеи, чтобы что-то переделать, добавить?

С. Кузнецов― Именно мне хочется, например, там есть вещи, которые, к сожалению, были не до конца выполненные там проектные, которые хочется все-таки доделать. И никак мы доделать этого там местами не можем. Там где-то там, не знаю, грунта подсыпать, там газон по-другому там вывести. Это в принципе не сказать, что кто-то сильно это может увидеть и распознать. Но есть такие вещи, конечно. Они не связаны, что переделать. Они связаны с тем, что это просто ты видишь несовершенства, о которых в основном люди не знают, потому что они увидели продукт, сказали: «О! Вау! Ничего себе! Обалдеть можно!» А ты знаешь, как должно было быть и смотришь на это, думаешь: «Да, вот здесь бы там доделать, что-то досовершенствовать». Но я думаю, что постепенно можно всё это будет… То есть есть такие вещи безусловно. Просто сейчас не хочется рассказывать, чтобы просто не наводить, что называется, слепого на тумбочку. То есть сейчас всё нормально. Все считают, что это окей. А ты сейчас скажешь: «А вот здесь должно было быть лучше». И все: «Вот! Ничего себе! Неправильно сделали!» А там есть объективно вещи, которые надо сделать лучше. Но нет, в целом ничего. Я считаю, это законченное произведение, абсолютно самодостаточное и гармоничное. И там есть место, скажем, временным вещам, которые регулярно происходят, там уличное там искусство. То есть это предусмотрено всё, в порядке с ним. Он хорошо выдерживает. Он для этого создан. Но то, что сделано в ландшафте и в стройке, я считаю, что тут вопрос только подтягивания мест, где просело качество в силу сложности проекта, скорости его реализации, ну, обычных факторов, которые на стройке у нас в России часто бывают. Там есть, что ещё подшлифовать, починить. Но это, честно говоря, есть на любом объекте, между нами говоря, тем более на таком сложном. И всё-таки надо сказать, что не взирая на все сложности, там те, кто над парком работали, и строители, и архитекторы, инженеры, на мой взгляд, уровень реализации всё равно очень крутой при том, что как всё в мире неидеально, несовершенно, но понимать через какое количество сложностей пришлось пройти… Я всегда умиляюсь комментариям, не знаю, в соцсетях, когда люди пишут: «А что такого? Подумаешь, позвали американских архитекторов, сделали проект. А что здесь такого выдающегося?» Это, конечно, то, что меня всегда… Думаю: «Господи, этих людей надо поставить в этот проект и предложить им сделать типа то же самое». То есть понятно, что это дичайшее упрощение, которое просто невозможно действительно пройти через всю эту и сложность, и организационные публичное политические там и строительные, инженерные, когда это всё вместе. То есть сейчас, оглядываясь назад, есть проекты, знаешь, которые типа там Панамского канала, – да? – что… которые, выяснилось, что настолько сложны и чудовищны, что когда проект завершается, все, кто участвовал, говорят, слушайте, была гигантская ошибка, что мы в него входили. Если бы знать, мы бы никогда на него не пошли. То есть я… Так про парк сказать нельзя. Я всё равно считаю, надо было на это идти и делать. Это крайне важно. Но это прям для меня это такой… Как вот ребёнок в муках рождается. Для меня это в данном случае это новая русская архитектура, которая родилась в муках на этом проекте, но она родилась, есть, растет, развивается. Но как человек и там мать должны пройти через боль, чтобы дать новую жизнь, вот здесь мы тоже прошли через боль, чтобы дать новую жизнь, на мой взгляд, не только одному проекту, а вообще очень важному направлению в нашей отечественной архитектуре. И мы когда занимались, меня позвали консультировать Госдуму, вот с Вячеславом Володиным мы занимались, он меня пригласил там по залам делать реконструкцию, он сказал, что помни, что, говорит, после того, как возник парк «Зарядье», мы не можем себе позволить сделать плохие проекты в России, потому что теперь есть такой пример, который заставляет нас делать… Я считаю это на самом деле, ну, может быть, очень пафосное высказывание, но я считаю, в нем очень реально много правды, потому что такие проекты и важны. Они задают уровень, планку. И они показывают, что это можно сделать. Поэтому все разговоры, что знаете, ой, это сложно вот в наших условиях, у нас климат, тут у нас нормы, тут у нас бюрократия, тут у нас то, тут у нас сё. Поэтому плохо получилось. Такие проекты важны, чтобы, знаете, сказать, вот есть пример, когда получилось. Поэтому нет, давайте уберём отговорки и будем просто заниматься делом.

Л. Аникина― Спасибо. Это был главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов. И я Лиза Аникина. Всего доброго!

Более подробно обо всех изменениях в районе вы можете узнать на официальном портале Мэра и Правительства Москвы (mos.ru)

В центре Санкт-Петербурга появится большой парк по примеру московского «Зарядья»

В самом центре Петербурга будет создана большая парковая зона мирового уровня с театрально-выставочным комплексом наподобие московского парка «Зарядье». Идею его строительства поддержал Владимир Путин. Он заехал на стройплощадку в Петроградском районе на берегу Малой Невы. Вид оттуда фантастический. Уникальный архитектурный ансамбль северной столицы: Петропавловская крепость, Эрмитаж, Исаакиевский собор, Ростральные колонны и здание Биржи на стрелке Васильевского острова, разводные мосты. И это далеко не все. А пока на этом месте — долгострой.

Стройка началась как ликвидация опасного производства. В советские годы тут работал секретный оборонный объект — Институт прикладной химии. После его переезда, чтобы избежать угрозы загрязнения, сняли почти шестиметровый слой земли. Но стройка встала. Несколько лет назад территорию стали называть Судейским кварталом. Сюда планировали перевезти из Москвы Верховный и Арбитражный суды. Но градозащитники выступали против. Ведь шестиэтажные здания в псевдоклассическом стиле могли бы наглухо закрыть Невскую панораму.

«Фактически это было единственное место, с которого видно сразу несколько точек. Именно панорамное место, которое будет в проекте, позволит создать высотные точки не просто с набережной, а как сделано в Москве, в парке «Зарядье», когда полукругом вынесена специальная пешеходная дорожка и люди могут обозреть и всю реку», — поясняет градозащитник, общественный деятель Александр Гук.

Мнение петербуржцев в этом проекте до сих пор не учитывали, заметил врио губернатора Александр Беглов. Замечания и пожелания специалистов он передал сегодня президенту. Решение молниеносное: Владимир Путин, ознакомившись с новым проектом, прямо на строительной площадке ставит одобрительную резолюцию.

«Огромное спасибо за то, что поддержали жителей города. Для нас это очень важно. Это впервые новое развитие исторического места нашего города», — поблагодарил президента Александр Беглов.

«Хороший проект. Хороший, масштабный проект, достойный Петербурга», — одобрил Владимир Путин.

Вместо высотных домов будет практически плоская поверхность, характерная для Петербурга. Газоны и деревья, которых так не хватает в историческом центре. Как на ладони, шпиль Петропавловки, исторические соборы, Ростральные колонны. Специалисты говорят: в таком проекте много воздуха, простора. При этом на площади почти в девять гектаров разместятся десятки креативных площадок.

Новый проект предполагает использование подземного пространства. На месте уже имеющегося котлована появятся мастерские художников, выставочные залы, а наверху, на уровне земли, парк. Его проект и был представлен сегодня президенту.

Подземное пространство разделят на несколько уровней. Самый нижний — парковка на тысячи автомашин. Выше — классы рисования, лепки. Потом сцены под открытым небом и даже амфитеатр. Свет проникает до самых нижних этажей через пять стеклянных куполов.

Из старого проекта решено сохранить только одно здание — Театр танца Бориса Эйфмана. А в сам парк сможет прийти любой желающий заняться искусством или поделиться творческими замыслами.

«Я всячески приветствую любую инициативу которая укрупняет возможности, особенно для юных, даже просто детей, но и всех, кто любит культуру, получить возможность доступа к невероятным богатствам Петербурга как одной из культурных столиц мира России», — отметил дирижер, руководитель Мариинского театра Валерий Гергиев.

А еще новая зеленая зона свяжет пешеходными и велодорожками почти всю Петроградскую сторону. На знаменитые острова — Каменный, Петровский, Крестовский, Елагин — можно будет прогуляться, не выходя на асфальтовые дороги.

«Петербург — город знаменитых садов и парков. И парк должен быть сделан такой, чтобы его тоже приняли жители Петербурга. Это очень трудно. Он не должен быть похож на разные ЦПКиО, которые мы имеем, и новейшие парки, которые сделаны в нашей стране. Он должен быть совсем другой. И опять здесь нужно очень активное участие и такое правильное участие общественности», — подчеркивает директор Эрмитажа Михаил Пиотровский.

Новый парк уже сравнивают с московским «Зарядьем». Тоже долгострой на месте снесенной гостиницы «Россия» превратился в излюбленное место москвичей и туристов. Авторитетные иностранные эксперты в прошлом году назвали «Зарядье» лучшим местом в мире. Петербуржцы, конечно, завидовали.

«Ну, смотрите, во-первых, масштаб какой, во-вторых, место прямо на берегу Невы с выходом потом к Петропавловской крепости и на стрелку Васильевского острова; виды, достойные мировых столиц», — сказал глава государства.

Что же касается Судебного квартала, то для него уже подобрали другое место — недалеко от Смольного. На участке, где ранее планировали возвести новый Музей обороны Ленинграда. Дело в том, что ветераны попросили оставить Музей в историческом месте, на Соляном переулке. Город так и сделает, но при этом расширит экспозицию — Министерство обороны готово отдать свои здания под новые выставочные площади.

Парк «Зарядье» в Москве

«Зарядье» — уникальный парк с развитой культурно-развлекательной инфраструктурой, расположенный в одноимённом историческом районе практически у стен Кремля. Парк построен с нуля на месте снесённой в 2006 году гостиницы «Россия».

Особенность нового парка состоит в том, что на его территории были воссозданы 4 характерных для России климатических зоны: смешанный лес, северный ландшафт, степь и заливные луга, при этом пространство строится по принципу «природного урбанизма» — он предполагает, что людям не должны навязываться определённые маршруты, а растения могут расти свободно. Концепция предполагает максимальный отказ от ограждений, чтобы посетители могли прогуливаться по траве и отдыхать на склонах и полянах, не встречая на своём пути преград.

Архитектурный ансамбль парка объединил инновационные решения с исторически сложившейся средой: новые здания (филармония, медиацентр и другие) отлично вписаны в ландшафт, словно парк естественно вырастает из своего окружения, а со стороны Варварки сохранили историческую застройку (Церковь Варвары Великомученицы, Старый Английский двор, палаты бояр Романовых и т.д.). Таким образом, контраст исторической среды и современной архитектуры тоже стал одной из изюминок «Зарядья».

Площадь парка составляет чуть более 10 гектаров.

Природные зоны «Зарядья»

Новый парк стал настоящим уголком живой природы в сердце «каменных джунглей», но его озеленение — не просто декорация, а одна из основных фишек «Зарядья». Территория парка разделена на 4 климатических зоны: смешанный лес, северный ландшафт, степь и заливные луга, где воссозданы характерные для России природные ландшафты с соответствующим составом почв и растений.

Смешанный лес представлен широколиственными деревьями и ельником, северный ландшафт — растениями из северных регионов (можжевельник, ягель, карликовые кустарники). Степь имитирует безлесное пространство, покрытое травянистой растительностью (душистыми травами и злаками), ну а на заливных лугах расположились 2 декоративных пруда глубиной около 1 метра. Растения в пределах зон высажены вперемешку и без цикличности — как в дикой природе. Таким образом, на территории парка можно увидеть разные типы лесов и лугов, а также практически настоящую тундру!

Для каждой зоны предусмотрен собственный микроклимат, который будет поддерживаться искусственно: при помощи систем имитации естественного освещения, регуляции температуры и даже управления ветром.

Благодаря активному рельефу со спусками и подъёмами, климатические зоны парка террасами спукаются от Варварки к Москворецкой набережной.

Кроме прочего, в «Зарядье» запланирована «Ледяная пещера»: стилизованный под арктическую пещеру павильон с интерактивной экспозицией, рассказывающей об освоении Крайнего Севера. В одном из помещений павильона круглогодично будет поддерживаться отрицательная температура.

«Парящий мост»

Одним из наиболее приметных сооружений в парке стал «Парящий мост»: необычная смотровая площадка, которую возвели на Москворецкой набережной.

Изящная воздушная конструкция в форме буквы «V» проходит над проезжей и прогулочной частями набережной, сделав разворот над водой. Благодаря большому вылету консоли (опоры есть лишь у основания) мост как бы парит над Москвой-рекой — отсюда и его название. Высота моста над водой достигает 13 метров, с него открываются отличные виды на Московский Кремль, набережные Москвы-реки и сам парк «Зарядье».

Несмотря на кажущуюся хрупкость конструкции, в действительности мост может выдержать нагрузку более 240 тонн: 3-4 тысячи человек одновременно.

«Стеклянная кора» и амфитеатры

Современный архитектурный ансамбль парка включает ряд необычных зданий и сооружений, которые были вписаны в его ландшафт.

Самой значительной постройкой стало футуристичное здание Филармонии под стеклянным куполом, к одной из сторон которого примкнул амфитеатр в виде спускающейся с холма ступенчатой конструкции. Амфитеатр накрыла «стеклянная кора» — крупнейший в мире стеклянный навес, который защищает посетителей от дождя и позволяет поддерживать под собой тёплую температуру даже зимой. Под «стеклянной корой» высажены теплолюбивые приморские растения.

Всего в «Зарядье» появилось 2 амфитеатра: Большой на 2500 человек и Малый на 400. Здесь будут проходить кинопоказы, концерты и лекции.

Исторический ансамбль «Зарядья»

Помимо современных архитектурных объектов в общий ансамбль парка вписаны исторические здания, сохранившиеся от старой застройки Зарядья. Зарядье — один из древнейших исторических районов Москвы, люди селились здесь ещё в 13 веке. Главными улицами района были Варварка и Великая, между которыми сложилась сеть переулков, постепенно застроенных каменными домами и лавками. К сожалению, в советские годы район был практически полностью снесён, и на месте исторической застройки построили гостиницу «Россия», ныне тоже снесённую (на её месте и расположился парк).

От старой застройки Зарядья сохранились Храм Варвары Великомученицы на Варварке, Старый Английский двор, палаты бояр Романовых, Знаменский монастырь, Храм Великомученика Георгия Победоносца на Псковской горке и ряд других зданий, к которым теперь можно попасть из парка.

Кроме того, на территории появился подземный археологический павильон, где можно увидеть музеефицированные фундаменты Великой улицы и Китайгородской стены, а также различные исторические артефакты, найденные при строительстве парка. Проект разработан совместно с Музеем Москвы.

Также любители интерактива могут посетить аттракцион «Полёт над Россией», культурно-историческую экспозицию «Москва сейчас» и другие интерактивные площадки.

Пешеходные пространства и аллеи парка качественно благоустроены: их вымостили шестиугольными гранитными плитами, которые чередуются с газоном и растениями, чтобы урбанистические элементы, мощение и зелёные насаждения были визуально объединены. Для отдыха посетителей на территории «Зарядья» установлены несколько сотен дизайнерских скамеек и лавочек: шестиугольные сиденья с подсветкой, сиденья в виде обтёсанных булыжников, широкие скамьи-ступени и другие, на которых можно будет отдохнуть после долгой прогулки.

Парк «Зарядье» стал по-настоящему амбициозным проектом — и не только из-за своей близости к Кремлю, но и потому что это первый проект парка такого масштаба, реализуемый с нуля в постсоветской Москве. Кроме того, появление нового парка позволило объединить популярные прогулочные маршруты в центре столицы: от Китай-города до Воробьёвых гор.

Режим работы парка: c 08:00 до 22:00 по будням, с 10:00 до 22:00 по выходным. Вход на территорию закрывается в 21:00.

Парк «Зарядье» находится вблизи Московского Кремля между Москворецкой набережной и улицей Варварка. Добраться до него можно пешком от станций метро «Китай-город» Таганско-Краснопресненской и Калужско-Рижской линий, «Площадь Революции» Арбатско-Покровской линии и «Охотный Ряд» Сокольнической.

Парк «Зарядье» — образец природного урбанизма в Москве

Современный парк «Зарядье» называют «парком настоящего будущего», потому что в нем воплощен новый тип общественного пространства. Здесь гармонично соединились природа и технологии, просвещение и развлечения, история и современность.

За свою многовековую историю древнейший район Москвы – Зарядье – не раз кардинально менял свой облик. Сегодня «Зарядье» — городская достопримечательность, притягивающая туристов со всего мира, символ современной Москвы – комфортного и безопасного мегаполиса мирового значения.

История возникновения

Зарядье — это местность, которая находится «за рядами» лавок, которые тянулись в XVI веке от Варварки до Москворецкого моста. Согласно раскопкам, на территории Зарядья находилось древнее поселение Москвы еще в XII веке.

Зарядье всегда было сильно застроено деревянными домами, частые пожары периодически уничтожали весь район. Только после пожаров 1812 года район стал застраиваться тесными двух- и трехэтажными домами, в которых жили ремесленники, работавшие в «рядах».

В 2016 году на территории Зарядья во время раскопок при строительстве парка был найден второй по величине московский клад XVII века, состоящий из более чем 40 тысяч монет. Самая поздняя монета — 1614 года, самая ранняя — 1533 года.

Удивительно, что все монеты — это целые чешуйки, поскольку при Алексее Михайловиче их начали рубить пополам и именно в таком виде они и дошли до нас.

К началу прошлого века территория Зарядья была очень густо населена рабочим людом, условия их жизни оставляли желать лучшего. Путеводитель начала XX века предупреждал путников, что, спускаясь с Варварки к Москве-реке, они попадут в район трущоб… Именно это было причиной сноса старых и сильно обветшалых зданий в довоенное советское время.

Сразу после войны на территории Зарядья планировалось построить восьмую высотку, однако вместо нее в 1964–1967 годах была возведена гостиница «Россия» в стиле советский модернизм по проекту Д. Н. Чечулина. Гостиница была внесена в Книгу рекордов Гиннесса как самая большая гостиница в Европе в 1970‑х годах.

В 50–80‑е годы прошлого столетия по всему миру господствовал не всегда красивый, но довольно практичный интернациональный стиль — возводились огромные железобетонные коробки. В СССР его идеи трансформировались в стиль советский модернизм. На мой взгляд, Чечулин таким образом отдавал дань моде, при этом он не забывал и про архитектурные памятники.

Дмитрий Николаевич заложил в смету строительства гостиницы сумму на реставрацию оставшихся памятников Зарядья. Чечулин — талантливый архитектор, он строил красивые здания. Зодчий много сделал для архитектурного облика Москвы, тем более что с 1945 по 1949 год он являлся главным архитектором города Москвы.

В начале ХХ века в Зарядье начали строить самую большую московскую высотку, но проект заморозили, а на фундаменте возвели самую большую в мире гостиницу «Россия».

После разрушения гостиницы это место долгое время представляло собой унылый пустырь, огороженный строительным забором, — пока Президент В. В. Путин и Мэр Москвы С. С. Собянин приняли решение открыть здесь парк.

Природный урбанизм

В сентябре 2017 года, после 10 лет реконструкции, наконец открылся новый парк в самом центре Москвы. «Зарядье» — первый парк внутри Бульварного кольца, построенный за последние 200 лет. Он очень красив и современен. Над его созданием работали архитекторы со всего мира — из Европы, Америки, России и Азии.

Парк «Зарядье» — это отличный пример так называемого природного урбанизма — сочетания развитой городской среды и природы. Это первый подобный парк в России. Современная архитектура сегодня имеет тенденцию сближения с природой, теперь и мы можем увидеть это воочию.

Парк разделен на четыре климатические зоны. Кроме того, можно посетить Ледяную пещеру и медиацентр. Одно из самых удивительных помещений парка — «стеклянная кора». Эта крупнейшая в мире светопрозрачная конструкция создает микроклимат для растений, которым нужна повышенная температура.

Внутри смонтированы инженерные системы для подачи теплого воздуха в зимнее время, для охлаждения и увлажнения воздуха в летнюю жару. Проектом также предусмотрена умная система распределения добытой энергии, поэтому наверху размещены солнечные батареи. Частично парк будет подпитываться от солнца.

Во Флорариуме собрана коллекция российских и редких экзотических растений. Ледяная пещера переносит посетителей в атмосферу Крайнего Севера.

Подземный музей рассказывает об истории Зарядья и Китай-города, а просветительский центр Заповедное посольство разработал курсы, квесты, лабораторные занятия и воркшопы для людей всех возрастов, посвященные естественным наукам и многообразию жизни на планете.

Изюминка парка – смотровая площадка Парящего моста. Мост может выдержать 3 ‑4 тысячи человек одновременно, вес более 240 тонн. Его конструкция уникальна и не имеет аналогов в России и мире. Заключения экспертных организаций показали, что у нее огромный запас прочности.

Парящий мост представляет собой смотровую площадку протяженностью почти 245 м в виде латинской буквы «V». Вылет моста над рекой составляет 70 м, а высота в самой центральной точке над гладью воды – 15 м. Две опоры моста у самого его основания разместились на территории парка, консольная же часть конструкции не имеет опор.

На территории Зарядья сохранились различные исторические памятники, а именно: , колокольня и корпуса Знаменского монастыря, церкви Варвары Великомученицы, Максима Блаженного, Георгия Победоносца, Зачатия святой Анны; палаты бояр Романовых и Старого английского двора; Китайгородская стена со стороны Китайгородского проезда.

Около входа в парк со стороны Васильевского спуска. На стенах и потолке в многочисленных QR –кодах «зашифрована» история парка. Чтобы ее прочитать, нужно навести смартфон или планшет на код. Информация отобразится на экране гаджета. В «Куполе» находится полномасштабный макет парка.

В парке все сделано без заборов, бордюров, оград и других препятствий. Во всех переходах и павильонах есть специальные лифты. В прогулочной зоне – скамейки для отдыха. Кстати, по огромной зеленой лужайке рядом со “стеклянной корой” можно ходить, бегать, лежать, играть. Как и на многих газонах парка.

Для детей недалеко от входа со стороны Москворецкой улицы работает бесплатная игровая площадка с лазилками из дерева. Рядом – скамейки из бревен.

Ландшафты парка

Несмотря на количество развлечений в парке, большая роль здесь отдана природе. Все культурно-развлекательные объекты и новые технологии деликатно интегрированы в ландшафт. Холмы и низины покрыты лесом, степными ландшафтами и пойменными лугами, которые воссоздают разные природные зоны страны, от Крайнего Севера до степных районов.

В «Зарядье» высажено более миллиона растений, в том числе редкие виды из Красной книги Московской области. Богатая ботаническая коллекция знакомит посетителей с природным многообразием всей страны. Наблюдения за сезонными изменениями в парке, флорой и фауной помогают следить за экологической ситуацией в регионе.

Парк разбит на искусственном основании — ярко выраженный рельеф с холмами и низинами сформирован над подземными сооружениями «Зарядья». Перепад между самой высокой и самой низкой точкой составляет 27 метров.

Растения, подобранные российскими экспертами, передают природные особенности и разнообразие всех климатических зон страны. При разработке ландшафта была продумана экологическая система сбора и использования дождевой воды.

Ботаническая коллекция парка «Зарядье»: деревьев – 760, кустарников – 7000, многолетников – 860 000. 

Всего в парке высажено свыше одного миллиона растений, в том числе 760 деревьев и 7000 кустарников, 27 700 квадратных метров заняты многолетними травами. Наблюдения за сезонными изменениями природы в парке, микроклиматом, растениями и животными играют важную роль в общегородском экологическом мониторинге.

Событийная программа «Зарядья» также посвящена природе — главной теме парка. Мы предлагаем альтернативу общегородским фестивалям и отдаём предпочтение камерным мероприятиям и спокойному отдыху посетителей.

Как добраться и режим работы

Парк «Зарядье» находится в центре Москвы на «пятачке» между улицей Варварка, Китайгородским проездом, Москворецкой набережной и Москворецкой улицей. Ближайшие станции метро — «Китай-город», «Площадь Революции».

Удобнее заходить в парк со стороны Москворецкой улицы и набережной или Китайгородского проезда.

Сюда можно будет попасть ежедневно ‪с 10.00 до 22.00 в порядке живой очереди. Вход свободный.

Еще нюанс – обязательно надевайте удобную одежду и обувь, особенно если хотите подробно осмотреть весь парк. Ходить придется не только по удобной гранитной плитке, но и по траве, в том числе болотистой в северной зоне парка, крупным и мелким камням, по земле, деревянным мостикам и настилам, по лестницам, пандусам и по холмам.

Несмотря на это, гулять по парку не сложно, поскольку даже природные маршруты рассчитаны на комфорт. Для инвалидов и пожилых есть удобные дорожки, съезды и лифты.

Читайте также: и пабов в Москве.

В 2018 году американский журнал Time включил парк «Зарядье» в список 100 лучших мест мира — как единственный объект из России. Это лучший проект в области общественных пространств, победитель премии Arch­Dai­ly-2018 в категории Pub­lic Archi­tec­ture, что по оценке специалистов, стало «высшим международным признанием за всю историю постсоветской архитектуры».

Путин посетил новый парк в центре Москвы — Общество и культура

МОСКВА, 9 сентября. / ТАСС /. Во время мероприятий, посвященных 870-летию Москвы, Президент Путин посетил новый парк «Зарядье» в центре Москвы, где с высоты птичьего полета увидел свой дом, затем посетил Парящий мост в парке и пообщался с волонтерами и детьми. Президент въехал в парк от Красной площади на гольф-машине. Путин подвез мэра Москвы Сергея Собянина.

Путин осмотрел планировку парка и спросил мэра, сколько времени длилось строительство.- Два года, — ответил он. Позже президент увидел археологические находки, которые были обнаружены при строительстве в той древней части Москвы.

Президент посетил большой амфитеатр, в котором будут проходить культурные мероприятия города — концерты, фестивали и представления. Он может принять 16 000 зрителей, а небольшой амфитеатр поблизости вмещает 400 мест.

История парка Зарядье

Новый парк «Зарядье» был построен по инициативе Путина на месте снесенной в 2000-х годах огромной гостиницы «Россия» советских времен.

Зарядье — это один из старейших районов Москвы, ныне расположенный к востоку от Кремля и к юго-востоку от Красной площади.

Территория, заполненная небольшими церквями и зданиями московских купцов и купцов в стиле ампир, в 30-е годы прошлого века претерпела масштабную реконструкцию. В более поздних планах предполагалось, что здесь будет построен небоскреб в стиле сталинской эпохи, но власти отменили проект.

Фундамент ветхого здания пригодился в 1964 году, когда началось строительство гостиницы «Россия».Вмещая около 6000 клиентов, он стал крупнейшим отелем в Европе, но через 40 лет после его ввода в эксплуатацию, в 2006 году, власти Москвы разобрали его.

В 2004 году городское правительство выдвинуло предложение вернуть историческую планировку и посмотреть на район Зарядья, и был проведен конкурс на лучший градостроительный проект к нему.

В январе 2012 года Путин попросил мэра Сергея Собянина продумать парковую зону на месте снесенной гостиницы, а в августе того же года Собянин отказался от градостроительного проекта в пользу парка.

Парк, который, как говорят, воплощает принципы «ландшафтного урбанизма», то есть люди не обязаны следовать заранее определенным маршрутам и растения могут свободно расти, представляет четыре типа ландшафтов, наиболее типичных для России — лес, степь, тундра и поймы.

Одна из изюминок парка — ледяная пещера, в которой круглый год будет поддерживаться температура ниже 0 по Цельсию, и парящий мост, поднимающийся на высоту пятидесяти стандартных этажей.

Менеджеры парка «Зарядье» заявляют, что вход в парк будет бесплатным, и посетители смогут приходить туда в любое время дня и ночи.

Парк Зарядье | Достопримечательности Москвы

Этот новый вид Москвы претендует на классический стиль, так как он появился из парка Зарядье. Этот новый парк — драгоценный подарок москвичам и гостям нашей столицы, настоящий оазис в самом центре Москвы.

Я очень благодарен за то, что правительство Москвы решило построить парк «Зарядье» и вернуть старинной улице Варварке ее исторический облик.

Название Зарядье означает «за купеческими рядами». Это был очень престижный торговый район средневековой Москвы. Его расположение между Кремлем и набережной Москвы-реки было очень выгодным. Зарядье заселяли русские и иностранные купцы. До сих пор здесь сохранились памятники, сохранившиеся с тех пор: английский двор и палаты бояр Романовых.

МОСКВА Зарядье 1610.

Большой пожар 1812 года изменил облик района и его социальную среду. В XIX-XX веках Зарядья выглядела как пасхальный базар.

1884

В 1935 году по сталинскому генеральному плану реконструкции Москвы было решено снести торговые ряды и построить здесь одну из 8 сталинских высоток. Но планам не суждено было сбыться. Сталин скончался, и строительство заморозили на 10 лет.

8 Сталинские высотки (не построены)

В 1967 году на территории Зарядья была построена огромная гостиница «Россия». Он был занесен в Книгу рекордов Гиннеса как самый большой отель в Европе.

В 1977 году произошел большой пожар, во время которого погибло 45 человек. Реконструкция стоила очень дорого, и в 2006 году ее решили снести. С тех пор вся территория закрыта строительной оградой, портящей вид на центр города.Наконец-то решили открыть парк в этом историческом месте! Территория организована в соответствии с «диким урбанизмом».

Адрес: метро Китай-город или Охотный ряд. Парк расположен за улицей Варварка.

Московский парк «Зарядье» — новое определение архитектурной дисциплины

С чего начать описание московского парка «Зарядье»? Это рукотворная дикая местность. Это органичная, струящаяся и вдохновляющая ткань для улицы и дома. Но по большей части он преодолевает и стирает необоснованное существующее дихотомию между архитектурой и ландшафтной архитектурой.

Начнем с короткого вводного видео:

Я был в Москве в середине октября 2017 года. Центр города, который я встретил, был привлекательным и удобным для пешеходов после обширной реконструкции улиц и общественных мест. Деревья сияли желто-красными листьями, и даже облачное небо и случайные дожди были с радостью приняты, добавив серьезной атмосферы в величественную столицу самой большой страны в мире.

О парке «Зарядье» я слышал давно, когда проходил конкурс дизайна, и знал, что он открылся примерно за месяц до моего визита.Поэтому я был удивлен, увидев нечто похожее на временный забор, окружающий привлекательную открытую территорию парка.

Пришлось его окружить и пройти через охрану! Когда я обнаружил причину забора и безопасности, я был поражен. Но обо всем по порядку…

Первое, что бросается в глаза, если вы чувствительны к асфальту, — это шестиугольные плитки. Во всем парке преобладают эти неправильные симметричные шестиугольники.Такие повторяющиеся плитки соответствуют печально известному повторяющемуся дизайну советских плиток, но не так раздражают из-за сочетания темно-серого и светло-серого цветов, а также растительности, пронизывающей мощеные участки (или наоборот).

Знакомо? Да, та же идея была прекрасно реализована раньше в надземном парке Манхэттена Хай Лайн. «Диллер — Скофидио + Ренфро», междисциплинарная дизайн-студия, которая отвечала за перестройку Хай-Лайн в Нью-Йорке, также выиграла конкурс на проектирование парка Зарядье вместе с градостроительной компанией Citymakers International и ландшафтной архитектурой Hargreaves Associates. проектная фирма.

Интересные элементы, такие как скамейки и мусорные баки, «выскакивают» из шестиугольной плитки и нарушают монотонность повторяющихся форм.

Эти деревянные скамейки придают парку ощущение естественности и дикости. Парк, построенный на голой земле, уже является домом для взрослых деревьев, что также добавляет ощущение гостеприимства — кажется, парк существует уже давно.

Дополнительные взрослые деревья можно найти в «Прибрежном лесу», одной из нескольких зон растительности в парке.Его небольшой пруд — чуть ли не единственный водный объект в парке. Популярная тяга к водным развлечениям может оставаться неудовлетворенной в жаркие летние дни Москвы или из-за беспокойных душ, ищущих успокаивающей воды.

Большой открытый театр — это развлечение не только во время мероприятий, но и как место для отдыха, особенно в дождливые дни.

Одна из лучших смотровых площадок парка — из театра, с которой открывается панорамный вид на Кремль и очаровательную церковь Св.Собор Василия Блаженного. Хотя парк был спроектирован с замечательной топографией, виды на Кремль, Собор и другие монументальные здания на горизонте Москвы остаются ясными.

Продуманы и детали театра «Стеклянная корка»

Холм «Северные пейзажи» — еще одна хорошая смотровая площадка на окрестности.

Если смотреть на восток, можно увидеть театр и его стеклянную корку, а также изогнутые линии Природного центра. Эта смотровая площадка демонстрирует величайшие достижения парка: очаровательное сочетание застроенных и природных элементов и изогнутых линий, контрастирующих с московской неоклассической / русской / советско-бруталистской архитектурой. В результате получается органичная, «плавная» композиция, в которой структуры, деревья и растительность кажутся растущими как единое целое.

Это еще одна часть парка, в которой реализована данная композиция. Посетители знакомятся с этой композицией либо стоя и наблюдая, как другие люди блуждают по ее дорожкам, либо при ходьбе, создавая постоянно меняющуюся и удивительную композицию. Другой аспект, который можно увидеть на следующем фото, — это многослойный дизайн парка. Дорожки и мосты на возвышенностях играют важную роль в парке, открывая дополнительные повороты, повороты и обзорные площадки.Центральное расположение парка гарантирует, что он всегда будет достаточно загружен, чтобы вместить все эти дорожки.

Одно из самых привлекательных мест парка — судя по присутствию посетителей — и, вероятно, его символ — это River Overlook — V-образный мост через Москву-реку. Идея дизайна становится все более популярной (Следующая поездка — Гранд-Каньон Skywalk?), Она все еще творит свое волшебство.

Парк Зарядье расположен в Зарядье — историческом районе, основанном в XII-XIII веках, с небольшими улочками и домами разного назначения. В 1936-1947 годах его снесли, а в 1964-1967 годах здесь построили гигантскую гостиницу «Россия». До 1990 года это был самый большой отель в мире с более чем 3000 номеров.В 2006 году его закрыли и снесли. В Зарядье сохранились впечатляющие монументальные постройки, такие как собор Знаменского монастыря. В этом конкретном месте кажется, что парк естественным образом сливается с городом, опять же, добавляя освежающий контраст и дополняющий внешний вид уникальной русской архитектуре.

В конце моей экскурсии я посетил Медиацентр, мне было любопытно понять идею, скрывающуюся за забором, окружающим парк.

Приветливая девушка в справочном бюро оставила меня в недоумении, рассказав, что в день открытия местным жителям удалось собрать большую часть недавно посаженных растений и луковиц…

Парк «Зарядье» — прекрасное место. Он обеспечивает удачное сочетание внутренних и внешних элементов, застроенных и натуральных ингредиентов, многоуровневых дорожек, тщательно спланированных композиций форм и форм, а также великолепных видов, где близлежащие достопримечательности дополняют, обогащают и создают увлекательный диалог с далекими монументальными достопримечательностями.

Это редкий пример места, в котором не существует границы между архитектурой и ландшафтной архитектурой. Это целостное пространственное творение. Надеюсь, это послужит маяком для целостного подхода к дизайну, который стирает неприемлемую дихотомию между архитектурой и дисциплинами ландшафтной архитектуры, которая годами отражалась в нашей среде и приводила к унылым и дискретным пространствам.

Познакомьтесь с диким урбанизмом московского парка Зарядье — Azure Magazine

Естественный склон участка позволяет отводить ливневые воды на территории парка площадью 14 га.

В парке «Зарядье» насаждения, напоминающие о разнообразных ландшафтах России, дополняют московский парк, отмеченный эффектной архитектурой.

Исторически сложилось так, что парки российской столицы носили формальный, симметричный характер. Сказать, что парк «Зарядье», расположенный всего в нескольких шагах от Красной площади на северной стороне Москвы-реки, отклоняется от традиции, было бы преуменьшением. Динамическое переплетение природных элементов, напоминающих разнообразную топографию России, с застроенными формами, включая амфитеатры, ресторан и впечатляющую смотровую площадку в форме бумеранга, участок площадью 14 гектаров не поддается маркировке, хотя разработчики, стоящие за ним, — международный консорциум во главе с Диллером. Scofidio + Renfro (DS + R) из Нью-Йорка — описывают результат как «дикий урбанизм.”

Слева: дублированный плавучий мост, смотровая площадка которого консольно выходит на 70 метров за пределы опорных столбов и выходит на Москву-реку. Справа: заросли зрелых хвойных деревьев напоминают русский лес, один из четырех знаковых эко-регионов, воссозданных в парке «Зарядье».

Дикая природа представляет собой постепенно спускающиеся террасы, воссоздающие четыре характерных ландшафта России: степь, тундру, лес и заболоченные земли. Эти области соединены извилистой сетью каменной мостовой, которая как пальцы простирается в грядки.Какая из построенных построек бросается в глаза, это жеребьевка.

Моторизованные стеклянные панели над амфитеатрами, позволяющие использовать его в любое время года, сохраняют тепло зимой и могут открываться летом.

На восточной стороне парка пара амфитеатров под открытым небом, увенчанных сохраняющей тепло стеклянной крышей, обеспечивает всесезонное пространство для выступлений. Ближе к реке находится элегантная V-образная смотровая площадка, консольно возвышающаяся над водой. Последний уже стал одной из самых посещаемых достопримечательностей Москвы. dsrny.com, hargreaves.com, citymakers.com

Эта история была взята из выпуска Azure за май 2018 г. Купите копию выпуска здесь или подпишитесь здесь.

Stage Tec Sound в парке «Зарядье» в Москве

By Mountaincrest Communications
Дата публикации: 28 февраля 2019 г.

Москва, Россия, февраль 2019 г .: В парке «Зарядье» в Москве, рядом с Красной площадью и Кремлем, Введена в эксплуатацию обширная инсталляция с аудиотехникой от берлинского производителя Stage Tec.Этот парк представляет собой необычное сочетание природы и архитектуры. На территории площадью 13 гектаров были размещены растения и деревья из разных зон растительности России. В этом ландшафте были вырыты различные постройки, о некоторых из которых свидетельствуют только зеленые крыши с входами. Одно из таких построек — концертный зал, который встроен в искусственный холм. Два платиновых AURUS и один платиновый AURATUS были установлены в двух подземных концертных залах и студии звукозаписи.

Консоли AURUS щедро оснащены: каждая поверхность имеет 48 фейдеров, а маршрутизатор NEXUS предлагает шесть или семь звуковых DSP RMDQ.Это позволяет консолям полностью раскрыть свой потенциал, а также идеально подходит для ресурсоемких производственных форматов. Меньший AURATUS имеет 24 фейдера. Три микшерных пульта интегрированы в большую сеть NEXUS с двумя маршрутизаторами и 12 базовыми устройствами. Для записи концертов NEXUS соединяет два зала со студией звукозаписи. Оптический мультиплексор OMUX завершает установку. Это позволяет подключать портативные или стационарно установленные внешние устройства к сети NEXUS.

Два зала многофункционального концертного зала рассчитаны на 1600 и 400 посетителей соответственно.Помимо классической музыки и джаза, здесь также можно услышать рок и поп-музыку. Эффектная крыша зала представляет собой стеклянную конструкцию площадью 8700 квадратных метров, которая покрывает вход в концертные залы спереди и зрительские трибуны амфитеатра для мероприятий под открытым небом сзади.

О компании Stage Tec

Stage Tec Entwicklungsgesellschaft für Professionalelle Audiotechnik GmbH (Компания по исследованиям и разработкам профессиональных аудиотехнологий) со штаб-квартирой в Берлине, Германия, специализируется на разработке и производстве инновационного аудиооборудования.Stage Tec имеет международную репутацию одного из ведущих пионеров перехода от аналоговых аудиотехнологий к цифровым. NEXUS® выиграл премию Emmy® в области технологий и инженерии в 2010 году как «лучшую и наиболее универсальную систему маршрутизации звука, доступную на сегодняшний день». Основные продукты включают консоль прямого доступа AURUS® (2002 г.), компактные консоли AURATUS® (2006 г.) и CRESCENDO (2009 г.) для телевещания и театра, а также микшер для вещания ON AIR flex (2014 г.). Консоль AVATUS на базе IP будет запущена в 2019 году и отражает тенденцию к созданию IP-сетей в аудиоиндустрии.www.stagetec.com.

###

Подписаться

Чтобы получать больше подобных историй и быть в курсе всех наших ведущих новостей, функций и аналитических материалов, подпишитесь на нашу рассылку новостей здесь.

Москва получила столь необходимый фейслифтинг. Но стоит ли это затрат?

Москва

Москва — город, известный своей грандиозной и мощной архитектурой. Модернизация и гуманизация за счет обеспечения общего доступа и удобства — задача не из легких.

Но это то, что пытается сделать мэр Сергей Собянин в рамках проекта «Моя улица» стоимостью 2 миллиарда долларов.

И в зависимости от того, кого вы спросите, масштабная переделка — это либо волшебное преобразование, которое показывает этот славный, древний город, возникший как Золушка из его тряпок советской эпохи, либо это бесконечный источник пыли, шума и уличного шума. а также гигантский лоток государственных средств для жадных чиновников и строительных магнатов, в котором они могут валяться. (А в отдаленных российских провинциях вы услышите только жалобы на непомерные ресурсы, которые расточаются на нарциссический капитал России за счет всех остальных.)

Некоторые из основных транспортных магистралей в центре Москвы были закрыты в течение нескольких месяцев и полностью выкопаны, что вызывает возмущение местных жителей и предприятий, чья жизнь была нарушена. Уличные киоски, малые предприятия, торгующие всем, что только можно представить, появившееся после распада СССР, почти полностью убраны с городских улиц. Московское движение, всегда граничащее с паралитическим, иногда становилось невыносимым кошмаром; количество дорожных инцидентов, связанных с гневом, увеличилось.

Но примерно за последний год москвичи стали свидетелями того, как многие из тех же улиц возродились из строительной застройки с широкими, обсаженными деревьями тротуарами, скамейками, цветочными клумбами, велосипедными дорожками и островками безопасности.Некоторые были полностью преобразованы в пешеходные центры. Археологические открытия, обнаруженные в ходе работ, попали в заголовки газет, а некоторые из них были превращены в постоянные музейные экспозиции под открытым небом. И жители кажутся более довольными трансформацией, чем нет.

Мужчина проходит мимо экскаватора, припаркованного на куче обломков во время сноса уличных киосков и ларьков, признанных незаконными городскими властями в Москве в августе 2016 года.

«Это нужно было сделать очень давно.Это давно пора », — говорит Николай Шумаков, президент Союза архитекторов России. «Конечно, есть недочеты. Но эти изменения в основном приветствуются ».

Переделка города

Это новейшая версия Москвы, города, который много раз подвергался капитальному ремонту в прошлом веке. С тех пор, как большевики решили перенести сюда столицу из Санкт-Петербурга после революции 1917 года, Москва была местом, на котором сменявшие друг друга коммунистические лидеры навязывали свое собственное видение того, как должна выглядеть «столица мирового социализма» — часто путем разрушения. некоторые из старейших кварталов города.

Используя труд немецких военнопленных, Иосиф Сталин построил семь огромных небоскребов «свадебный торт», которые все еще возвышаются над центром Москвы. Никита Хрущев снес обширную полосу древнего Арбата, чтобы освободить место для широкого проспекта с офисными башнями, похожими на домино, ныне известного как Новый Арбат. Позже советские лидеры завещали холодные, утилитарные общественные здания и бесконечные просторы многоэтажных домов, которые простираются до городских черт и служат домом для миллионов жителей Москвы.

Сегодня очертания Москвы Владимира Путина только становятся более четкими. Проект «Москва-Сити Центр», представляющий собой группу современных стеклянных офисных башен дикой формы, напоминающих лондонский Canary Wharf, является свидетельством еще не реализованных надежд путинской эпохи на превращение Москвы в глобальный финансовый центр.

Завершающие штрихи возлагается на мэра Собянина с 2010 года. В дополнение к проекту «Моя улица» он инициировал масштабную и неоднозначную программу по сносу тысяч старых многоквартирных домов советской эпохи и переселению их жителей в новые дома.В Москве также значительно расширилась сеть метро, ​​и в его дни были открыты сеть скоростных поездов и несколько новых скоростных автомагистралей.

Рядом с Кремлем, на месте, которое когда-то занимала гигантская гостиница «Россия» в форме ящика, первый за 50 лет новый парк в Москве поражает посетителей. Названный Зарядье, в честь старинного района за рыночными киосками Красной площади, парк стоимостью 250 миллионов долларов представляет собой растительность из четырех отдельных российских эко-зон, подземный концертный зал и платформу над Москвой-рекой, с которой открывается беспрецедентный вид на Кремль и город. исторические набережные реки.

Похоже на типичный русский парадокс, парк почти сразу пришлось огородить, и теперь попасть в него можно только через металлоискатели и полицейские обыски, после того как парк был разгромлен в течение нескольких дней после открытия.

Политические последствия

Опросы показывают, что москвичам все больше нравятся растущие результаты проекта, что является хорошим предзнаменованием для энергичного мэра Собянина, которому предстоит переизбрание менее чем через год.

«Фокус-группы показывают, что большинство населения Москвы поддерживает эти изменения», — говорит Алексей Макаркин, заместитель директора независимого Центра политических технологий в Москве.«Им нравится, что меньше машин, больше тротуаров, больше зелени. Так что, похоже, пожелания властей и населения совпадают. Противники проекта возражают против такой модернизации сверху. Они считают, что самая важная проблема заключается в том, что с людьми не консультируются, и изменения не согласовывались с местными сообществами ».

Люди отдыхают у стеклянного купола с оранжереей в недавно открывшемся парке «Зарядье» у Красной площади в центре Москвы.11, 2017.

По его словам, это имеет политические последствия. На муниципальных выборах в прошлом месяце районы в центре Москвы, в том числе наиболее пострадавшие от ремонта, удивили истеблишмент, избрав в местные советы большое количество членов либерального оппозиционного блока. Эти районы являются традиционными бастионами оппозиции среднего класса, поэтому голосование не может быть прямым ответом на городские работы. Но теперь властям придется столкнуться с гораздо более целенаправленной критикой со стороны новоизбранных депутатов.

«Часть оппозиции считает все действия властей некомпетентными и оправданием коррупции, и теперь они заседают в советах», — говорит г-н Макаркин.

«Та же страна по-другому»

Не все согласны с тем, что проект благоустройства идет к лучшему. «Конечно, улучшать наш город — это хорошо, — говорит московский архитектор Николай Лызлов. «Но мне не нравится, когда все делается по единому стандарту, в одном стиле, одной компанией, везде и быстро.Наш город создавался веками, в каждом районе своя атмосфера, и здесь она становится однородной. Было бы намного лучше сделать это как медленный процесс, управляемый муниципалитетами и с участием граждан ».

И хотя проницательный читатель российских СМИ может уловить отдаленный звук грома, до сих пор мало внимания уделялось растущему хору голосов в обширных внутренних районах России, жалующихся на несоразмерные ресурсы, выделяемые на то, чтобы сделать Москву красивее.

Получайте сообщения Monitor Stories, которые вам небезразличны, на свой почтовый ящик.

Хотя в 40 российских центрах в настоящее время проводятся кампании по обновлению городов по приказу Кремля, общий бюджет этих городов, расположенных от Балтийского моря до Тихого океана, составляет всего 700 миллионов долларов. Один только московский проект «Моя улица» стоит 2 миллиарда долларов.

«Мы тоже стараемся сделать наш город Омск лучше и комфортнее для жизни, но дело в том, что мы, кажется, живем в той же стране, но по-другому», — говорит Сергей Костаров, профессор Омского государственного университета. в Западной Сибири.«Невозможно не заметить, что строительство парка« Зарядье »в Москве обошлось в наш городской бюджет. Это просто показывает, что централизация политической власти в России по-прежнему приводит к централизации всего ».

Прогулка по грандиозному новому парку Москвы, созданному американцем

Пора прогуляться по парку… самый необычный парк, в самом неожиданном месте. Элизабет Палмер — наш гид:

Построй, как говорится, и они придут.И делали они когда-либо.

Путешественники и влюбленные, мечтатели, туристы, семьи и друзья… и особенно они приходят к консольным переходам, выходящим через Москву-реку. Парк «Зарядье» — новое место для селфи в Москве.

Небольшое вращение с помощью палки для селфи покажет вам, почему — с видом на собор Василия Блаженного, Москву-реку и одно из знаменитых зданий для свадебных тортов сталинской эпохи.

И не менее интересна предыстория этого места.Мало кто знает, что все это было разработано американцем.

«Он стал самым посещаемым местом в центре Москвы, и от этого у меня мурашки по коже», — сказал Чарльз Ренфро. Среди архитекторов Renfro — знаменитость, известная своим проектированием больших общественных пространств, таких как Highline Trail в Нью-Йорке.

Архитектор Чарльз Ренфро и ландшафтный архитектор Мэри Маргарет Джонс идут по березовому лесу с корреспондентом Лиз Палмер.

Новости CBS

Но привнесение в Москву этого радикально современного видения вызвало некоторый культурный шок.Возьмите пешеходную дорожку, которая простирается над Москвой-рекой, но не через нее. «Этот мост никуда не ведет. Это никуда не денется! Нам было нелегко пройти через это », — сказал Ренфро.

Почему? «Ну, потому что это не мост. И я думаю, москвичи хотели, чтобы он работал. «Почему мы должны строить в парке довольно дорогое сооружение, которое ничего не делает?» Но вы же видите, насколько оно популярно! »

Навесной переход через Москву-реку.

Новости CBS

Этот парк, наполненный светом и жизнью, является ярким примером того, насколько сильно изменилась Москва.Два десятилетия назад на этом месте располагалась огромная гостиница «Россия» — советская достопримечательность, известная своими 3000 унылыми комнатами и тараканами. Наконец, в 2006 году его снесли. В течение многих лет это место оставалось заброшенным, пока в 2012 году президент Владимир Путин не приказал построить парк.

Ренфро сказал: «Мы задались вопросом, должны ли мы участвовать в соревнованиях, поскольку политика была такой, какой они были».

Но Ренфро был ошеломлен, как никто другой, когда его фирма выиграла конкурс на проектирование первого нового парка в Москве за 50 лет.«Мысль о том, что мы можем сделать что-то настолько интимное, это особенное, в центре одного из самых оживленных и крупных городов мира, была слишком захватывающей и слишком захватывающей», — сказал он.

Американцы тесно сотрудничали со своими российскими партнерами, чтобы спроектировать 32 гектара холмов, покрытых местными растениями и деревьями… птиц, привлеченных к этому зеленому убежищу, воссоздающему все пейзажи России.

Вот, например, растения с крайнего севера, под сказочными куполами Св.Василия.

Новости CBS

Renfro, ландшафтный архитектор Мэри Маргарет Джонс, называет это «диким урбанизмом». «Вот и мы, сейчас мы потерялись в этом березовом лесу, [и] город прямо там. Итак, это дико, но это городское, — сказал Джонс. «Нас интересовало то, что это парк, это пейзаж. А пейзаж — это то, что обращается ко всем людям ».

Когда они входят в него, они оставляют город позади. «Управляющие парком любят эту часть парка — иногда они говорят, что это слишком романтично.Мы думаем, что это здорово! » — сказал Джонс.

Но под каждым холмом в этом парке спрятаны сокровища.

Посетители в искусственной ледяной пещере под парком «Зарядье» в Москве.

Новости CBS

Посетители могут зайти внутрь, чтобы увидеть имитацию ледяной пещеры, виртуальный тур по Москве или филармонический оркестр в великолепном новом концертном зале, открытом всего несколько недель назад, который находится под изящным стеклянным куполом. Сам Путин хвастался, что зал был лучшим в Европе.

Этим летом Ренфро и Джонс — вместе со своим московским партнером Петром Кудрявцевым — выступили на ярком Московском урбанистическом форуме. Ренфро сказал: «Я думаю, что лучше всего сработало международное сотрудничество».

Палмер сказал: «Российско-американские отношения находятся на самой низкой точке за долгое время».

«Ооо, ты собираешься пойти туда», — засмеялся Ренфро.

«Мне нужно туда!»

«Я считаю неправильным говорить, что американо-российские отношения достигли своего худшего момента.Что плохо, так это наше лидерство во всем мире. Но я думаю, что люди, которые на самом деле делают этот мир лучше, делают это более сообща и эффективнее, чем когда-либо прежде ».

О парке «Зарядье» Ренфро сказал: «Это парк веками. Это часть города, которая просуществует намного дольше жизни любого человека. Это парк вечности ».

Прыжок радости в московском парке «Зарядье».

Новости CBS

Дополнительная информация:

Рассказ подготовил Рэндалл Джойс.