В маленьком итальянском городке Сак-Джиминьяно, по сей день сохранившем свой средневековый облик, есть музей истории пыток. Вход в него предваряет табличка с суровой надписью: «Дети, женщины и слабонервные могут быть серьезно травмированы просмотром экспозиции». Такое предупреждение — не способ саморекламы, должной привлечь смельчаков в пещеру ужасов. Осмотр экспозиции без труда доказывает, что загоняемые под ноготь иголки — детский лепет в сравнении с тем, что выделывала с осужденными в средние века инквизиция. Самые тяжелые пытки применялись для борьбы с преступлениями против веры. Ну а особо опасных колдуний колесовали: сначала палач дробил прикованной к земле жертве кости, проезжаясь по ней железным колесом, потом изломанное тело к этому колесу привязывалось и поднималось на бревне вверх — для острастки. Впрочем, даже святая инквизиция оставляла человеку шанс оправдаться. Правдивость своих показаний можно было подтвердить, положив язык на раскаленное железо. Ну а невиновность в спорных случаях проверяли просто: осужденного с камнем на шее бросали в воду. Если он выплывал, то признавался виновным. Если тонул — обвинение снималось. Пояс верности -железное средство контрацепции. Преступления, связанные с плотскими грехами, наказывались почти так не сурово, как сношения с нечистой силой. Особенно жестоко расправлялись с гомосексуалистами: специально для них была изобретена пытка «пила», когда палач распиливал пополам подвешенного за ноги осужденного. Поскольку положение вниз головой замедляло окисление мозга, жертва не теряла сознания до той минуты, пока острие не доходило до пупка. Между прочим, в Испании этот способ расправы с сексуальным инакомыслием применялся до конца XVIII века. Вот почему в средневековье прекрасные дамы с такой охотой надевали тяжеленный кованый пояс верности, изобретенный в Италии в XII в. Пояс верности стал самым модным из предметов средневекового дам-, ского туалета: носить его было, безусловно, приятнее, чем согласиться на зашивание, которое широко практиковалось в те времена в Европе, оголтело боровшейся за чистоту нравов. «Заключение» это длилось порой годами: уходя в крестовый поход, доблестный рыцарь забирал с собой ключ, отпиравший вход к прелестям своей возлюбленной, поскольку средства сообщения тогда были еще весьма несовершенны, хрупкие создания месяцами (!) разгуливали в железном нижнем белье. Между прочим, фасон пояса не был лишен некоторого изящества: два отверстия для отправления естественных нужд «украшались» изящными коваными зубчиками, которые в случае покушения на невинность дамы, угрожающе клацали. Как это ни удивительно, еще в 90-х годах прошлого века пояс верности можно было преспокойно приобрести в парижских лавках. Саркофаг для банкрота и ошейник против болтливости. А вот как расправлялись в средневековье с незадачливыми бизнесменами. Банкротов и лиц, уклоняющихся от уплаты налогов, в назидание публике подвешивали на «маятник». Это считалось легким наказанием: связанные за спиной руки жертвы приковывали к лебедке, которую затем начинали раскачивать. Жертва болталась в воздухе как неприкаянная денежная купюра. Фальшивомонетчиков недели на две помещали в деревянный саркофаг, носивший поэтичное название «нюрнбергская дева»: в саркофаге проделывали отверстия, в которые вершители правосудия вставляли железные иглы — само собой, раскаленные. Совсем уж «смехотворным» наказаниям подвергали лгунов и пьяниц: их сажали посреди площади на «позорный стул», заставляя просунуть руки и голову в деревянную колодку. Прохожие выделывали с прикованным к стулу нарушителем все, что им заблагорассудится: кололи, щипали — могли в прямом смысле защекотать до смерти. Гильотина как достижение гуманизма. На этом фоне наиболее мягким из всех видов наказания, безусловно, становилась смертная казнь. Но легкой смерти удостаивались только избранные — плебеев без предварительных пыток не казнили. Большинство приговоренных сжигали на костре — при этом на голову жертве надевали железную маску с кляпом, чтобы крики не мешали присутствующим наслаждаться сопровождавшими казнь религиозными песнопениями. Именно с таким кляпом был сожжен на костре Джордано Бруно. В XVII в. приговоренным «милосердно» отсекали голову мечом. Некоторые из средневековых пыток применялись даже в XX веке: в Испании вплоть до смерти Франко использовался так называемый испанский воротник, гаррота — железное кольцо с прикрепленным к нему вертикальным шипом. Вот почему, когда доктор Ж. Гий-отен ввел в употребление замечательный аппарат — гильотину — это событие стало почти национальным праздником. В1791 г. французская Ассамблея официально утвердила его в качестве орудия смерти. Гильотину сочли великим изобретением человечества. Достижения средневековых изобретателей пыток удивительно живучи. В некоторых странах Латинской Америки до сих пор применяют изобретенную в средние века пытку «расплющивание», когда голову осужденного помещают между двумя жерновами, которые — в зависимости от конечной цели операции — завинчивают до определенного зазора. Правда, технический прогресс усовершенствовал процесс: теперь жернова обивают мягким материалом, препятствующим образованию следов. Расплющивай голову на здоровье, все равно на «клиенте» заметно не будет… |
Пытку эту — как и другие — специально продумывали таким образом, чтобы жертва умирала как можно дольше: агония колесованных длилась порой три недели…
Женщинам, сделавшим аборт, и матерям-одиночкам вырывали груди: делалось это с помощью орудия, называемого «испанский паук»- железных клещей, которые палач докрасна раскалял на огне. А жен, нарушивших супружескую верность, и не сдержавших обет целомудрия монашек приравнивали к ведьмам и растягивали на скамье.
.. Орудие наказания, называемое «скрипка кумушек», предназначалось для болтливых дам и капризных жен: их парами заключали в деревянный воротник, имевший форму скрипки, с двумя отверстиями. Приходилось на посмешище толпе ходить в нем по улицам целый день.
Смерть осужденного наступала одновременно и от удушья, и от раздробления позвоночника.20 самых страшных пыток Европы
Термин «инквизиция» произошёл от лат.
Inquisitio, означающего «допрос, дознание». Термин был широко распространён в правовой сфере ещё до возникновения средневековых церковных учреждений с таким названием, и означал выяснение обстоятельств дела расследованием, обычно путём допросов, часто с применением силы. И только со временем под инквизицией стали понимать духовные суды над антихристианскими ересями.
Пытки инквизиции имели сотни разновидностей. Кое-какие средневековые орудия пыток сохранились и до наших времен, но чаще всего даже музейные экспонаты восстановлены по описаниям. Их вариации поражают воображение. Перед вами двадцатка орудий пыток Средневековья.
1. Башмаки с шипом
Это железные башмаки с острым шипом под пяткой. Шип можно было выкручивать при помощи винта. С выкрученным шипом жертве пыток приходилось стоять на мысках ноги, пока были силы. Встаньте на цыпочки и проверьте — сколько вы протянете.
2. Вилка еретика
Четыре шипа — два, впивающихся в подбородок, два — в грудину, не давали жертве совершать никаких движений головой, в том числе и опустить голову ниже.
3. Кресло для ведьминого купания
Грешника привязывали к креслу, подвешенному к длинной жерди, и опускали под воду на какое-то время, потом давали немного глотнуть воздуха, и опять — под воду. Популярное время года для проведения таких пыток — поздняя осень или даже зима. Во льду делали прорубь, и через какое-то время жертва не только задыхалась под водой без воздуха, но и на таком желанном воздухе покрывалась коркой льда. Иногда пытки длились сутками.
4. Испанский сапог
Это такое крепление на ноге с металлической пластинкой, которая с каждым вопросом и последующим отказом отвечать на него, как этого требовалось, затягивалась все сильнее, чтобы переломать человеку кости ног. Для усиления эффекта иногда к пытке подключался инквизитор, который ударял молотом по креплению. Часто после таких пыток все кости жертвы ниже колена были раздроблены, а израненная кожа выглядела, как мешочек для этих костей.
5. Пытки водой
Этот способ был «подсмотрен» инквизиторами на востоке.
Грешника привязывали колючей проволокой или крепкими веревками к специальному деревянному приспособлению типа стола с сильно приподнятой серединой — чтобы живот грешника выпирал, как можно дальше. Его рот забивали ветошью или соломой, чтобы он не закрывался, и вставляли в рот трубку, через которую вливали в жертву неимоверное количество воды. Если жертва не прерывала эту пытку для того, чтобы сознаться в чем-то или целью пытки была однозначная смерть, в конце испытания жертву снимали со стола, укладывали на землю, а палач прыгал на ее раздутый живот. Финал понятен и отвратителен.
6. Железный крюк (кошачий коготь)
Понятно, что использовался не для того, чтобы почесать спину. Плоть жертвы разрывалась — медленно, болезненно, вплоть до того, что этими же крюками у неё вырывали не только куски тела, но и ребра.
7. Дыба
Та самая дыба. Их было два основных варианта: вертикальный, когда жертву подвешивали под потолком, вывернув суставы и подвешивая к ее ногам все большие тяжести, и горизонтальная, когда тело грешника фиксировалось на дыбе и растягивалось специальным механизмом до той поры, пока у неё не разрывались мускулы и суставы.
8. Четвертование лошадьми
Жертва привязывалась к четырём лошадям — за руки и ноги. Потом животных пускали вскачь. Вариантов не было — только смерть.
9. Груша
Это приспособление вставлялось в отверстия тела — понятно, что не в рот или уши — и раскрывалось так, чтобы причинять жертве немыслимую боль, разрывая эти отверстия.
10. Очищение души
Во многих католических странах духовенство считало, что всё-таки душа грешника может быть очищена. Для этих целей им приходилось использовать или вливание в горло грешника кипящей воды или закидывание туда же раскаленных углей. Сами понимаете, в заботе о душе места для заботы о теле не находилось.
11. Подвесная клетка
Предполагала два экстремальных способа эксплуатации. В холодную погоду, подобно креслу для ведьминого купания, грешника в этой клетке, подвешенной к длинной жерди, опускали под воду и доставали из нее, заставляя мерзнуть и задыхаться.
А в жару грешник висел в ней на солнцепеке столько дней, сколько мог вытерпеть без капли воды для питья.
12. Пресс для черепа
Как грешник мог как-то раскаяться в чём то, когда сначала сжимались и крошились его зубы, потом крошилась челюсть, за ней кости черепа — до тех пор, пока из ушей не выливался мозг — непонятно. Есть информация о том, что в некоторых странах до сих пор в качестве инструмента допроса используется версия этой дробилки.
13. Костёр
Это было главным способом искоренения ведьминского влияния на чужие безгрешные души. Сгоревшая душа исключала какую-либо возможность смутить или испачкать безгрешную душу. Какие могут быть сомнения?
14. Бдение или Колыбель Иуды
Ноу-хау принадлежит Ипполиту Марсили. В свое время это орудие пытки посчитали лояльным — кости оно не ломало, связки не рвало. Сначала грешника поднимали на веревке, а потом усаживался на Колыбель, причем вершина треугольника вставлялась в те же отверстия, что и Груша. Было больно до такой степени, что грешник терял сознание. Его приподнимали, «откачивали» и снова насаживали на Колыбель.
15. Колыбель
Двоюродная сестра Колыбели Иуды. Вряд ли картинка оставляет место для воображения, как использовалось это орудие пытки. Тоже порядочная гадость.
16. Айрон Мейден. Железная дева. Нюрнбергская дева
Это огромный саркофаг в виде открытой пустой женской фигуры, внутри которой укреплены многочисленные лезвия и острые шипы. Они расположены таким образом, чтобы жизненно важные органы заключенной в саркофаг жертвы не были задеты, поэтому агония приговоренного к казни была долгой и мучительной.
Впервые «Деву» использовали в 1515 году. Приговоренный умирал три дня.
17. Кресло допроса
Центральная Европа — основное место его популярности. Грешника раздевали догола, сажали на кресло, утыканное шипами. Двигаться было невозможно — иначе на теле появлялись не только колотые раны, но и разрывы. Если инквизиторам и этого казалось мало, они брали в руки шипы или щипцы и терзали жертве конечности.
18. Кол
На востоке придумали эту страшную казнь.
Дело в том, что человек, которого посадили умело на кол — его конец должен был торчать из горла жертвы (а не так, как нарисовано на этой картинке), мог жить еще несколько дней — страдать физически и морально, поскольку эта казнь была публичной.
19. Пила
Палачи и инквизиторы тех лет проявляли недюжинную изобретательность в своем деле. Они прекрасно знали от чего человек испытывает боль, и знали, что в бессознательном состоянии боли он не почувствует. А какая же казнь в Средних веках без садизма? Обычную смерть человек мог встретить повсеместно, дело это было нередкое. А необычная и очень болезненная смерть — распиливание. Жертву подвешивали вниз ногами, чтобы кровь не переставала поставлять кислород в голову, и человек испытал весь ужас боли. Бывало, он доживал то того момента, когда ему медленно-медленно успевали распилить тело до диафрагмы.
20. Колесование
Приговорённому к колесованию железным ломом или колесом ломали все крупные кости организма, затем его привязывали к большому колесу, и устанавливали колесо на шест.
Приговорённый оказывался лицом вверх, смотря на небо, и умирал так от шока и обезвоживания, часто довольно долго. Страдания умирающего усугубляли клевавшие его птицы. Иногда вместо колеса использовали просто деревянную раму или крест из брёвен.
Читайте также «10 самых странных палачей» на Пабли.
Пытки испанской инквизиции преподносят нашему времени мрачные уроки
Фрагмент литографии XIX века «Пытки Изабель Родригес». Литография первоначально появилась в «El Libro Rojo» Висенте Рива Паласио (1870).
В катакомбах библиотеки Бэнкрофт, в охлаждаемом хранилище с климат-контролем, находится 1300-страничный документ, повествующий об ужасах жизни и смерти Мануэля де Лусены, тайного еврея во времена испанской инквизиции. Черными чернилами на старом пергаменте писцы около 400 лет назад записали подробности его длительного заключения и его показаний под принуждением, а также допросов и пыток других евреев, замешанных в расследовании.
В конце концов, де Лусена и члены его семьи, а также бесчисленное множество других, признали свою вину и изобличили тех, кого любили, а затем были сожжены на костре.
Рон Э. Хасснер
Этот мрачный отчет является центральным экспонатом новой мощной книги Рона Э. Хасснера, политолога Калифорнийского университета в Беркли и исследователя истории войны. Anatomy of Torture (Cornell University Press, май 2022 г.) отчасти рассказывает о том, как Римско-католическая церковь при поддержке испанского короля Фердинанда II и королевы Изабеллы I систематически применяла физические и психологические пытки для подавления общин евреев, Мусульмане, протестанты и другие считаются еретиками.
Но Анатомия — это также история начала 21 века — времени после терактов 11 сентября 2001 года и последующего вторжения в Ирак, когда запаниковавшая и разгневанная нация все чаще применяла пытки и оправдывала свою жестокость как существенно для безопасности.
«Анатомия пыток» (Cornell University Press, май 2022 г.)
Исследуя практику испанской инквизиции, Хасснер выдвигает сокрушительный аргумент против применения Америкой пыток четыре века спустя.
Тем не менее, излагая эту историю, он приходит к пониманию, которое вызывает глубокую тревогу и может спровоцировать как сторонников пыток, так и правозащитников.
Хасснер не стесняется споров. В Калифорнийском университете в Беркли его исследования сосредоточены на религии и насильственных конфликтах — религии в армии и на поле боя, а также на борьбе за святыни. Он ведет курс о войне на Ближнем Востоке, конечно, минном поле, но очень популярном.
В недавнем интервью Хасснер сказал, что его побудил написать « Анатомия » «плохо информированный и политизированный характер» дебатов в Соединенных Штатах. Но, признал он, такая работа морально чревата.
«Существует большое беспокойство в изучении пыток, — сказал он, — хотя бы потому, что сегодня мало что можно узнать из случаев 400-летней давности о пытках. Сравнение следует проводить с крайней осторожностью и трепетом. В то же время… важно выложить некоторые факты на стол».
История страданий, рассказанная чернилами, пергаментом и песчинками
Испанская инквизиция начала свое существование в 1478 году и более 300 лет активно подавляла то, что монархия считала ересью.
Инквизиция выполняла свой мандат в Испании, Португалии и испанских колониях, включая Мексику. Особое внимание уделялось евреям 9.0011 «conversos» — евреи, которые были вынуждены отказаться от своего иудаизма и перейти в католицизм, но тайно продолжали еврейскую религиозную практику.
Мануэль де Лусена был одним из них — лидером общины conversos города Мехико, который тихо, но стойко сохранял свою еврейскую веру.
Текст на 1334 страницах описывает суд над Мануэлем де Лусеной после его ареста в 1594 году. Здесь среди пергаментных страниц видно письмо де Лусены его жене Каталине Энрикес. (Бэнкрофт МСС 96/95м, вып. 2. Фото предоставлено библиотекой Бэнкрофта. Эти страницы были написаны писцами, присутствовавшими на сеансах пыток, в которых подозреваемые в ереси обвиняли де Лусену. Они присутствовали на его допросах, записали его признания и взяли имена более 100 других conversos de Lucena, обвиняемых в присоединении к ереси.
Писцы использовали мелкий песок, чтобы впитать излишки чернил на пергаментных страницах, и, когда Хасснер сидел и читал в комнате в Бэнкрофте, этот песок просеивался из книги в кожаном переплете ему на колени.
Де Лусену формально не пытали. Он не перенес ни одной сессии в стойке. Но Хасснер воображает, что годы в темнице, долгие периоды изоляции и постоянный страх сломили его. «Это была пытка, — сказал он, — во всем, кроме имени».
Жесточайшие пытки превратились в бюрократическую функцию
Старинные гравюры предлагают жуткое видение пыточных камер Инквизиции: инквизиторы в кожаных масках причиняют боль с жестокой неистовостью. Но Хасснер, прочитав тысячи страниц документов в Европе, Мексике и США, пришел к другому пониманию.
На недатированной гравюре изображена камера пыток времен испанской инквизиции, где мужчины и женщины подвергались различного рода издевательствам. Но автор Рон Хасснер обнаружил, что, несмотря на такие заблуждения, пытки инквизиции были гораздо более преднамеренными, даже «бюрократизированными». (Изображения Wellcome V0041650 через Wikimedia Commons)
Да, Инквизиция применяла пытки — к мужчинам и женщинам, молодым и старым. Но пытки не применялись для наказания еретиков.
Он не использовался в основном для получения признаний. Он не использовался как инструмент геноцида или специально для того, чтобы сломить волю отдельных лиц или сообществ, как Ирак и Сальвадор использовали его в конце 20-го века.
Прежде всего, говорит Хасснер, пытки во времена испанской инквизиции не были безрассудством. Накопив многолетний опыт, власти применяли пытки систематически, почти научно. Это было, по его словам, «бюрократизировано».
На этой странице представлен список ключевых лиц, участвующих в процессе испанской инквизиции над Изабель де Карвахаль. Первым в списке стоит ее брат Луис де Карвахаль, который был близок с Мануэлем де Лусена. Де Лусена вместе с Луисом и его сестрами Изабель и Леонор были сожжены на костре в 1596 году. (Бэнкрофт MSS 96/95m. Фото предоставлено библиотекой Бэнкрофта).
Здесь Хасснер делает важное замечание: агенты Инквизиции не верили, что быстрое и интенсивное вращение на дыбе может спровоцировать субъектов на раскрытие их секретов.
Они знали, что жертвы, отчаянно пытаясь избежать боли, часто притворялись или говорили мучителям то, что хотели услышать.
По этой причине они знали, что информация, полученная под пытками, часто ненадежна.
Таким образом, их ориентация на пытки была сформирована скептицизмом: они терпеливо строили свои дела, собирая информацию из различных источников, используя различные методы. К любому конкретному предмету они применяли пытки только время от времени, в сеансах, иногда с интервалом в несколько месяцев. Их главная цель заключалась не в принуждении к признанию или исповеданию веры, а в извлечении фактической информации, которая подтверждала бы или подтверждала уже имеющуюся информацию.
Что приводит к еще одному важному утверждению: пытки, используемые инквизиторами, были жестокими и бесчеловечными, но, как обнаружил Хасснер, они часто достигали своих целей. Жертвы пыток раскрывали правдивую информацию, которую они отказывались раскрывать до пыток. Информация, полученная в камере пыток, совпала с информацией, предоставленной непринужденными свидетелями, и вещественными доказательствами, найденными в домах conversos .
Проще говоря: Пытки сработали .
После 11 сентября, эффектный провал «горячих» пыток
Выводы, конечно, тревожные. Но идеи из эпохи религиозных репрессий, четыре века назад — какое значение они имеют сегодня?
В «Анатомии » Хасснер проводит прямую линию от пыток инквизиции к яростным, но нерешенным спорам о пытках в США, которые продолжаются сегодня в сообществах национальной безопасности и прав человека.
После терактов «Аль-Каиды» 11 сентября 2001 г., в атмосфере страха, граничащего с паранойей, ставки казались предельно ясными: Если бы мы знали, что нападение запланировано на интересы США или граждан США, как далеко мы зашли бы, чтобы его предотвратить? Если бы часы тикали, а время истекало, разве пытки не были бы оправданы?
Случаи пыток со стороны американских военных и сотрудников разведки в тюрьме Абу-Грейб в Ираке подорвали усилия США по продвижению демократии в арабском регионе и нанесли ущерб моральному авторитету нации во всем мире, считают ученые из Беркли.
(Фото из Управления уголовных расследований армии США через Википедию)
Руководители администрации тогдашнего президента Джорджа Буша определили, что это было. И как только эта дверь открылась, пытки оказались заразными, достигнув кульминации после 11 сентября в программе «чрезвычайной выдачи», в разоблачениях американских пыток на военно-морской базе в Гуантанамо, а несколько лет спустя в тюрьме Абу-Грейб во время иракской войны. Война.
Некоторые официальные лица по борьбе с терроризмом утверждают, что жестокое обращение привело к тому, что заключенные разгласили информацию, которая позволила США предотвратить нападения и спасти жизни. Но по этому поводу много споров. Критики говорят, что даже если это правда, цена была ужасающей: неправомерные аресты, длительное содержание под стражей в жестоких условиях и откровенные пытки — все это нанесло серьезный ущерб моральному авторитету нации дома и за рубежом.
Хасснер, кажется, перешел на сторону критиков. По его мнению, пытки в США часто носили недисциплинированный и даже садистский характер и предназначались лишь для наказания, причинения физической и эмоциональной боли.
«Это была жестокая пытка, — писал Хасснер, — и в целом она не удалась».
Даже когда пытки были более систематическими, их провал мог быть впечатляющим. Хасснер рассказывает малоизвестную историю гражданина Ливии Ибн Шейха аль-Либи, который был схвачен в Пакистане вскоре после 11 сентября. Под пытками аль-Либи сказал своим американским следователям, что иракский лидер Саддам Хусейн предоставил «Аль-Каиде» оружие массового уничтожения. Администрация Буша использовала его версию, чтобы оправдать вторжение США в Ирак в 2003 г.
На самом деле аль-Либи ничего не знал на эту тему — он придумал эту историю, чтобы унять боль.
И все же Хасснер критически относится и к обычным аргументам против пыток. Как и у тех, кто выступает в ее пользу, пишет он, у противников часто не хватает прочной фактической базы. Когда аргументы не основаны на фактах, они неубедительны, а это может привести к плохой политике — и к злоупотреблениям.
Если пытки, применяемые испанской инквизицией, могут дать полезную информацию, что же остается нынешним правозащитникам, которые настаивают на том, что пытки просто не работают?
Можем ли мы провести прагматичную дискуссию о пытках?
Книга Хасснера в фундаментальном смысле представляет собой прагматичную оценку применения пыток на допросах.
На первый взгляд это кажется разумным, но потом поднимается шок, и голос совести говорит: Нет, абсолютно нет — в пытках нет ничего прагматичного, никогда.
Потому что, если пытки являются прагматическим соображением, это подразумевает, что их можно оправдать. И некоторые люди неизбежно воспримут это как разрешение на пытки.
Лучше, говорит совесть, оставить это знание похороненным в хранилищах библиотеки Бэнкрофта или где бы оно ни находилось, чтобы оно не причинило вреда.
Но Хасснер — реалист, а реальность такова, что пытки всегда возможны. Он не говорит, что это справедливо или оправдано. Скорее, он говорит, что аргумент о том, что пытки не действуют, является слабым аргументом — слишком слабым, чтобы предотвратить их применение.
«Изучение любой формы политического насилия сопряжено с моральным риском, — сказал он в интервью, — но еще большая опасность заключается в разработке плохой политики, основанной на принятии желаемого за действительное.
Как политологи, мы обязаны тщательно и беспристрастно изучать ядерное оружие, убийства или геноцид. Мы не утверждаем, что эти вещи аморальны, потому что они не работает . Мы знаем, что они аморальны независимо от того, насколько хорошо они работают».
Вот аргумент, который, по его словам, должны привести противники пыток: пытки настолько жестоки, настолько бесчеловечны как для пытаемого, так и для мучителя, что они всегда неправильны, безоговорочно.
«Если пытки — это зло, — пишет он, — их эффективность не имеет значения. Те, кто знает, что это зло, должны полностью отказаться от пыток, независимо от того, насколько они эффективны или нет».
Даже в мире, сформированном жестокой конкуренцией за власть и экстремальными конфликтами, этот аргумент убедителен, потому что он говорит о нашей общей человечности и наших общих моральных ценностях. Подобных аргументов почти всегда было достаточно, чтобы предотвратить этнические чистки, геноцид и ядерную войну.
В нашем несовершенном мире, говорит Хасснер, это самый сильный аргумент против пыток.
Но это оставляет нас жить на острие ножа, надеясь, что аргумент выдержит испытание временем.
Скрытый урок инквизиции для нашего времени
Анатомия — это исследование того, как опыт испанской инквизиции может повлиять на современную политику и моральные дебаты о пытках. Но другая тема пронизывает страницы Хасснера, и хотя она никогда не затрагивалась напрямую, тем не менее, она актуальна.
Репрессии инквизиции против евреев, мусульман и протестантов были одной из самых гротескных и постыдных эпох в римско-католической истории и, возможно, в истории любой религии. Конечно, эпоха инквизиции сильно отличалась от нашей. Другие европейские правительства регулярно применяли пытки, рабство было законным, а жестокость как черта социальных отношений в целом была более распространенной.
Тем не менее, Инквизиция поучительна, потому что она показывает, что, когда государственная власть сливается с религиозной властью, власти могут навязывать свой мандат силой, воображая, что жестокость имеет божественное одобрение.
Хотя с тех пор человечество прошло долгий путь, такие склонности могут быть врожденными. В стране и мире, где гражданские и культурные конфликты все больше обостряются межконфессиональными обидами, Инквизиция напоминает нам, к чему это может привести.
[ Анатомия пыток станет предметом специальной презентации книги и выставки в Коллекции еврейского искусства и жизни Магнес Калифорнийского университета в Беркли с 18 по 20 октября 2022 года. Рукопись де Лусены и другие древние тексты, а также связанные с ними Артефакты инквизиции из коллекций Беркли будут выставлены для всеобщего обозрения. За информацией обращайтесь к Рону Хасснеру.]
Пытки и наказания во время испанской инквизиции
Пытка применялась только для получения признания и не предназначалась для фактического наказания обвиняемого еретика за его преступления. Некоторые инквизиторы прибегали к голоданию, заставляли обвиняемых потреблять и хранить большое количество воды или других жидкостей или насыпали горящие угли на части их тел.
Strappado — форма пытки, появившаяся во времена средневековой инквизиции. По одной из версий, руки обвиняемого были связаны за спиной, а веревка перекинута через скобу в потолке камеры или прикреплена к шкиву. Затем субъекта поднимали до тех пор, пока он не повис на руках. Это может привести к тому, что плечи выпадут из суставов. Иногда мучители добавляли серию падений, дергая субъекта вверх и вниз. К лодыжкам и ступням можно было добавить утяжелители, чтобы сделать повешение еще более болезненным.
Реклама
Стойка была еще одним известным методом пыток, связанным с инквизицией. Руки и ноги субъекта были привязаны или прикованы цепями к роликам на одном или обоих концах деревянной или металлической рамы. Мучитель вращал ролики с помощью ручки, которая постепенно натягивала цепи или веревки и растягивала суставы субъекта, часто до тех пор, пока они не вывихнулись. Если бы мучитель продолжал крутить ролики, обвиняемому могли оторвать руки и ноги.
Пока обвиняемые в еретиках находились на страпоне или на дыбе, инквизиторы часто применяли к их телам другие приспособления для пыток. К ним относятся нагретые металлические клещи, винты с накатанной головкой, ботинки или другие устройства, предназначенные для сжигания, ущемления или иного увечья их рук, ног или отверстий тела. Хотя нанесение увечий было технически запрещено, в 1256 году папа Александр IV постановил, что инквизиторы могут очищать друг друга от любых правонарушений, которые они могли совершить во время сеансов пыток.
Инквизиторам нужно было добиться признания, потому что они считали своим долгом вернуть обвиняемых к вере. Истинное признание приводило к прощению обвиняемого, но обычно его все же заставляли оправдываться, выполняя
Если обвиняемый не признается, инквизиторы могут приговорить его к пожизненному заключению.
