Северный вьетнам и южный вьетнам: Прошло 40 лет с объединения Вьетнама после длительной войны — sp-love.ru

Прошло 40 лет с объединения Вьетнама после длительной войны

Объединение Вьетнама, ставшее итогом многолетней бойни в этой стране, произошло ровно 40 лет назад — 2 июля 1976 года. «Газета.Ru» вспомнила, что это был за конфликт, почему США ввели во Вьетнам войска и в чем была неудача тактики «найти и уничтожить».

Ровно 40 лет назад, 2 июля 1976 года, Северный и Южный Вьетнам слились в единое государство — существующую и по сей день Социалистическую Республику Вьетнам. Это стало итогом длившейся десятилетия кровопролитной борьбы за власть.

Кульминацией этого противостояния была война во Вьетнаме. Она не только унесла жизни сотней тысяч вьетнамцев, но и оказалась одной из самых мрачных страниц в истории США. Американцы ввели во Вьетнам войска для борьбы с коммунистическим подпольем, но через десять лет ушли, фактически оставив страну противнику.

Армия США потерпела беспрецедентные для локального конфликта потери, а весь западный мир навсегда поменял свой взгляд на борьбу за демократию. Возобладали пацифистские идеи, а столь масштабных конфликтов с участием стран НАТО уже не случалось.

Война стала следствием многолетних трений с участием десятков противоборствующих сил и факторов. Колониальная политика Франции и японский милитаризм, советская пропаганда и американская «охота на ведьм», традиционная вьетнамская культура и попытки модернизировать страну — все эти явления сплелись в смертоносный узел.

«Теория домино» против «азиатского Черчилля»

В 1940-е годы Восточная Азия была охвачена коммунистическими повстанческими движениями, отчасти спровоцированными тяжелыми последствиями Второй мировой и японской оккупации.

Госсекретарь США Джон Фостер Даллес выдвинул «теорию домино», согласно которой если в одной стране региона устанавливается коммунистическая власть, такой же процесс неизбежно начнется в соседних странах. В 1948 году была сформирована КНДР, годом позже коммунисты установили власть в Китае.

Лига за независимость Вьетнама (Вьетминь) во главе с Хо Ши Мином впервые пришла к власти еще в 1945 году, после капитуляции оккупировавшей страну Японии. Власти Франции не согласились с созданием нового государства в их бывшей колонии и начали войну, которая привела к разделу Вьетнама в 1954 году по «корейской» схеме.

Вскоре в Южном Вьетнаме монархия сменилась президентской республикой, и у власти оказался экс-премьер Нго Динь Зьем — «азиатский Черчилль», по определению Линдона Джонсона. Президент начал жесткую антикоммунистическую политику, вылившуюся в масштабные репрессии против инакомыслящих. Предположительно, погибли порядка 12 тыс. человек.

Нго Динь Зьем стал терять популярность — не столько из-за репрессий, сколько из-за западничества и курса на модернизацию. Его позиция отчасти напоминает роль иранского шаха Мохаммеда Резы Пехлеви, который будет свергнут два десятилетия спустя, — удобный для Запада лидер, противостоящий коммунистической экспансии, но при этом ведущий авторитарную политику и непопулярный в народной среде. В случае Нго Динь Зьема дополнительным фактором народного недовольства было то, что он был католиком в преимущественно буддийской стране.

С конца 1950-х в стране началась война между правительством и коммунистическим подпольем — Вьетконгом.

Власти Южного Вьетнама обвинили вьетконговцев в самом громком эпизоде собственной авторитарной политики. В мае 1963 года правительственные силы силой подавили демонстрацию буддистов за свободу вероисповедания, в результате чего погибли девять человек. В ответ на это протесты только обострились; символом противостояния стало самосожжение монаха Тхить Куанг Дыка в Сайгоне.

100%

В конце 1963 года президента свергли и убили в результате военного переворота, который произошел с согласия США. С приходом военных к власти в Южном Вьетнаме усугубилась политическая нестабильность, открывшая для Севера возможности активизировать переброску сил для помощи Вьетконгу.

Джон Ф. Кеннеди пережил Нго Динь Зьема всего на 20 дней. Администрация пришедшего к власти Линдона Джонсона заняла непримиримую позицию по вьетнамскому вопросу. В ответ на два эпизода столкновений американских кораблей с северовьетнамскими конгресс разрешил главе государства прямое использование военной силы во Вьетнаме.

Джонсон приберег это право до своего переизбрания — предвыборную кампанию 1964 года он вел как «кандидат мира». Однако после взрыва в отеле «Бринкс» в Сайгоне, где проживали американские офицеры, Джонсон принял решение об ответных мерах против Северного Вьетнама.

«Найти и уничтожить»

В 1965 году США ввели в Южный Вьетнам порядка 200 тыс. солдат, которые были призваны противостоять Вьетконгу. К тому моменту коммунисты нанесли ряд серьезных поражений правительственным войскам.

Генерал Уильям Уэстморленд предложил трехфазовый план победы в войне: 1) разместить в стране силы, достаточные для прекращения поражений; 2) масштабные наступления, призванные выбить противника с густонаселенных территорий; 3) 12–18 месяцев на уничтожение оставшихся сил вьетконговцев в отдаленных районах страны. Согласно выкладкам военных, американская армия должна была справиться с основным комплексом задач уже в 1967 году.

Уэстморленд также предложил заменить тактику «зачистить и удержать» (clear and hold) на «найти и уничтожить» (seek and destroy). Согласно новой тактике, перед американскими отрядами ставилась задача уничтожить формирования противников и быстро покинуть место боя, вместо того чтобы брать пленных и захватывать позиции врага.

Необходимость такого нововведения объяснялась особенностями ведения партизанской войны: во Вьетнаме не работала традиционная стратегия захвата территорий (формально Вьетконг никаких территорий и не занимал). Таким образом, в Вашингтоне сделали ставку на истощение противника, поставив целью уничтожение максимального числа вражеских бойцов. Немаловажно, что на основании числа убитых (body count) американских офицеров повышали в звании, что дополнительно «мотивировало» их к жестокости.

Однако дело у американцев пошло значительно медленнее и тяжелее, чем ожидалось. Во многом это связывали с недостаточной подготовкой войск: миссия каждого военного в стране не могла продлиться дольше года, из-за чего происходила постоянная ротация состава, а срок подготовки солдат был урезан. Позже СМИ писали об этом так: «Мы не были во Вьетнаме 10 лет, а были там 10 раз по году».

Еще в конце 1965 года в США началась консолидация общества против военных действий; 27 ноября в Вашингтоне прошел митинг, собравший 30 тыс. протестующих, однако в тот же день президент Джонсон анонсировал увеличение американского контингента в странах Индокитая до 400 тыс. военных.

Против войны выступили Боб Дилан, Мартин Лютер Кинг, Бенджамин Спок и другие лидеры интеллектуальной элиты США. Публично заявил об отказе призываться в армию боксер Мохаммед Али. Из-за этого он был приговорен к пяти годам тюрьмы (приговор, впрочем, был отменен).

Философы Бертран Рассел и Жан-Поль Сартр провели в Стокгольме и датском Роскилле две сессии неофициального трибунала, который признал власти США виновными в бомбардировках сугубо гражданских целей, использовании запрещенных вооружений и геноциде населения Вьетнама.

Власти не шли на поводу у общественного мнения, в котором росли антивоенные тенденции. В 1968 году число американских солдат во Вьетнаме достигло 540 тыс. человек. При этом росли и жертвы: еженедельно в стране гибло по несколько сотен американских солдат.

Накануне вьетнамского Нового года в начале 1968 года соединения Вьетконга и северовьетнамская армия совершили нападения на десятки занимаемых американцами и южанами населенных пунктов. Союзникам удалось перегруппироваться и в конечном счете одержать тактическую победу, однако жестокость и активность противника поразила Вашингтон. Американское общество потеряло уверенность в том, что армия контролирует ситуацию.

Мировые СМИ обошла одна из самых известных фотографий в истории: репортер Associated Press Эдди Адамс запечатлел на пленке момент казни плененного вьетконговца без суда и следствия.

100%

Эти события привели к резкому снижению рейтинга президента Джонсона, который был вынужден отказаться от участия в следующих выборах. Популярность набирал антивоенный кандидат Роберт Ф. Кеннеди, однако за несколько месяцев до голосования его убили. В итоге победил Ричард Никсон, продвигавший стратегию «вьетнамизации» — постепенной замены американских военных в зоне конфликта армией Южного Вьетнама.

Доктрина Никсона вызвала неоднозначные отклики населения США, многие были уверены в необходимости срочного вывода войск.

Масла в огонь подливали все новые позорные факты о ходе кампании. Самым известным эпизодом стало массовое убийство мирных жителей в деревенской общине Сонгми.

Американская рота высадилась в деревне для очередной операции по тактике «найти и уничтожить», однако не обнаружила ни одного вьетконговца, после чего начала расстреливать крестьян. Они жестоко убили 400–500 мирных жителей, а многих женщин подвергли групповым изнасилованиям.

В 1970 году по США прокатилась волна студенческих протестов, ставших ответом на гибель четырех молодых людей при подавлении несанкционированного антивоенного митинга. Это также подтолкнуло администрацию Никсона к мирным переговорам на условиях «почетного» выхода из войны.

Сомнительная «Нобелевка»

Несмотря на все затруднения, преступления и затяжную войну, формально вмешательство США было удачным: американцы смогли в несколько раз сократить площадь контролируемой коммунистами земли. «Почетный» выход подразумевал сохранение государственности Юга, о чем начались тайные переговоры между советником Никсона по национальной безопасности Генри Киссинджером и делегацией Северного Вьетнама.

Коммунисты требовали смещения президента южан Нгуена Ван Тхьеу, который их категорически не устраивал. Из-за этого мирные соглашения были подписаны в Париже лишь в январе 1973 года. И то за месяц до подписания документа вьетнамцы отказались от продолжения переговоров. Для принуждения их к подписанию мира Никсон распорядился произвести масштабную «рождественскую бомбардировку» Северного Вьетнама, во время которой погибли более полутора тысяч мирных жителей.

По итогам парижских договоренностей Киссинджера и его северовьетнамского коллегу Ле Дык Тхо наградили Нобелевской премией мира. Коммунистический политик отказался от награды из-за несоблюдения соглашений.

Американцы стремительно вывели из Южного Вьетнама остававшийся там контингент и вывезли сторонников властей павшего Сайгона. Эвакуация происходила спешно и едва не обернулась хаосом: в какой-то момент, чтобы освободить место на палубе американских кораблей, южновьетнамские вертолеты просто начали сталкивать в воду. Эти кадры стали квинтэссенцией провальной военной кампании.

100%

По итогам противостояния во Вьетнаме

погибли порядка 58 тыс. американских солдат, еще около 300 тыс. уехали из страны с ранениями. Американцы, впрочем, составили меньшинство погибших. В ходе конфликта погибли, по разным данным, от 1,5 млн до 3,8 млн человек, в том числе не менее полумиллиона (а по некоторым версиям, более двух миллионов) мирных жителей.

Народу США предстояло осознать абсолютную бессмысленность конфликта. Южный Вьетнам оказался неспособен отстоять свою государственность, и на протяжении 1974–1975 годов северяне провели ряд наступательных операций, которые закончились падением Сайгона 30 апреля 1975 года.

Около года ушло на то, чтобы окончательно завершить противостояние и подготовить слияние двух частей страны. 2 июля 1976 года была создана Социалистическая Республика Вьетнам, существующая и по сей день. Объединение не обошлось без последствий для побежденных: в последующие годы сотни тысяч человек были казнены или погибли в «лагерях перевоспитания».

Завершение войны также пресекло готовившееся вторжение США в Камбоджу, где тоже началась гражданская война. Неизвестно, какими бы были последствия такого вмешательства, однако пришедшие в итоге к власти красные кхмеры развернули масштабные чистки, стоившие жизни по меньшей мере миллиону жителей страны.

Кроме двух мировых войн и гражданской война во Вьетнаме стала самым тяжелым военным конфликтом в истории США. В русскоязычной публицистике укрепилось сопоставление американского вторжения во Вьетнам с советским вовлечением в конфликт в Афганистане. Однако потери СССР в той войне были приблизительно в три раза меньше.

Вьетнамская война стала первым для США масштабным конфликтом, не повлекшим за собой никаких позитивных результатов. После случившегося американское общественное мнение стало гораздо критичнее относиться к самой идее военного вторжения — в следующий раз бросить на подавление врага большие силы Вашингтон решился лишь после 11 сентября 2001 года.

Без Вьетнама невозможно представить себе американскую культуру конца XX века. Одними из главных антивоенных фильмов в истории стали «Апокалипсис сегодня», «Цельнометаллическая оболочка» и «Охотник на оленей». Иными стали и СМИ, впервые транслировавшие столь масштабные события столь полно и оперативно. От трансляций в телеэфир «постельных» забастовок Джона Леннона и Йоко Оно до знаменитых военных фотографий.

В годы Вьетнама в США вернулось в обиход выражение времен Второй мировой: «взгляд на тысячу ярдов». Оно означает отрешенный и расфокусированный взгляд солдата, получившего психологическую травму. Именно с этим понятием, а не с традиционным представлением о героизме стали ассоциироваться военные действия.

Именно вьетнамская война показала западному миру, что в войне может и не быть правых и виноватых, доброй и злой сторон. Под сомнение было поставлено понятие патриотизма: зачем он нужен, если война, которую он ведет, бессмысленна и жестока? Наконец, американцы поняли, что против войны можно и нужно протестовать — ведь несогласные с происходящим в конечном счете оказались правы.

Южный и северный Вьетнам ★ 25 различий, особенности

Статьи / Различия северного и южного Вьетнама

Язык, еда, природа, погода, культура и другие

Вьетнам южный и Вьетнам северный – это все та же страна или разные? Мы нашли 25 особенностей и различий.

Путешествуя, мы поняли, что Вьетнамы разные. Хотя политически это одно государство.

Прочтите статью и убедитесь. Или опровергните наше мнение.

Поскольку мы базируемся в Нячанге, эти особенности опишем с точки зрения перехода с юга на север.

Именно в дорожных путешествиях на байке больше всего подмечаешь разницу, происходящую из региона в регион: некоторые из них очевидны, некоторые можно заметить после нескольких лет жизни во Вьетнаме, некоторые очень важны для путешественника, а некоторые легкомысленные.

Этот список ни в коем случае не является исчерпывающим и полностью субъективен, так как основан исключительно на нашем собственном опыте путешествий за последние несколько лет.

Мы живем в Нячанге, но не отдаем предпочтения какой-то конкретной части страны. Нам нравятся все регионы Вьетнама!

В Сайгоне, Дельте Меконга и вдоль южного побережья улицы и рынки заняты задолго до восхода солнца: жизнь здесь закипает, по крайней мере, с 5:00 утра. Но чем дальше к северу мы направимся, тем позже становится утренний час.

Может быть это связано с холодным утром в зимние месяцы на севере.

Нам кажется, жизнь начинается позже, чем севернее вы отправляетесь

Мы прилетали утренними рейсами и приезжали на байках в 7:00 в некоторые северные города, и на улицах все еще очень мало людей. В это же время, в южных городах мы вынуждены маневрировать и лавировать среди людей, транспортных средств и крупного рогатого скота, такая суета царит в кварталах.

Поскольку Вьетнам – страна вытянутая, то северные дни более длинные в летние месяцы и короче зимой. Тогда как на юге разница в продолжительности дней от лета до зимы составляет не более получаса. Лично нам нравятся длинные летние дни на севере, потому что это напоминает нам о затяжных сумерках российского лета, где мы жили ранее.

Что касается сезонности на юге и севере страны, она присутствует, и она разная.

Север – это 4 времени года, как и у нас: весна, осень, зима и лето.

Юг – это 3 сезона: сухой, сезон дождей и сезон ветров.

Исходя из этого юг Вьетнама более привлекательный в туристическом смысле.

Кофе, чай и табак

Для нас чай становится лучше, а кофе становится хуже, когда мы направляемся с юга на север.

Чай на юге часто подается с большим количеством льда: классический южный чай – это кружка чудесного ароматного жасминового чая с большим куском льда, что освежает в жаркие, знойные южные дни, но несколько разбавляет его вкус.

Чай тем крепче, чем дальше на север вы продвинетесь

Когда мы направляемся на север, а особенно через горные районы, чай подается теплым, а иногда горячим.

Сорта тоже меняются: артишок, лотос и пандан в южном Вьетнаме; крепкий и горький зеленый чай в северных провинциях.

Когда вы будете путешествовать с юга к северу, обязательно попробуйте “che la tuoi” – свежий зеленый чай. Посмакуйте свой первый стакан.

Это большой чайный лист, который не подвергался сушке или ферментации. Чайные листья погружены в горячую воду в больших чайниках (часто в красивых бамбуковых чашках) и подаются теплыми в стакане. Вкус немного цитрусовый, пряный и цветочный. Один из лучших, который вы попробуете.

В горах к северу от Хюэ свежий листовой зеленый чай – это по умолчанию тот сорт, который подается во всех придорожных лачугах и чайных домах. Даже слово для чая меняется на севере: “tra” становится “che”.

В горах северного Вьетнама жители предпочитают курить через бонги

Параллельно с продвижением на север Вьетнама и повышением температуры чая, появляется “thuoc Lao”, буквально «лаосский табак».

В горных районах центрального и северного Вьетнама вы увидите людей, вдыхающих мощные пары через бамбуковые трубы, которые издают свистящий звук. Хотя в низинах вьетнамцы предпочитают сигареты, горцы предпочитают трубу (бонги).

Табак для вьетнамского бонга по запаху напоминает дедовский самосад, именно так мы представляем запах махорки: крепкий, ядреный.

Традиционно на севере Вьетнама почти в каждой чайной кафешки у стола стоит бонг, а на столе лежит пакетик с табаком, чтобы каждый желающий мог сделать затяжку-другую.

На юге такое увидеть просто невозможно. А если вам посчастливится увидеть бонг на юге, знайте, что хозяин скорее всего северянин. Попробуйте с ним поговорить, скорее всего его выдаст северный акцент, о котором ниже.

Кофе выращивают на юге Вьетнама, так что в основном здесь его и пьют

Кофе хорош, крепок и обилен на юге. Оно и неудивительно, ведь здесь его и выращивают. Вокруг города Далата и в провинции Даклак почти каждый склон засажен кофейными деревьями, тогда как на севере их место занимают чайные плантации.

На рынках южных городов кофе заваривают на ночь через пару-тройку специальных заварников-финов, через которые под действием гравитации и горячей воды выходит концентрат, черная вьетнамская нефть.

Насыщенный вкус и высокая крепость, не каждый сможет выпить такой кофе неразбавленным. Чаще всего его пьют со сгущенным молоком и льдом, тогда он превращается в прохладный горький шоколад!

На юге кофе подают вместе со стаканом холодного чая. Нам остается лишь гадать, от чего пошло такое сочетание.

Дальше на север кофе встречается все реже, за исключением Ханоя.

Рис, лапша и прочая традиционная еда

Мы любим кушать в “com binh dan” – дешевых местных закусочных, где гарниром является отварной рис.

На юге эти кафе обычно предлагают по крайней мере дюжину различных добавок, из которых можно выбирать. Они постоянны в течение года.

Путешествуя на север, “com binh dan” предлагает вместо этого меню, состоящее из сезонных продуктов. Больше распространены различные соления. Выбор начинки меньше, но свежесть еды неоспорима.

На юге каждому выдают отдельную тарелку, на севере Вьетнама буквально накрывают стол

В местных ресторанах на севере рис подается в большой общей чаше на центр стола, а прочие добавки подаются в отдельных емкостях. Из них гости по желанию сами накладывают еду в отдельные пиалы.

На юге продуктовый набор выдается отдельно каждому в персональной тарелке.

Рис более липкий, вкусный и ароматный, его порция больше по сравнению с югом.

Но последнее утверждение может быть субъективно и продиктовано тем, что на севере кафе ты ищешь дольше, а ешь тогда, когда голод ощущается острее. Так что любой рис покажется исключительным.

“Pho”, знаменитый суп из лапши (чаще всего с говядиной), становится богаче, вкуснее и гуще вдоль побережья и Дельты.

В северных горных провинциях в кафе “для своих” супы становятся очень жирными. Скорее всего из-за холодных периодов, ведь в Сапе порой может выпасть снег.

Пейзаж и сельская местность

Путешествие на север всегда более интригующее: больше гор и больше тайны.

Центральные и северные ландшафты часто ассоциируются с известняковыми скалами.

Будь то провинция Нинь Бинь, бухта Халонг или дорога Хо Ши Мина. Известняковые карсты определяют северный пейзаж: тот пейзаж, который мы всегда с нетерпением ждем; тот пейзаж, который захватывает воображение больше, чем любой другой, когда Вы мечтаете об экзотической тропической Азии.

Север – это горы разной высоты, разной породы и с разной растительностью. Юг – это тоже горы, хоть и поменьше, но к тому же песок и морское побережье

В любой поездке с юга на север первый взгляд на такие горы, покрытые джунглями, – это волнение и восторг!

Но центральные и южные регионы славятся своими протяженными пляжами. Провинция Бинтуан и город Фантьет (Phan Thiet, Binh Thuan) – это самые песчаные районы всего Вьетнама.

Впервые отправляясь в сторону Ханоя и дальше, мы были уверены, что коммунистический уклад жизни проявится в большей честности и лояльности к представителям бывшего Советского Союза. Истина оказалась далекой от этих ожиданий.

Хотя нам неприятно говорить об этом, чрезмерное количество иностранных туристов в северных провинциях привело и к большей “испорченности” местного населения, если можно так сказать.

Постоянные переплаты на севере – источник раздражения и явного разочарования.

Парадоксально, но коммунистический север обманывает чаще капиталистического юга

Ежедневные покупки, такие как вода, еда и даже бензин, часто приводят к стрессу. В большинстве случаев суммы небольшие и незначительные, но в конечном итоге неприкрытый обман начинает утомлять.

Много раз на севере, ожидая сказочную трапезу, мы бывали разочарованы и скромностью блюд, и при этом абсурдным счетом. И поэтому теперь стараемся узнать цену прежде, чем начинаем кушать. Это изнуряет, но таков единственный способ предотвратить постоянный обман.

Интересно, что реакция, когда ты подлавливаешь продавца, на юге и севере разная. На юге ты говоришь, что разная цена для местных и туристов – это плохо и неприятно, на что вьетнамцы начинают улыбаться, шутить и включать “заднюю”. А на севере, хоть ты и говоришь на вьетнамском, хозяин может просто сказать, чтоб ты уходил, если не хочешь переплачивать. Бескомпромиссно …

Хозяин произнес: “Я устал. Не хотят покупать, могут уходить”

Однажды, зайдя в небольшую придорожную забегаловку, мы спросили у ребят, которые в это время трапезничали. Они сказали, что стоимость блюда 20 тысяч донгов. Но подошедший хозяин при этом и глазом не моргнув обозначил цену в 50 тысяч. Сами местные озадаченно спросили его, почему он завысил ценник, на что тот невозмутимо произнес: “Я устал. Не хотят покупать, могут уходить.” Вот так запросто. И мы конечно же ушли.

Алкоголь: пиво и рисовые настойки

Южным алкогольным напитком повсеместно является пиво. В частности вьетнамские бренды “Saigon” и “333”, региональные гиганты типа “Tiger Beer” и западные стандарты “Heineken”.

Верный признак перехода на север – появление рисового вина (лучше описать как рисовую настойку или водку слабой крепости). Причем это рисовое вино становится тем крепче, чем дальше на север страны вы продвигаетесь.

В горных районах севера пивные бокалы почти полностью заменяются стопками, крепость алкоголя возрастает с 25 до 45 и выше градусов.

Заметным исключением из этого правила является “bia hoi” – «свежее пиво». Это слабое, но ежедневно сваренное пиво встречается и на юге, и на севере.

В каждой провинции есть свой массовый лагер: “Saigon”, “Hanoi” или “Thanh Hoa”.

На юге Вьетнама жители употребляют пиво, на севере больше тяготеют к водке

Каждый уважающий себя вьетнамец изготавливает спиртовую настойку. В огромных бутылях и с различными ингредиентами.

Они призваны повышать сопротивляемость организма болезням и продлевать жизнь. Хозяин обязательно угостит своего гостя рюмочкой-другой крепкой настойки.

Рисовая настойка имеет глубокие культурные корни – гораздо глубже, чем пиво – это давняя традиция изготавливать ее дома для собственных нужд и гораздо реже на продажу.

На юге и на севере страны очень разнятся ингредиенты: юг – это в основном животного происхождения (морские коньки, вараны, змеи, разнообразные морепродукты), север – это в основном растительного происхождения (листья деревьев, кора, цветы, корень женьшеня).

В настойку входят порой самые экзотические ингредиенты

По-прежнему легче легкого можно купить домашнюю рисовую настойку слабой крепости у случайных фермерских хозяйств в самых отдаленных районах, тем самым минуя (часто довольно ужасные) фирменные сорта.

Рисовое вино почти так же распространено и широко в употреблении, как чай, особенно в некоторых частях северного высокогорья. Найти бутылку чистой рисовой настойки “ruou” на столе в закусочных сельской местности не составляет никакого труда.

Во многих дорожных путешествиях Вы будете пьяны за миской лапши для завтрака еще до 7:00 благодаря гостеприимным вьетнамским товарищам, если не сможете настойчиво им отказать, что очень и очень нелегко.

Основная вьетнамская приправа – рыбный соус. Он присутствует в каждом кафе, будь то Южный, Центральный или Северный Вьетнам. Он присутствует в кафе, но совсем не обязательно на вашем столе. Это замечание касается северного региона.

Производство рыбного соуса распространено в южных портовых городах, поэтому на юге он встречается и применяется повсеместно.

Рыбный соус на севере встречается и употребляется реже, чем на юге

На севере страны на столах скорее будет присутствовать соевый соус, а рыбный придется просить отдельно.

Если же хозяйка и подаст соус как приправу, на севере гораздо вероятнее подадут соленый рыбный соус, в отличие от сладкого или кислого рыбного соуса на юге.

Мы предпочитаем соленый, потому что это более чистая форма, которая отлично сочетается с обычным отварным рисом.

Ароматы и запахи

Есть определенные запахи, которые определяют север. Один из самых ярких – запах листа бетеля.

На севере многие блюда готовят с листьями бетеля

Запах этого ароматического зеленого листа, который используется для приготовления во многих северных блюдах, наполняет воздух горных районов. Аромат его делает даже самый серый день ярче и веселее.

Другим распространенным запахом на севере является сладкий аромат риса, который наполняет многие придорожные закусочные и пронизывает воздух в горных деревнях.

Легкий цитрусовый запах свежего зеленого чая мы упоминали ранее.

Улицы многих прибрежных кварталов южных портовых городов окутывает смрадный запах рыбного соуса

На юге, особенно в портовых городах типа Фантьета, вас собьет с ног запах рыбного соуса. Он готовится из мелкой рыбешки в огромных чанах и на протяжении многих месяцев, так что с избытком витает в воздухе близлежащих к производству кварталов.

Но как по нам, его густой гнилостный аромат, несмотря на специфичность и скорее отвратительность, прекрасно сочетается с теплым вьетнамским воздухом. В этой стране он ощущается как нечто природное и абсолютно гармоничное.

Вкусы и ингредиенты

Сладкие и пряные вкусы являются основными элементами южной и центральной кухни.

Но, двигаясь на север, в пище проявляется больше солености и кислотности. Распространены соленья и маринады, некоторые травы и листья, использующиеся в северной кулинарии, редко можно встретить в южных блюдах. Ароматические листья бетеля и укроп являются тому подтверждением.

Уличная еда не так вездесуща на севере, как на юге.

В южных городах независимо от того, насколько они малы или как далеко от проторенных дорог, всегда есть много продавцов стрит-фуда. Они выстраиваются у дороги с раннего утра и до позднего вечера. Разнообразие блюд потрясает.

Ситуация меняется в небольших северных поселениях, где уличная еда менее доступна. Особенно это ощущается в горных деревнях. И даже тогда, когда есть много продовольственных магазинов, разнообразие оставляет желать лучшего.

Исторические памятники

Когда мы едем на север, история ощущается глубже. Старые фермы и каменные стены храмов, святынь и цитаделей – прошлое, которым богаче север.

Юг страны более современный, возможно из-за бомбардировок во время войны.

Нам кажется, что начиная с города Хюэ (первая императорская столица Вьетнама, которая славится своей богатой архитектурой, гробницами и цитаделью императоров) и далее на север страны архитектурных и исторических памятников гораздо больше, чем на юге.

Единственные ценности, которыми юг Вьетнама “утирает нос” северу – бесспорное наследие ушедшей цивилизации Чампа. Речь конечно о так называемых индуистских башнях кирпичной постройки, которые сумели фантастическим образом пережить тысячелетие.

Среди них особое место занимают башни-храмы двух комплексов: горного Мишон (My Son, Hoi An) возле Хойана и Дананга; прибрежного комплекса По Нагар в Нячанге (Po Nagar, Nha Trang).

Мишон с 1999 года входит в список объектов всемирного наследия ЮНЕСКО во Вьетнаме.

Из всех различий между югом и севером акцент и язык являются наиболее очевидными.

Мы учимся говорить на вьетнамском в повседневной жизни. И соответственно учимся именно южному диалекту. Этот акцент мы находим очень увлекательным, потому что написание слов на вьетнамском и произношение их на юге зачастую не совпадают.

Такое ощущение, что южане адаптировали язык под свою ленность и медлительность. Кажется, что из-за жары им лень многие слова произносить отчетливо и полностью, они как-бы проглатывают окончания.

С другой стороны северный язык является эталонным. Северяне чеканят слова и произносят четко каждую букву.

Самый просто вариант – это слова “mot” (один). На юге мы слышим на рынках и в обычной жизни как “моп”, “мок”, тогда как северяне четко произносят “мот”.

Если вы хотите выучить правильный вьетнамский, стоит это делать с преподавателем с севера страны. Но не факт, что вы поймете южан или жителей центра

Многие частоупотребляемые слова изменяются на протяжении маршрута от Хошимина до Ханоя.

Список примеров длинный, но некоторые из них, с которыми вы скорее всего столкнетесь, включают:

чаша на юге “chen”, на севере “bat”
свинина на юге “thit heo”, а на севере “thit lon”
соевый соус южный вариант “nuoc tuong”, а северный “xi dau”
ложка на юге “muong”, а на севере “thia”

Естественно, среди южан и северян много споров о том, что правильнее.

Не только произношением разнятся север и юг Вьетнама. Одни и те же предметы могут называться по-разному

Первое изменение в акценте, которое замечаем на юге, касается Фанранга (Phan Rang): «a» часто произносится как «e». Некоторые говорят, что акцент в этом регионе может быть наследием древнего королевства Чампа, чьи крупные города были расположены в этой области.

Вокруг Куангнгай (Quang Ngai) и Куангнам (Quang Nam) на юго-центральном побережье «а» часто произносится как «о».

От Дананга (Da Nang) до Хюэ (Hue) и остальной части центральной области «я» намного короче и определенно, а окончательные звуки некоторых слов четко выражены, тогда как на юге последний звук обычно не слышен.

К тому времени, когда мы добираемся до Донгхоя (Dong Hoi) и западной горной трассы, так называемой “дороги Хошимина”, в северо-центральном Вьетнаме, акцент становится очень «северным», с его характерными «з-з-з-з» звуками и более коротким, обрезанным произношением, придающим ему ритм стаккато по сравнению с длинными и скулящими звуками южного акцента.

“Дум рой” и “рат вуй” (очень рад) Нячанга и Фантьета превратятся в Ханое в “дум зой” и “зат вуй”

Множество слов и фраз произносят по-разному в силу каких-то исторических моментов. Элементарное “дум рой” (хорошо) в Нячанге становится “дум рау” в деревне Даммон в 100 км от него и “дум зой” на севере.

Мы также заметили, что этот северный акцент сильнее в горах, чем на побережье. Нам нравится пытаться приспособиться к региональным акцентам, когда мы проезжаем через страну, ведь это часть культуры и способ еще глубже понять Вьетнам и его народ.

Пунктуальность

Север выигрывает перед югом и оставляет его с носом.

Сами северяне в ужасе от полного и повсеместного отсутствия пунктуальности южан, их расслабленности и неготовности исполнять обязанности точно и в срок. На севере можно заключить договор и быть уверенным в том, что он будет исполнен. Тогда как на юге даже подпись мало что значит.

Но у северной пунктуальности есть оборотная сторона: так же, как вьетнамец исполнит свою часть, он будет требовать и от тебя. За малейшее отклонение от маршрута или задержку в пути придется доплатить, экспромт не приветствуется.

На севере чтят договор, но главным образом из-за финансовой стороны вопроса. Тогда как на юге жители расслабленнее в отношении денег, но чтят уважение и дружбу

Есть единственная возможность “победить” южан. Это личное уважение и симпатия. Если вьетнамец будет бояться потерять твое расположение, он будет собран, пунктуален и на многое пойдет ради тебя. Это уже не раз доказано. И зачастую дело не в оплате счетов, а в личном отношении.

Это идеально тогда, когда ожидается экспромт в пути, задержка или отклонение от намеченного плана. Для южанина так веселее и добавляет эмоций.

В ответ вьетнамцы ожидают того же: уважения и дружбы. Если рассматривать знакомство с южанином лишь с точки зрения товарно-денежных отношений, разлад неминуем. А уж тогда снова привет южная “пунктуальность”.

По нашему мнению север Вьетнама культурнее юга. Это касается и времяпрепровождения, и развлечений, и интеллигентности.

Для южан выходной и отдых – это выход с друзьями к водопадам и на пляжи, причем не обязательно дойти до пляжа или водопадов. Обязательные атрибуты – картонная упаковка пива, глыбы льда, музыкальная колонка и караоке. В общем и все, что необходимо для счастья. После посиделок место отдыха напоминает помойку больше, чем природную достопримечательность. Отсюда и происходит пункт 22 этой статьи.

Север, в особенности Ханой, – это больший уровень образованности, тяга к саморазвитию, посещению музеев, выставок и прочих мест для утоления культурного голода.

Впрочем это правило не касается отдаленных провинций. Там у представителей этнических меньшинств нет на посещение театров ни времени, ни возможности.

Манеры, этикет и гостеприимство

На юге люди очень гостеприимны, теплы и открыты для иностранных путешественников. Гораздо больше, чем на севере.

Но это дружелюбие и открытость иногда буквально “давит”. Южные хозяева так рады своим гостям, что это граничит с назойливостью.

Не поймите нас неправильно, дружелюбие – замечательная характеристика южан, и посиделки с вьетнамцами являются изюминкой многих путешествий во Вьетнаме. Мы имеем в виду, что на севере гостеприимство более сдержанно и формально.

По нашему опыту там реже выпивают, а на юге порой невозможно встать из-за стола. И существует большая вероятность, что вечер затянется на несколько часов: вьетнамцы могут сменять друг друга, передавая тебя, как эстафетную палочку, или с радостью повезут тебя к друзьям-знакомым!

Дороги и вождение

Дорожные условия ухудшаются, когда мы направляемся на север. Это в основном из-за ландшафта и погодных условий в северной половине Вьетнама.

Горы, долины и реки означают, что почти каждая северная дорога состоит из участков серпантина, откосов, эстакад и мостов.

Суровые зимы и летние тайфуны означают, что оползни и наводнения часто уничтожают большие участки дороги. Грунтовые участки распространены, их ремонт происходит намного медленнее, чем на юге.

Плохие участки дорожного покрытия не повод исключать северную часть страны из “рациона” путешественника. Мы обожаем серпантины севера, виды здесь куда ярче, чем на юге

Северные водители имеют тенденцию использовать гудок чаще, чем южане, они же чаще игнорируют основные правила дорожного движения. Одно из самых очевидных из них – пропустить красный свет. О телефонах за рулем даже мотобайков мы промолчим.

В настоящее время в Хошимин-сити водители действительно останавливаются на красный и ждут, пока он станет зеленым, прежде чем гнать. Но в Ханое красный свет по-прежнему рассматривается как предположение, а не правило.

Пьяное и безрассудное вождение – проблема во всем Вьетнаме, но в северных районах намного хуже. Это объясняет, почему на севере присутствие сотрудников дорожной полиции ощущается куда больше.

В силу того, что север Вьетнама представляет собой сплошные горные массивы один другого круче, обстановка с транспортом куда напряженнее, чем на юге страны.

Единственный аэропорт, куда в далеких северных провинциях летают самолеты из Ханоя, – Дьенбьенфу (Dien Bien Phu). Построена взлетная полоса была еще французами во время их последней крупной военной операции во Вьетнаме.

Самолеты в Дьенбьенфу летают далеко не каждый день, к тому же рейс могут отменить, если не продадут достаточного количества билетов.

Касательно поездов ситуация аналогичная. Единственная железнодорожная ветка далекого севера – Ханой – Лаокай (Lao Cai) на северо-западной границе с Китаем. Этим поездом многие туристы путешествуют в Сапу (Sa Pa).

Единственным видом транспорта для путешествий по основной части Северного Вьетнама остается автомобильный. Он не очень удобен из-за крутых серпантинов и необходимости далеких переездов между достопримечательностями.

Архитектурные особенности жилых домов, которые привычны для севера, – это двускатные крыши и башни.

В Донгхое многие обычные городские дома с остроугольными черепичными крышами, которые углами своими больше напоминают небольшие башенки.

С другой стороны, южные крыши плоские или пологие.

Возможно, скатные крыши имеют какое-то отношение к влиянию удивительно сложной церковной архитектуры в северных провинциях. Некоторые из церквей – даже в отдаленных сельских деревнях – фантастически причудливых форм.

Возникает ощущение конкуренции с великими готическими соборами Европы. Сходство с Диснеевскими сказочными замками в вычурности куполов и декоративности расцветок очевидно.

Но есть и более простое объяснение: на севере холодно, а чердак под двускатной крышей прекрасно удерживает тепло.

Здесь, как мы видим, ситуация больше меняется даже не от севера к югу, а от востока к западу, то есть от побережья к горным провинциям. Не знаем, по какой причине, но на побережье однозначно грязнее, чем в горах. И это очень досадно, что рыбаки и жители прибрежных районов настолько наплевательски относятся к чистоте мест своего обитания.

Бывает, находишь изумительной красоты пляж, смотришь на него сверху, предвкушая спуск в лазурную воду безлюдной бухты. А подъезжаешь ближе и с отвращением видишь свалку продуктов человеческой жизнедеятельности.

Путешествие по всему Вьетнаму раскрывает в полной мере этническое разнообразие, существующее в этой стране. Оно особенно заметно в горных регионах, где проживает большинство национальных групп Вьетнама.

Даже без знания всех особенностей 50-ти этнических меньшинств, проживающих во Вьетнаме, легко можно увидеть разницу в чертах лица и в одежде.

Салфетки и отходы

Сядьте перекусить уличной едой на юге Вьетнама, вам будут предоставлены мягкие, впитывающие салфетки (или обычная туалетная бумага в пластиковой коробке), чтобы очистить столовые приборы и вытереть любой соус с губ и пальцев.

Однако в какой-то момент, когда мы двигаемся на север через Вьетнам, эти мягкие ткани заменяются бумажными квадратами, которые полностью не абсорбируют, а лишь размазывают.

На юге Вьетнама принято бросать пищевые отходы прямо под ноги

Не удивляйтесь на юге, когда увидите, что все отходы со стола бросаются прямо под ноги на пол почти в любом заведении. После того, как компания гостей покидает кафе, обслуживающий персонал быстро подметает пространство под столом для следующей компании.

В центральных областях и далее на север такой традиции нет. Под каждым столом стоит мусорное ведро.

Гостевые дома

Качество местных “nha nghi” (гостевых домов) ухудшается, когда мы достигаем центрального и северного Вьетнама. На юге и Центральном нагорье 10 долларов США обеспечат вам очень чистую и приятную комнату в семейном пансионе; в центральных и северных провинциях стандарты и соотношение цены и качества (в целом) не так хороши.

Вероятнее всего на севере вы встретите вьетнамцев в серьезных мотоциклетных шлемах с полной защитой лица (с козырьком, подбородком и защитой челюсти). Тем не менее это так же касается поддержания тепла в холодные зимние месяцы, а не только безопасности.

В северной сельской местности многие фермеры, рабочие и население в целом используют зеленые или камуфляжные комбинезоны и военные шлемы, которые легко узнают все, кто смотрел фильмы о войне во Вьетнаме.

Южане более расслаблены в отношении защиты, в том числе и из-за жаркого климата, – пластиковые шлемы, кепка или шапочка для душа могут служить для них «защитой», а в деревнях все чаще голова не прикрыта ничем.

Южане гораздо расслабленнее в выборе стиля одежды. Он скорее просто отсутствует

Что касается стиля одежды, то можем смело утверждать: на юге стиль отсутствует.

Черные брюки надеваются с зелеными носками, а на ногах шлепанцы-вьетнамки. Женщины ходят в спальных или спортивных костюмчиках, при этом на ногах может быть педикюр в паре с туфлями на каблуке.

Единственное исключение из правил – горный Далат. Его жители опрятнее своих прибрежных соседей в лице Нячанга, Фантьета и Фанранга. А молодежь так и вовсе изысканна.

Северяне зачастую выглядят более “стильно”. Мужчины предпочитают брюки, рубашку и туфли. Женщины чаще надевают традиционные “аозаи” (ao dai) или платье.

В северных городах и поселках довольно мало показного богатства. Люди не щеголяют новыми технологическими гаджетами, меньше носят дорогих украшений, не ездят на супербайках и не кружат по дорогам в роскошных автомобилях.

Это может быть от того, что север беднее юга. А может быть и простой стереотип.

Когда Вы летите из Ханоя в Хошимин, последний выглядит гораздо богаче: он больше застроен, улицы шире, а автомобилей больше и они дороже. Но это может быть просто фасад эпохи потребления, характерный для Сайгона 21-го века. Ведь юг страны всегда ориентировался на Запад и капиталистический уклад жизни с его ориентацией на “безделушки”.

Собаки и петухи

Собаки во Вьетнаме встречаются повсеместно. Будь то домашние собаки, собачки-охранники или собаки для употребления в пищу.

И в крупных городах, и в затерянных деревушках страны собаки являются неотъемлемой частью. Но при этом они разные на севере и на юге.

На севере более спокойные, сытые и здоровые. Это кажется странным, пока вы не узнаете специфики регионов.

Вероятность оказаться частью меню на севере у собак гораздо выше, дожить до старости практически нереально. Тогда как на юге мало кто ест собачатину.

Во Вьетнаме едят собачатину. Но при этом на севере она регулярная часть рациона, а на юге скорее диковинка или изысканное лакомство

Петухи… К ним у нас особенное отношение. Кричат они страшнее, чем наши.

На юге недоптицы как будто переняли привычку недопроизносить слова, как и их хозяева. Крик их напоминает нечто хрипящее и похожее на “Ку-ка-ре-кх-кх-кх-кх”. Причем кричат они не в 5 утра полчаса всем селом и хором, а начинают с часу-двух ночи, постепенно передавая эстафету по кругу до 6 утра.

Если вы думаете, что это происходит лишь в деревенских домах, то вы ошибаетесь. Это повсеместная болезнь, будь то село или город. Даже в респектабельных туристических кварталах найдется сосед с петухом.

А что касается разницы между ними на севере и юге Вьетнама, то, как нам кажется, это больше касается породы.

На юге они сплошь лысые и страшные, как доисторический птеродактиль или жертва радиактивного облучения. Выведенные и любимые вьетнамцами, которые устраивают потешные петушиные бои.

На севере петух более приземистый и в целом похож на наших красавцев-петухов, хоть и помельче.

В одной этой статье мы постарались вместить весь наш опыт и все наблюдения за годы путешествий по различным регионам Вьетнама.

Как оказалось, страна очень разнообразна, поражает многообразием культурных, исторических и традиционных особенностей в разных районах.

Итогом всего повествования будет простая идея: Вьетнам очень разный и крайне интересный вне зависимости от города и региона. Он достоин того, чтобы вы исследовали страну полностью.

Над материалом работали:

Разведка местности, сбор данных, упаковка

Пятый год проживает во Вьетнаме, изъездил его вдоль и поперек, знает тонкости и особенности народа, свободно владеет вьетнамским разговорным. Организовал и провел более 70 путешествий. Прекрасно чувствует себя в большой компании, всегда в запасе пара анекдотов на любой случай жизни

Пятый год проживает во Вьетнаме, изъездил его вдоль и поперек, знает тонкости и особенности народа, свободно владеет вьетнамским разговорным

Андрей Маркелов. Вьетнам. Два мира и война

Замечательная книга последних лет «Почему государства терпят крах» экономистов Дарона Аджемоглу и Джеймса Робинсона во всех подробностях рассказывает, почему одни страны стали богатыми, а другие скатились в нищету.

Авторы сравнивают историю США и Мексики, Англии и Австро-Венгрии, Китая и СССР и последовательно опровергают домыслы о том, что процветание зависит от климата, этноса, культуры или географического положения страны.

Правда, чтобы понять это, достаточно взглянуть уже на Южную Корею и КНДР: исторически один и тот же народ с единой культурой и языком, в одинаковых климатических условиях, на одном и том же клочке земли умудрились разойтись по экстремумам. Одна страна стала передовой экономикой, а другая — одним из самых бедных государств в мире.

Эту разницу не спишешь на менталитет. Сравнивая две Кореи, не нужно даже никаких научных трудов, чтобы понять: развитие страны зависит от её политики. Все остальное на втором плане и в конечном счете не играет почти никакой роли. Катастрофа КНДР — настолько яркий пример, до чего может довести страну коммунизм, что поначалу отказываешься верить. Может быть, дело не в коммунизме, а в их сумасшедших «идеях Чучхе»? Может быть, это личная болезнь Северной Кореи, всего лишь неудачная реализация, а не закономерность?

Автор посетил Вьетнам когда еще читал книгу, и был потрясен. В ней столько примеров и сравнений, но ничего не сказано о Вьетнаме. Между тем, Северный и Южный Вьетнам — два региона одной страны — кардинально отличаются друг от друга. Это два разных мира; еще один ярчайший пример влияния политики на процветание общества, ничуть не хуже Кореи и КНДР.

Вьетнам — это такая вытянутая сопля по правому берегу полуострова Индокитай. К северу и к югу страна расширяется, а посередине становится совсем узкой. Во времена Вьетнамской войны этот узкий перешеек разделял север и юг демилитаризованной зоной, проходившей по 17-й параллели.

До начала всей коммунистической заварушки Вьетнам без малого сто лет принадлежал Франции в качестве колониального владения. То есть был оккупирован, если по существу.

Разумеется, как и многие оккупанты-колонизаторы, Франция строила во Вьетнаме фабрики и заводы города по своему образу и подобию. Исторический центр Ханоя до сих пор весь состоит из прекрасной колониальной архитектуры.

Читатель может подумать, что это шутка. На самом деле нет. Это то, что осталось от колониальной эпохи. Если убрать все самодельные пристройки, избавиться от проводов, рекламы и уродливых чердаков, то город расцветет.

Проблема в том, что грязи в Ханое сейчас столько, что даже эти остатки архитектуры невозможно заметить. Во-первых, эти дома не мыли со времен войны. Во-вторых, на улице невозможно остановиться и рассмотреть что-либо: народ и мотороллеры снесут за секунду.

Да и хорошо сохранившийся дом еще нужно поискать. Сейчас они выглядят как бараки.

Но читатель может быть уверен: раньше Ханой был милым и уютным городком. Об этом говорят многочисленные здания посольств, прекрасно сохранившиеся.

Впрочем, красивые дома — это всегда лишь скромная положительная часть колонизации, своеобразная подачка, следствие того, что сами колонизаторы живут на захваченной территории. Разумеется, французы пришли во Вьетнам не для того, чтобы строить дома. Задачи у них были другие: использовать дешевый труд для собственного обогащения.

Тот факт, что для найма тысяч рабочих по бросовой цене государство-оккупант строит заводы и фабрики — это занятный факт; но это всего лишь необходимое средство для достижения своей цели обогащения, а вовсе не желание выстроить экономику захваченной стране. Мы говорим сейчас о Франции, читатель. Не подумайте на свой счет.

Поэтому, как всегда и везде, противников своего режима Франция отправляла в тюрьмы строгого содержания. Одна такая тюрьма Ханой-Хилтон сейчас переделана в музей и забита небрежными бетонными скульптурами заключенных.

Французская оккупация тихо мирно продолжалась до Второй мировой войны, и ничто не предвещало беды, пока бывшая империя не получила по щам от Гитлера и под зад от Японии, которая под конец войны в предсмертной агонии выперла колониалистов из Вьетнама и расшатала многолетнюю стабильность.

Отсутствием прочной власти быстренько воспользовался солнцеликий товарищ Хо Ши Мин с подпольным кружком коммунистов под названием Вьетминь, объявив о создании новой республики.

Новая идеология, возглавляемая харизматичным лидером, распространялась быстро. Когда Франция пришла в себя после Второй мировой войны, Северный Вьетнам уже был окончательно в руках Хо Ши Мина, поэтому восстанавливать контроль над бывшей колонией Франция решила с юга, столицей которого был город Сайгон.

Все это происходило за 20 лет до тех событий, которые сейчас называют «Войной во Вьетнаме». США начали свою кровавую баню с огнеметами много позже. А колониальная война Франции, продлившись 10 лет, так и закончилась для неё неуспехом, разорвав страну на Северный и Южный Вьетнам с демилитаризованной зоной посередине. На севере сохранился и закрепился коммунистический режим во главе с отцом всех вьетнамцев Хо Ши Мином при поддержке Китая. На юге выжил колониальный капитализм под управлением премьер-министра Нго Динь Зьема и Франции.

Конечно же, дробление страны на части не могло быть оставлено просто так. Коммунисты с севера организовали подпольное руководство при Зьеме и занимались политическими чистками: уничтожили несколько тысяч чиновников из руководства страны и еще больше гражданского населения, организовали мощное партизанское движение и переброску оружия по знаменитой «тропе Хо Ши Мина» через соседний Лаос и Камбоджу, где как раз кстати также пришли к власти коммунистические режимы.

И уже с этого момента в игру начали вступать США, за 5 лет перебросившие в Южный Вьетнам десятки тысяч солдат. Зьема к тому времени благополучно грохнули, а Северный Вьетнам в конце концов отправил на юг свою регулярную армию. Затем произошел инцидент в Тонкийском заливе, ну и в 1965 году началось.

Что стоит сразу сказать: методы ведения войны силами США не может поддерживать ни один человек в здравом уме, будь он хоть коммунистом, хоть либералом. Америка превратила Вьетнам в огромный полигон для бесчеловечных испытаний.

В центре Сайгона сейчас открыт музей войны. Первый «экспонат», блестящий результат американского вмешательства, встречает уже на улице: меж рядов захваченной военной техники, у стеклянных входных дверей, на инвалидной коляске сидит человек, лишенный ног, с атрофированной, иссохшей по локоть рукой и серьезно изуродованным лицом. На первый взгляд он кажется обычным попрошайкой, поэтому не попадает на фото. А зря. Этот человек — жертва атаки фосфорными бомбами. Понимаешь это уже когда оказываешься в музее и видишь целые стены ужасающих фотографий таких же изуродованных людей, как он.

Во Вьетнамской войне американцы испытали, наверное, все виды самого чудовищного оружия, как то: кислотные дожди, обработку облаков химикатами, закисление атмосферы, дефолианты, гербициды, тяжелые химикаты, газы бромацетон и хлорацетонфенон, диоксин, фосфорные бомбы и старый добрый напалм.

Напалм. Горящая струя загущенного бензина, вырывающаяся из огнемета на несколько десятков метров и подчистую сжигающая все вокруг к чертовой матери, — это одно из самых страшных оружий в истории. Случаи применения напалма можно перечислить по пальцам. Вьетнам — самый известный пример массового выжигания людей этим чудовищным оружием. Все хорошо знают фотографию бегущих детей, которая окончательно уничтожила авторитет США во Вьетнамской войне, когда просочилась в прессу.

Эта знаменитая «напалмовая девочка» легко отделалась: всего-то слезла кожа по всему телу. По крайней мере, она осталась жива.

Последствия применения напалма оказались настолько кошмарны, что в 1980 году ООН приняла конвенцию, запрещающую его использование против мирного населения. США подписали этот протокол только при Бараке Обаме, спустя почти 30 лет.

Но даже напалм — ничто, по сравнению с химикатами, которые распылялись во Вьетнаме якобы для уничтожения непролазных джунглей. Настоящей катастрофой, по сути своей приравнявшей войну к геноциду и сделавшей её сопоставимой с преступлениям Третьего Рейха, стала особая смесь дефолиантов и гербицидов под названием «Агент Оранжевый».

В музее Сайгона последствия «Агента Оранжевого» представлены в отдельном зале, выкрашенном в оранжевый цвет. И здесь я вынужден оставить читателя без комментариев.

Война продлилась в общей сложности десять лет. Вывод войск под предлогом «почетного мира» начал президент Ричард Никсон и выводил целых пять лет, пока не ушел в отставку по одному громкому делу. Спустя еще год Сайгон наконец-таки был взят под контроль Северного Вьетнама и война завершилась.

Надо заметить, что военный трибунал — по которому до сих пор плачет тогдашнее американское руководство — так и остался в бумагах Бертрана Рассела.

Это Ханой сегодня. Столица Северного Вьетнама, победившего в войне.

А это Сайгон сегодня. Он теперь называется Хошимин. Столица Южного Вьетнама, потерпевшего поражение и серьезно разрушенного.

В Ханое постепенно растут небоскребы.

Сайгон ими давно уже завален.

Типичная картина в Ханое.

Типичной картины в Сайгоне нет. В отличие от Ханоя, здесь есть дорогие современные кварталы и более бедная старая застройка. В целом город кажется в разы более благоустроенным. Контраст между севером и югом такой же, как между Индией и Европой.

Трущобы Ханоя — многоэтажные бараки практически посреди города. В принципе, их не нужно даже искать. Отличить районы, которые официально называют «трущобами» от простых жилых районов на глаз практически невозможно. Одинаково бедная застройка занимает около 80% города.

В Сайгоне тоже остаются трущобы. Чтобы их найти, мне пришлось читать отчеты каких-то аналитиков, занятых изучением стран Азии и сравнивать карты. Спустя около часа пеших поисков по городу удалось найти беднейшие кварталы, рассыпанные вдоль реки и очень хорошо спрятанные от туриста. Зато это настоящие трущобы, то есть нелегальные районы с неизвестной численностью населения.

Два разных мира, не так ли? Но как это возможно?

Почему Ханой — победивший в войне, обеспеченный поддержкой Китая и СССР, почти не пострадавший от бомбежек — уступил разрушенному и поверженному Сайгону, центру боевых действий? Откуда взялась такая разница в пределах одной страны?

Все дело в сложной связке экономики, политики и местного самоуправления, которые сложились в Северном и Южном Вьетнаме.

В начале 20 века экономика Вьетнама была одинаково капиталистической и находилась под управлением колониальной Франции. Север и юг отличались по большому счету лишь сферой производства: в Ханое росло промышленное производство, а в Сайгоне — аграрное. Хотя это свидетельствует о некой разнице в климате, вряд ли эту разницу можно считать решающей, поскольку тогда все должно было быть наоборот: промышленный Ханой должен был превосходить аграрный Сайгон в экономике. Наблюдаемый результат же полностью этому противоречит.

Как уже говорилось, свалить все причины не получится ни на климат, ни на менталитет. Климат между Ханоем и Сайгоном отличается достаточно, чтобы рис лучше рос на юге, но недостаточно для действительно серьезных различий в экономике. Менталитета же, как глубоко убежден автор, не существует и вовсе, но об этом в другой раз. А сейчас достаточно понять, что никаких серьезных различий между южными и северными вьетнамцами не существует: это один народ. Что еще? География страны… Конечно, Сайгон расположен выгоднее как морской порт. Но его экономика вовсе не строится на одних только перевозках. Сайгон сейчас становится финансовым центром, сюда стекаются инвестиции, в городе развиваются айти-технологии и площадки для стартапов. Ничего этого нет в Ханое.

Почему?

Расхождение путей севера и юга начинается ближе к 1930 годам, когда Хо Ши Мин создает Коммунистическую партию Вьетнама. Сначала кружок базируется в соседнем Китае: в Гуанчжоу, Гонконге и Макао, а во время Второй мировой войны перерастает в мощное революционное движение Вьетминь со штаб-квартирой в Ханое.

В этом процессе появление Хо Ши Мина и создание им коммунистической партии — не более чем историческая случайность. Каждый человек действует исходя из своих внутренних целей, находя свои собственные методы и средства их достижения. Так получилось, что именно в то время во Вьетнаме появился сильный лидер по имени Хо Ши Мин, поддержавший идеи марксизма-ленинизма и нашедший силы для их реализации в своей стране. Он вполне мог бы и не появиться. Или вместо него мог появиться кто-то еще. По какому пути пошла бы тогда история Индокитая — представить сейчас невозможно.

Можно объяснить феномен появления вьетнамского коммунизма именно в Северном Вьетнаме, а не в Южном. На то было две основных причины. Во-первых, это близость к Китаю, в котором к тому времени уже существовала коммунистическая партия, в свою очередь питавшая идеи из Советского Союза. Во-вторых, это удаленность от основных позиций колониальной Франции: именно Сайгон был столицей колонии, удобно расположенным морским портом.

Когда Вторая мировая война закончилась, во Вьетнаме началась колониальная война между севером и югом. Позиции коммунистической партии укреплялись в Ханое уже с этого момента и на протяжении всей войны, и в конечном итоге в 1954 году произошло окончательное политическое разделение страны на две части. Северный Вьетнам начал строить коммунизм.

Что означает строительство коммунизма? Его суть — в устранении частной собственности на средства производства и в организации плановой экономики. Первый шаг на пути к красной пропасти — изъять производство из частных рук и передать государству. Иными словами — в другие частные руки, которые предварительно дорвались до власти, и которые, как следствие, скорее всего понятия не имеют, как вообще что-либо производить.

Второй шаг — уничтожить свободный рынок и развернуть плановую экономику. Плановая экономика означает примерно одинаковые условия труда, одинаковую заработную плату и отсутствие конкуренции. На рынке блага производят миллионы разных людей с миллионом разных подходов к своим потребителям, постоянно конкурируя между собой и совершенствуя процессы производства в стремлении извлечь максимальную выгоду. При плановой экономике, напротив, единый центр управления — государство — пытается точно рассчитать спрос и предложение, произвести строго определенное число товаров и распределить их равномерно между всем населением. Заманчивая в математическом смысле задача оказывается совершенно невыполнимой не только из-за ограничений вычислительной техники. Есть основания считать, что такой расчет невозможен принципиально.

Но даже если это не так, и плановая экономика теоретически возможна, — не стоит выпадать из практики: как можно доверить группе бывших подпольных революционеров рассчитывать желания и потребности миллионов людей на 5 лет вперед, если человечество до сих пор не научилось даже предсказывать погоду далее чем на 3 дня?!

Тем не менее, Северный Вьетнам принимает плановую экономику и уничтожает частную собственность. И первая же пятилетка оканчивается провалом. Затем начинается война с Южным Вьетнамом, что, кстати говоря, сейчас кажется довольно прагматичным: провалил экономику — начинай войну.

И Северный Вьетнам побеждает в этой войне, но и после объединения Вьетнама ничего не меняется. Точно так же проваливается и вторая пятилетка, и третья. В результате проведения своей коммунистической программы Вьетнам совершенно предсказуемо к середине 80-х годов скатывается в скотскую нищету. К тому времени в Китае уже давно произошли рыночные реформы Дэн Сяопина, а полудохлый Совок доживал по инерции свои последние дни.

Наконец, в 1986 году к власти во Вьетнаме приходит местный Горбачев — товарищ Нгуен Ван Линь, который оказывается с головой на плечах и запускает аккуратные рыночные реформы. В стране расформировывают колхозы, снимают контроль цен, возвращают частную собственность и запускают относительно свободный рынок. После этого следует логичный временный провал (цены-то были искусственные), а затем экономика начинает расти по экспоненте.

После вьетнамской перестройки ситуация серьезно улучшилась по всей стране, хотя и оставляет еще желать лучшего. Интересно другое: Сайгон вырвался далеко вперед по сравнению с Ханоем.

Теперь, когда читатель в общих чертах знает историю Вьетнама, я попытаюсь коротко подвести итог и объяснить, откуда взялся этот отрыв. Причины не сложные:

Сайгон позже начал скатываться в коммунизм. Когда Южный Вьетнам только встал на этот путь, Северный уже прошел первую пятилетку и почти 20 лет был под властью коммунистической партии. Юг пробыл коммунистическим всего 10 лет, а север — почти 30 лет.
Вследствие этой временной разницы, а также вследствие более сильного влияния Франции, местное управление в Сайгоне исторически сложилось более либеральным и капиталистическим. Даже после свержения многие из членов предыдущего правительства никуда не делись и в разной степени нашли места во власти. После «перестройки» их позиции в местной администрации оказались изначально сильнее позиций коллег из Ханоя — идеологического центра вьетнамского коммунизма. Это привело к созданию более свободного местного рынка, ослаблению контроля за бизнесом и снижению уровня бюрократии.
По тем же причинам в Сайгоне лучше развилась и сохранилась традиция и культура ведения частного бизнеса. Население Сайгона в итоге оказалось более предприимчивым и подготовленным к свободному рынку. В конечном счете торговые соглашения, подписанные Вьетнамом в 2000 году, а также вступление в ВТО лучше всего сказались именно на Сайгоне — все инвестиции хлынули именно туда.

Сейчас ВВП Сайгона на душу населения почти в два раза выше, чем в Ханое. Блумберг называет Сайгон «экономическим хабом» Вьетнама, а местная экосистема стартапов выпускает несколько десятков отличных проектов каждый год и получает инвестиции из развитых стран.

И пока в Ханое центр города занят исполинским мавзолеем Хо Ши Мина…

В центре Сайгона красные советские плакаты на фоне огромных бизнес-центров ничего кроме легкой ухмылки не вызывают.

И в голове уже остается только один вопрос: а долго ли еще Сайгону будет нужен Ханой?

Капитализм семнадцатой параллели

Вьетнам стал единой страной относительно недавно — в 1976 году, но до этого на протяжении многих веков Север и Юг Вьетнама существовали отдельно друг от друга. Культурные различия, сложившиеся между ними, оказались настолько глубоки, что даже после объединения продолжают воздействовать на местные политические и деловые институты очень по-разному. В том, почему это происходит, разбирался Фонд Егора Гайдара, партнер N + 1 по проекту «Великое расхождение».

Случай Южного и Северного Вьетнама мог бы стать таким же классическим примером для исследователей ценностей, как разделенные Берлинской стеной Восточная и Западная Германии или выбравшие разные пути развития Южная и Северная Кореи: изначально гомогенное общество оказывается искусственно разделено, и под действием разных институтов в нем формируются разные культурные модели. Причем, как выясняется, различие сохранится, даже если барьер впоследствии убрать.

Действительно, бывшая французская колония, а позже — независимое государство под влиянием американцев, Южный Вьетнам и сегодня значительно отличается от Северного с его долгим коммунистическим прошлым. Но чего никак не ожидали исследователи, так это того, что процесс может пойти вспять и культурные модели начнут формировать институты. Когда в 1976 году Вьетнам объединился в единую социалистическую республику, ценности прозападного Юга начали взламывать изнутри коммунистическую систему Севера.

Французский Индокитай

Появление ценностных различий между Северным и Южным Вьетнамом чаще всего принято связывать с периодом, когда Юг находился в статусе французской колонии. Начиная с 1874 года, когда были зафиксированы колониальные границы, Кохинхина — так французы называли эту часть Вьетнама — просуществовала почти семьдесят лет. В годы Второй мировой войны эта территория была захвачена японцами, а после ненадолго оказалась в руках британцев — именно они разоружали японцев в Южном Вьетнаме. Принято считать, что именно в эти десятилетия там укоренилось тяготение к западному мировоззрению и западным ценностям.

Север же все это время оставался более традиционным и ориентированным на Китай, в связи с чем там появились первые коммунистические ячейки, а впоследствии была образована Коммунистическая партия Вьетнама, сумевшая не только взять власть в свои руки, но и распространить ее на весь Вьетнам.

Но на самом деле различия между Севером и Югом куда более сложны, берут свое начало в гораздо более ранние времена и относятся не только к проблеме влияния и принадлежности. Например, более теплый южный климат еще в доколониальные времена позволял выращивать в дельте Меконга на Юге по три урожая в год, в то время как более суровый климат Севера — только два. Местные правители и князья Юга, как говорят дошедшие до нас письменные источники, были более приветливы к гостям и иммигрантам, в отличие от агрессивных и замкнутых северных соседей. Согласно распространенному мнению, подобная разница в темпераментах между Севером и Югом сохранилась и воспроизводится в разговорах и самоописаниях вьетнамцев и сегодня.

Однако по сути все, что происходило с территорией Вьетнама начиная примерно с III века до нашей эры, было вопросом не внутриполитическим, а, скорее, внешним. Вьетнам отчаянно балансировал между тяготением к чужому влиянию и отторжением его в поисках собственной идентичности. Долго источником этого влияния были китайцы. Образовав государство Намвьет, древние вьеты несколько раз воевали сначала с династией Цинь, потом с империей Хань, после пытались сопротивляться нескольким волнам монгольских нашествий с территории Китая и несколько веков спустя снова оказались под властью китайцев. Вьетнамцы, связанные с китайцами общим племенным прошлым, и сегодня находятся с ними в состоянии сложной смеси притяжения и отталкивания.

После китайцев настал черед французов, с колониальными владениями которых все было не так однозначно. Кохинхина на юге Вьетнама имела статус французской колонии, от которой даже избирались депутаты во французский парламент, но территория к северу страны тоже находилась под французским протекторатом — это были провинции Аннам и Тонкин. Заодно к французским колониям в Индокитае относились протектораты Камбоджа и Лаос, а также арендованный у Китая Гуанчжоувань.

Но влияние французов на Юге было более продолжительным — хотя в 1949 году там было провозглашено отдельное государство со своей династией, чей статус в 1954 году закрепили Женевские соглашения, все дела все равно продолжала контролировать французская администрация. Затем французов в качестве контролера в государстве Южный Вьетнам сменили американцы, остававшиеся там вплоть до 1973 года.

Эта бесконечная череда сменяющихся влияний ставит под вопрос атрибуцию фиксируемых сегодня различий. Подобные эксперименты с разного рода «колонизаторами» не заканчиваются бесследно для самоощущения группы как некоторого единого целого. Исследователи коллективных идентичностей выделяют ряд инструментов, с помощью которых эти идентичности могут конструироваться: общее пространство, точнее — существование в нем, общее пережитое событие — чаще всего трагедия, общие символы и общий враг. Как правило, у разных групп формируется комбинация всех четырех типов, и какой-то из них — исходя из текущей ситуации — выходит на первый план.

Видимо, в случае Вьетнама, постоянно находившегося под чьим-то влиянием, доминирующим блоком в конструкте идентичности на долгое время, если не навсегда, стал так называемый «образ другого». Когда вас постоянно завоевывают или пытаются это сделать, мир достаточно быстро схлопывается до черно-белой оппозиции «мы» — «они». А когда эти «они» еще и беспрестанно меняются, «мы» в буквальном смысле привыкают отличать себя через очернение «другого», поиски врага, а если этого прямого врага не наблюдается, его самостоятельного конструирования.

Профессор Калифорнийского университета Роджерс Брубеккер, один из ведущих современных исследователей проблем идентичности, считает эффекты подобного конструирования довольно устойчивыми во времени. Поскольку трансляция «образа другого» происходит в первую очередь через символические объекты — песни, эпос, национальных героев, искусство и даже архитектуру, то пусть даже поколения сменяются, завоеватели приходят и уходят, потребность в «образе другого» переживет и тех, и других. Получается своеобразный замкнутый круг: необходимость отстраивания идентичности от завоевателя порождает культуру и символы, основанные на негативном образе «другого», и в дальнейшем эти символы уже сами формируют привычки и потребность в этом «другом», а тут уже приходит и новый завоеватель или тот, кого можно таковым считать. Этот эффект ученики Брубеккера назвали «эффектом недозамещения» культурных парадигм.

Мнение эксперта

Вопрос о «значимом Другом» — центральный вопрос политики идентичности. Люди создают представление о самих себе через воображаемые границы между «нами» и «не нами». Мы понимаем, кто мы такие, когда понимаем, кто такие «не мы».

Но содержание этого разграничения зачастую бывает менее устойчиво, чем сами границы. Если посмотреть на данные советских переписей населения, то российские народы, придерживающиеся православной традиции, при прочих равных условиях русифицируются быстрее других — можно сравнить, например, мордву и татар. При том что в позднесоветский период российские народы были не особенно религиозными, анализ показал, что границы, установленные фактически уже мертвой религией, сохранялись.

Оказывается, преобразование империи, где границы между «нами» и «не нами» определяются по религии, в светское государство, где религия вроде бы отмирает, не отменяет предрассудков и дискриминации. Люди, которых господствующее большинство считало чужими, будут еще долго после преобразований казаться подозрительными. Грубо говоря, к татарам относятся настороженно уже не потому, что они мусульмане, а потому, что татары.

В следующую эпоху эти границы могут снова наполниться старым — мусульманским — содержанием. Для кардинального изменения ситуации нужен долгий период, в течение которого работают социальные лифты, поднимающие представителей меньшинств в ряды государственной элиты.

История Вьетнама более чем в два раза дольше истории России и с точки зрения идентичностей ничуть не менее сложная. На общую картину колонизации с севера на юг, в том числе дискриминации и интеграции различных меньшинств в ходе этого процесса, накладывается политическая история, которая, как и в России, имеет долгоиграющие последствия.

Можно обратить внимание хотя бы на интеграцию Вьетнама в ходе индокитайских войн второй половины XX века, в результате чего революционный Север присоединил буржуазный Юг. Чтобы последствия были яснее, есть примеры более близких к нам регионов.

По результатам Второй мировой войны к прошедшим социалистическую модернизацию Украинской ССР и Молдавской АССР (в составе Украины — нынешнее Приднестровье) были присоединены, соответственно, буржуазные Западная Украина и Бессарабия. В течение позднесоветского периода элиты расширившихся республик (Молдавия из украинской автономии превратилась в союзную республику) рекрутировались в основном со «старосоциалистических» территорий, создавая недовольство на западе Украины и на большей части территории Молдавии. И мы знаем, к чему это привело.

Этот пример иллюстрирует всего лишь один аспект проблемы идентичностей, которые должен решить Вьетнам.

Эдуард Понарин
Заведующий Лабораторией сравнительных социальных исследований НИУ ВШЭ

Эффект «стены»

На самом деле различия между Севером и Югом, существующие в сегодняшнем едином Вьетнаме, на фоне многочисленных современных исследований ценностей не выглядят такими уж уникальными. Другие «естественные эксперименты» — Берлинская стена и еврейская черта оседлости — дают новый контекст для понимания ситуации во Вьетнаме. Основной вопрос, которым при этом задаются исследователи: как долго сохраняются культурные различия и чем именно определяется их возникновение?

Феномен Берлинской стены был описан экономистами Альберто Алесиной и Николой Фукс-Шундельном в работе «Гуд бай, Ленин (или нет?)», посвященной влиянию институтов на культуру. На протяжении почти тридцати лет по разные стороны Берлинской стены, поделившей изначально культурно гомогенное общество, существовали разные экономические системы — капиталистическая и социалистическая. После падения стены стало понятно, что этого времени оказалось достаточно для того, чтобы в сознании населения произошли серьезные культурные сдвиги, которые оказались устойчивы даже при уничтожении породившего их барьера.

Результаты социологических опросов, проведенных в 1997 и 2002 годах, показали, что жители Восточного Берлина гораздо больше склонны рассчитывать на государство, нежели жители Западного Берлина, но при этом чем моложе были опрошенные в Восточном Берлине, тем больше их взгляды соответствовали взглядам жителей Западного Берлина. По подсчетам экономистов на базе теории культурной трансмиссии, для выравнивания ценностных установок немцам может понадобиться от 40 до 60 лет. Во Вьетнаме 40 лет после объединения Юга и Севера уже прошли, но различия пока сохраняются.

Эффект существования еврейской черты оседлости в последние годы изучался, в том числе, экономистами Екатериной Журавской, Иреной Гросфельд и Александром Роднянским. Границы, за которыми могли жить и торговать евреи, были определены еще указом Екатерины II, и сама черта проходила по территории нынешних семи государств — России, Украины, Белоруссии, Литвы, Латвии, Польши и Молдавии. В итоге оставшееся в пределах черты иудейское население не превышало 10 процентов населения.

В 1915 году по факту и в 1917 году формально черта оседлости была отменена. Однако культурные различия, сформированные за годы ее существования, не только сохранялись в течение 40 или 60 лет, но проявляются и сегодня. Так, современное население в пределах бывшей черты оседлости гораздо реже отдает предпочтение рынку, демократии и предпринимательству и при этом гораздо чаще испытывает недоверие к «другому», нежели население различных государств за пределами черты оседлости. Такой результат, в числе прочего, объясняется, по мнению исследователей, тем, что население в пределах черты оседлости выстраивало свою идентичность в противовес немногочисленному еврейскому населению, отторгая их ценности. И этот факт дает новое измерение истории взаимодействия вьетнамцев с «другим».

Что культурные установки крайне живучи и могут иметь большое значение, говорили в свое время еще Адам Смит и Джон Стюарт Милль. Их, как и современных исследователей ценностей (если речь идет про экономический аспект проблемы), интересовал спектр причин, которые могут обусловить более глубокое и качественное экономическое развитие.

Основоположником идеи о связи культурных, в том числе религиозных, и экономических установок общества считается Макс Вебер, автор классической работы «Протестантская этика и дух капитализма». Вслед за ним появилось также ставшее классическим исследование Сэмюэла Хантингтона «Столкновение цивилизаций», а сегодня эту проблематику исследуют Рональд Инглхарт и Лоуренс Харрисон. Последнему принадлежит ставшее крылатым выражение и одноименная книга «Культура имеет значение», а под руководством первого проходят комплексные исследования влияния социокультурных характеристик на экономические показатели среди разных государств и этносов, известные под брендом World Values Survey (Всемирный обзор ценностей). Все эти авторы с разных точек зрения описывали, как культурные установки передаются из поколения в поколение и оказываются способными внести коррективы в экономическое развитие общества.

Исследовательская группа под руководством Гвидо Табеллини в 2010-2011 годах доказала тезис, важный для целого направления под названием «Культура — это важно» («Culture matters»): культура тесно связана с экономическим развитием страны и формированием государственных институтов, но при этом само это формирование определяется предшествующими историческими периодами. Речь идет не столько о пресловутой «колее», попадая в которую страна вынужденно воспроизводит, к примеру, деспотический тип правления или перераспределительную экономику, сколько о том, что процесс внедрения новых институтов неминуемо сталкивается с сохранившимися старыми порядками, не до конца разрушенными или не разрушенными вовсе.

Даже такие новые институты, как социализм и плановая экономика, погружаются в среду, и без того насыщенную старыми нормами и правилами, и впрямую заменить их, не прибегая к масштабным репрессиям сталинского образца или образца периода «культурной революции» в Китае, невозможно. Старые институты если не переопределяют характер новых, то по крайней мере влияют на форму их закрепления и адаптируют их под наиболее устойчивые и понятные населению модели поведения.

В случае Вьетнама, видимо, все так и произошло. Социалистические ценности Северного Вьетнама, привнесенные к соседям после завоевания, вступили в конфликт с капиталистическими реалиями, в которых уже довольно долго существовали южане. Внедрить плановую экономику и светлый путь к социализму получилось только отчасти. Южане присягнули на верность единственно правильному пути, по которому ведет всех коммунистическая партия, но все равно частные компании в среднем создают в полтора раза чаще, чем северяне, а переезд последних на юг в поисках более высокооплачиваемой работы уже стал привычным делом, сформировав стабильный переток населения.

Единый и неделимый

Случай Вьетнама, однако, несмотря на явное типологическое сходство с другими «естественными экспериментами», например Берлинской стеной, не является предметом исследования World Value Survey, в связи с чем довольно трудно изучить ценностное расхождение Севера и Юга. Более того, региональное деление Вьетнама довольно часто претерпевало изменения, и современный Вьетнам больше декларирует деление на Север, Центр и Юг, а действующее правительство прикладывает немало усилий, чтобы центральная провинция в прямом смысле скрепляла Вьетнам по обе стороны от бывшей разделительной линии, проходившей по семнадцатой параллели.

Однако, в отличие от социологов, исторически обусловленным расхождением Севера и Юга довольно сильно интересуются прикладные экономисты и финансисты. Их многочисленные работы об особенностях ведения бизнеса в разных частях Вьетнама, а также о разном отношении к частной собственности и составляют сегодня основу для разговора о реальных последствиях неоднородного развития Севера и Юга.

В современном Вьетнаме можно наблюдать сразу два процесса, которые проистекают из различия, существующего и по сей день. С одной стороны, исследователи фиксируют очень разные возможности в ведении бизнеса. В Хошимине, бывшем Сайгоне, столице Южного Вьетнама, открыть свое дело гораздо проще хотя бы потому, что там существует возможность подать различные документы и задать вопросы по процедуре в онлайн-режиме, вся информация по ведению бизнеса предоставляется как на вьетнамском, так и на английском языке. Да и в целом, как отмечают прикладные исследования, тут произошла более быстрая адаптация к принятому в начале 1990-х курсу на реформирование экономики в духе капитализма.

С другой стороны, южная адаптивность заставляет Ханой не отставать и пытаться составить конкуренцию. Но различие элит, ориентированность на государственные корпорации и закрытость северовьетнамских бюрократов дают другой результат на выходе. В итоге, доход на душу населения в смежных провинциях Хошимина сегодня примерно в четыре раза выше среднего по стране, на них приходится 17 процентов производимой во Вьетнаме продукции и 30 процентов иностранных инвестиций.

В политическом плане Вьетнам также старается делать вид, что он неделим, предоставляя примерно равные права выходцам с Севера и Юга. Все входят в Компартию и имеют шанс попасть в политическую элиту, в зависимости от их эффективности либо на бюрократической службе, либо в бизнесе. Тем не менее, в управляющих структурах, региональных правительствах и ключевых министерствах молчаливое предпочтение отдается представителям Ханоя.

Зато южане гораздо более активны на внешнеполитической арене — из-за значительного оттока вьетнамцев в соседние страны, а также в США, начавшегося после объединения, именно южные провинции сегодня имеют более тесные связи и контакты с иностранными компаниями. Даже социалистический Хошимин сильно космополитичен и пытается влиять на отношение к Вьетнаму через свои диаспоры.

Мнение эксперта

Разделенность Вьетнама, безусловно, присутствует до сих пор, хотя официальное руководство страны старается ее не акцентировать. Север и Ханой считаются политическим центром, а Юг и Хошимин — экономическим.

Юг Вьетнама вообще отличался исторически — здесь долгое время существовали другие, невьетнамские государства, завоеванные северянами в ходе «марша на Юг» длиной в несколько столетий. Соответственно, у переселявшихся сюда вьетнамцев сформировалась особая фронтирная ментальность — здесь больше самостоятельности, больше предпринимательства и больше взаимодействия с другими этнокультурными группами. Различные формы колониального управления только усугубили эти различия.

Проблема в том, что сама логика преодоления различий в Компартии идеологически неоднозначна. С точки зрения легитимности нынешний Вьетнам — это результат победы Севера над Югом, то есть поглощения одной политики другой. Северяне пытались и пытаются это маскировать, подчеркивая роль южных элементов в «освобождении» региона, — например, существованием параллельного государства Республика Южный Вьетнам или сменой названия партии и всего государства после 1975 года.

Одновременно Компартия старается поддерживать баланс Север-Юг в руководстве партийных структур, и считается, что в правящей четверке обязательно должен быть южанин. Но на низовом уровне травма двух Вьетнамов так и не преодолена — детям тех, кто служил в южновьетнамской армии и правительстве, трудно, а часто и невозможно попасть на государственную службу.

К тому же есть проблема зарубежной диаспоры, до сих пор использующей флаги Республики Вьетнам и жестко настроенной против Компартии Вьетнама.

Антон Цветов
вьетнамист, эксперт Российского совета по международным делам

Точка расхождения

Кажется, что расхождение Северного и Южного Вьетнама существовало всегда, по крайней мере в обозримой исторической ретроспективе, и нет той самой точки, когда бы развитие двух регионов отчетливо разошлось. Летописцы и наблюдатели отмечали различия между более замкнутым Севером и более открытым Югом с доколониального периода. Однако вьетнамский случай тем и специфичен, что, несмотря на разного рода попытки объединения страны, перенесения разделительной границы или прямого перемешивания жителей, региональные различия сохраняются и продолжают в прямом смысле воспроизводиться.

Прежде всего, различия сохраняются, потому что сохраняется потребность в образе «значимого другого», преодолевающая даже смену поколений. За неимением нового большого врага-завоевателя, роль которого в разное время играли то Франция, то Китай, то США, оппозиция «мы» — «они» уходит внутрь самого Вьетнама — появляется оппозиция Севера и Юга. И несмотря на объединение, Север по-прежнему считает южан «другими», а Юг — через диалект, поведение и даже кухню — отделяет себя от социалистического Севера.

Еще одним фактором является влияние предыдущих социальных и государственных институтов. Несмотря на географическую близость Севера и Юга, Вьетнам в этом отношении типологически похож не столько на Южную и Северную Кореи, сколько на средневековые Северную и Южную Италии. Это тот случай, когда привносимые извне одинаковые институты начинают функционировать по-разному из-за имеющихся культурных различий.

В случае Италии это более широкие возможности для местного самоуправления, которые на Севере привели к большей подконтрольности местной власти населению, а на Юге — наоборот, к захвату муниципалитетов отдельными социальными группами по клановому принципу.

Южный Вьетнам после 1976 года «впустил» в себя социализм, но переосмыслил его по-своему, оставив и возможности для ведения бизнеса, и большую открытость внешнему миру, и свойственное капитализму отношение к частной собственности. В то же время Ханой, лишенный богатого рыночного опыта Юга, принял социализм, Компартию и плановую экономику такими, какие они есть. Дальнейший разворот к рынку, продиктованный в том числе структурной слабостью плановой экономики, открыл для Юга давно понятные и не позабытые ими правила игры, а вот Северу пришлось учить их почти что заново.

И последний фактор, который сегодня разделяет Вьетнам на Север и Юг, а в перспективе может способствовать их объединению, связан с глобальным контекстом. Современный Вьетнам, пытаясь копировать модель экономики то ли Сингапура, то ли всего материкового Китая, все больше погружается в мировую экономику, привлекает иностранные инвестиции, улучшает деловой климат, повышает качество госуправления — по крайней мере настолько, насколько это можно сделать в условиях сохраняющейся социалистической системы.

Драйвером глобализированного Вьетнама выступают Хошимин и южные провинции, отрывающиеся по своим экономическим показателям от северных соседей. Но Север, стремясь не отставать, заимствует капиталистические практики Юга, сам постепенно изживает социализм и присущие ему социальные, культурные и политические практики, способные затормозить развитие региона. Вероятно, если Вьетнам и дальше будет следовать по этому пути, то уже чрез несколько десятилетий по обе стороны семнадцатой параллели, когда-то разделявшей Север и Юг, раскинутся две действительно равноценные части одного и того же государства.

Михаил Комин, Татьяна Трофимова

Литература

Alesina A., Fuchs-Schundeln N. Good-Bye Lenin (Or Not?): The Effect of Communism on People’s Preferences // The American Economic Review. — Vol. 97(4).

America lost, capitalism won // The Economist, 28.04.2005.

Brubaker R. Ethnicity without groups. — Harvard University Press, 2004.

Brubaker R., Cooper F. Beyond “identity” // Theory and society. — 2000. — Т. 29. — №1.

Grosfeld I., Rodnyansky A., Zhuravskaya E. Persistent Antimarket Culture: A Legacy of the Pale of Settlement and of the Holocaust // American Economic Journal: Economic Policy. — 2013. — Vol. 5 (3).

Kim A. North versus South: The Impact of Social Norms in the Market Pricing of Private Property Rights in Vietnam // World Development. — 2007. — December. — Vol. 35.

Ralston D., Nguyen T. Van, Napier N. A Comparative Study of the Work Values of North and South Vietnamese Managers // Journal of International Business Studies. — 1999. — December. — Vol. 30.

Tabellini G. Culture and institutions: economic development in the regions of Europe // Journal of the European Economic Association. — 2010. — Т. 8. — № 4.

Vu V. C. Foreign capital inflows and economic growth: Does foreign capital inflows promote the host country’s economic growth? // An empirical case study of Vietnam and the intuitive roles of Japan’s capital inflows on Vietnam’s economic growth. — 2015.

45 лет назад танк Т-54 положил конец Вьетнамской войне — Российская газета

Ровно 45 лет назад завершилась Вьетнамская война, один из самых масштабных конфликтов второй половины XX века.

Утром 30 апреля 1975 года войска Вьетнамской народной армии под командованием генерала Ван Тьен Зунга вошли в Сайгон — столицу Южного Вьетнама. Колонны танков Т-54, ПТ-76 и их китайских «собратьев» с грохотом расползались по улочкам «Парижа Востока», практически не встречая сопротивления. Главные бои состоялись раньше, еще на подступах. А здесь царили хаос и паника. На дорогах можно было увидеть странную картину: сотни пар армейской ботинок, распластанная военная форма, каски. Словно защитники Сайгона в одно мгновение испарились и сбросили амуницию, как ненужную оболочку. Дело в том, что солдаты спешно переоделись в гражданское, чтобы слиться с мирными жителями.

Финальная часть весеннего наступления под кодовым названием «Хо Ши Мин» заняла четыре дня. Однако подготовка к этой компании длилась целый год.

В книге «Война во Вьетнаме» отставного генерал-лейтенанта армии США Филиппа Б. Дэвидсона, руководившего в период конфликта разведывательным отделом, подробно описано, как Армия Северного Вьетнама (АСВ) собирала силы в кулак.

Эффективная война в тропиках немыслима без хорошей инфраструктуры. И вьетнамское бездорожье не раз рушило самые амбициозные планы обеих сторон конфликта. А потому инженеры АСВ к востоку от Аннамского хребта простроили трассу шириной восемь метров с твердым покрытием. Был протянут топливопровод. Связисты «опутали» подконтрольные северянам территории Южного Вьетнама 20 000 километров телефонных проводов.

В это же время генштаб реорганизовал боевые части: отдельные батальоны были сгруппированы в полки, полки объединены в дивизии, а те, в свою очередь, вошли в состав корпусов АСВ. Армию поддерживали саперы, танки, артиллерийские и зенитные части и даже импровизированная тактическая авиация.

«И что особенно впечатляет, АСВ смогла наладить достойное тыловое снабжение всей этой огромной воинской массы, моральный дух которой был необычайно высок», — отмечает Филипп Дэвидсон.

Армия Республики Вьетнам (АРВ), могла противопоставить противнику 5-ю, 18-ю, 22-ю и 25-ю дивизии, а также остатки бронетанковой бригады, воздушно-десантной дивизии и дивизии морской пехоты и потрепанные группы рейнджеров.

Однако дело даже не в количественном соотношении сил. Морально «южане» были сломлены еще в 1973 году, когда после Парижского мирного соглашения США, по сути, устранились от участия в войне и свели к минимуму финансовую поддержку Сайгона. Впрочем, выводить свои деморализованные войска Америка начала гораздо раньше под флагом «вьетнамизации» конфликта. Согласно этой стратегии, АРВ, обученная и оснащенная Пентагоном, должна была продолжать войну своими силами.

И если на бумаге это выглядело гладко, то по факту США попросту бросили своих союзников на произвол судьбы. А по поводу их боевой подготовки метко высказался генерал Абрамс: «Не знаю, научилась ли АРВ у нас чему-нибудь хорошему, но я, черт возьми, уверен, что плохого они нахватались сполна».

Одной из главных проблем, вооруженных сил Южного Вьетнама стало то, что они, обнищав, по инерции вели «войну богачей». Поддержка США развратила их.

Любопытно, что во время планирования весеннего наступления руководство АСВ даже не осознавало масштабов бедственного положения своего противника. А потому взятие Сайгона было изначально намечено на 1976 год.

Однако после того как 30 марта пал крупный город Да-Нанг, было принято решение брать Сайгон до наступления сезона дождей. Бронетанковые силы АСВ устремились на юг, преодолевая по 50 километров в день.

9 апреля начался штурм Ксуан-Лока, который был ключом к Сайгону. Это сражение стало одним из самых ожесточенных за всю историю Вьетнамской войны. Защитники города держались героически, отбивая одну массовую атаку пехоты за другой, хотя их при этом еще утюжила тяжелая и реактивная артиллерия. Всего на дивизию южан обрушилось около 20 000 снарядов и ракет. Взять Ксуан-Лок удалось только через 13 дней — 22 апреля.

А за день до этого президент Южного Вьетнама Тхиеу подал в отставку и спешно улетел из Сайгона на Тайвань. Бегство лидера ввергло столицу в хаос.

К концу апреля Сайгон с нескольких сторон обступили танковые части. Финальная операция «Хо Ши Мин», предполагала уничтожение врага на подступах к городу и захват его ключевых объектов. Саму столицу Южного Вьетнама хотели максимально уберечь от разрушения. И этот план удался.

28 апреля летчики Северного Вьетнама на трофейных штурмовиках A-37 Dragonfly атаковали авиабазу Таншоннят (Тансоннхут). Здесь были уничтожены остатки боевой авиации АРВ. А затем по аэропорту ударили танки и артиллерия. Под огонь попали капралы морской пехоты Дарвин Джадж и Чарльз Макмэхон, которые обеспечивали, безопасность прилегающего к объекту офиса военного атташе США в Сайгоне. Они стали последними американскими жертвами Вьетнамской войны.

А 29 апреля штаты приступили к операции «Порывистый ветер» — крупнейшей в истории эвакуации с помощью вертолетов. Довольствоваться винтокрылыми машинами пришлось как раз таки из-за потери аэропорта. Американских граждан, а также вьетнамцев, работавших на американскую администрацию, вывозили на корабли. Вот что вспоминает об этом госпитальный санитар ВМС США Стивен Клинкхаммер, служивший на авианосце «Мидуэй»: «Полетная палуба была настолько забита вертолетами, что нам приходилось спихивать их за борт, потому что места не оставалось, и нашим собственным «вертушкам» было некуда садиться. Летали с перегрузкой, запихивая по двадцать пять человек за раз — и вьетнамцев, и американцев. Царил всеобщий хаос…Бежали солдаты южно-вьетнамской армии, они прибывали, обгоняли мирных жителей, стреляли в мирных жителей, постоянно пытались выбраться оттуда первыми. Лучшее описание происходившего — «каждый сам за себя».(Из книги Ал Сантоли «Все, что было у нас»).

Тысячи людей штурмовали американское посольство, которое, по словам агента ЦРУ, в Сайгоне Фрэна Снеппа было «островом в море хаоса». В это время на обезумевших от паники людей сыпался дождь из обгоревших бумаг и денежных банкнот. Перед эвакуацией дипломаты спешно уничтожали документы и деньги, предназначавшиеся для вьетнамских сотрудников. А сжигатель установили прямо на крыше посольства. Всего огню предали около 5 миллионов долларов.

Последними отсюда эвакуировали 11 морских пехотинцев. Как свидетельствовал генерал-лейтенант Филипп Дэвидсон, за несколько часов до того, как над Дворцом Независимости взвился красный флаг, радист посольства США отправил сообщение: «Битва была жестокой и долгой, и мы проиграли… Сайгон прощается с вами».

В тот момент около 400 вьетнамцев терпеливо продолжали ждать у стен здания, веря, что за ними прилетит вертолет.

«Но мы знали, что их не заберут, мы их предали. Это была вьетнамская война в миниатюре: великие планы и никудышная реализация», — признавался дипломат Гарри Саммерс.

Но если символом поражения Америки во Вьетнаме стал вертолет Bell UH-1 «Ирокез», который сбрасывают за борт, чтобы освободить место для беженцев, то символом победы Вьетконга стал танк Т-54, снесший ворота Дворца Независимости. За годы конфликта Советский Союз поставил вьетнамским товарищам около 700 танков. И львиная доля пришлась на «пятьдесят четверки». Они славно здесь повоевали.

Основное противоборство у них развернулось с М41. И хотя «Бульдоги» уступали в мощи Т-54, их нельзя было назвать легкими противниками. Во Вьетнаме воевала не просто техника, а две танковые школы. И советская одержала вверх над американской.

Символично, что вслед за Т-54 на площадь Дворца Независимости въехал его китайский «близнец» Тип 59. Без поддержки обеих держав победа АСВ была бы немыслима.

В 14:30 последний президент Южного Вьетнама Дуонг Ван Минь после ареста в своей резиденции объявил по радио о полной капитуляции.

Принимавший капитуляцию полковник северовьетнамской армии Буй Тин заявил: «Между вьетнамцами нет победителей и побеждённых. Лишь американцы были побеждены».

Деревья и плоды Вьетнама

В 2008 году с целью установления контактов с коллегами во Вьетнаме для проведения дальнейших совместных исследований сотрудником Амурского филиала БСИ ДВО РАН Виталием Безбородовым была проведена индокитайская экспедиция. Попутно в этом биологически богатом уголке планеты был собран интересный энтомологический материал. «Нам удалось поработать в ряде заповедников, где хорошо сохранилась нетронутая природа, — рассказывает В. Безбородов,- и комплексно ознакомиться с различными ландшафтами Вьетнама».

Кофе… Южный Вьетнам, Далат

Грейпфрут на обочине. Северный Вьетнам, Вьентьен

В горах много дубов. Северный Вьетнам, горы Там-Дао

Фиги под дождём… Центральный Вьетнам (граница с Лаосом) заповедник Батьма

Сплошные колючки… Северный Вьетнам, Кукфыонг

Масса всяких фиг… Южный Вьетнам, Тайнинь

Мечта детства… Северный Вьетнам, Вьентьен.

Божественный плод — жуткая вонючка… Южный Вьетнам, Сайгон

Болотная пища буйволов. Южный Вьетнам, (граница с Камбоджей) плоскогорье Тайнгуен, заповедник Йок

Диптерокарпус — эмергент (65 метров, 900 лет). Северный Вьетнам, Кукфыонг

Жуткий ротанг — все штаны в клочья… Центральный Вьетнам (граница с Лаосом), заповедник Батьма

Гевея. Южный Вьетнам, Тайнинь

Карамбола — интродуцент с Нового Света… Южный Вьетнам, Тайнинь

Каулифолия — типичное явление у многих видов тропического леса. Северный Вьетнам, Кукфыонг

Кокос — естественная фляга в душном Индокитае. Южный Вьетнам, Сайгон

Лиана… Северный Вьетнам, Кукфыонг

Молодое хлебное дерево. Южный Вьетнам, Тайнинь

Одна из пяти видов местных сосен. Южный Вьетнам, Далат, заповедник Ланвьен, h=1200m

Плакучий бамбук. Северо-Западный Вьетнам, Сапа

Орхидея на сосне. Южный Вьетнам, Далат, заповедник Ланвьен, h=1200m

Плод гевеи бразильской. Южный Вьетнам, Тайнинь

Плод хлебного дерева. Южный Вьетнам, Тайнинь

Тропический дубок… Северный Вьетнам, Там-Дао

Фикус но не с горшка… Северный Вьетнам, Вьентьен

Ягодный банан — один из многих видов банановых в Юго-Восточной Азии. Северный Вьетнам, Ниньбинь

Чудное творенье… Южный Вьетнам, Начанг

Эпифитные папоротники. Северный Вьетнам, заповедник Кукфыонг

Водяная лилия — визитка Индокитая. Северный Вьетнам, Ниньбинь

Белая лилия. Южный Вьетнам, (граница с Камбоджей), плоскогорье Тайнгуен, заповедник Йок-Дон.

Автор: В.Г. Безбородов

что нужно знать туристу о географии Вьетнама – tripmydream

В официальном административном делении Вьетнама 59 провинций, мозаикой покрывающих небольшое пространство страны. Но традиционно выделяют более обширные регионы Вьетнама, исходя из традиционных, климатических и туристических особенностей.

Северный регион Вьетнама

Чаще эту часть страны называют попросту Северным Вьетнамом. Большую часть территории занимают горы, поэтому климат здесь менее жаркий, чем в остальной части Вьетнама. На севере регион граничит с Китаем, с западной стороны проходи граница с Лаосом, а восточное побережье омывает Токийский залив Южно-Китайского моря. Самой южной провинцией Северного Вьетнама является провинция Нинь Бинь.

Северный Вьетнам — самая древняя часть страны, и здесь сохранилось больше всего памятников минувших эпох. Главным городом этого региона Вьетнама является страница страны Ханой. Кроме исторической ценности, Северный Вьетнам является еще и хранилищем природных богатств страны. На склонах его заросших джунглями гор разместилось около двадцати национальных парков. А между ними — рисовые, чайные и кофейные плантации. Ведь в Северном Вьетнаме сосредоточена немалая часть сельского хозяйства страны.

Климат в Северном Вьетнаме довольно сложный для отдыха, зимой температура падает до +10°C, а летом жара тут еще сильнее, чем на юге. Но с марта по май отдых здесь может быть весьма неплохим.

Центральный регион Вьетнама

Центральный Вьетнам протянулся с севера на юг узкой полосой вдоль побережья Южно-Китайского моря. С запада он граничит с Лаосом, пограничная часть территории — горы, которые плавно понижаются к прибрежной части. В центральном Вьетнаме находится значительное число пляжных курортов страны. На склонах гор разместилось около десяти национальных парков. Именно в Центральном Вьетнаме расположен знаменитый перевал Хай Ван, который является границей между субтропической и тропической зонами страны. Этот перевал ценят за живописный вид на море, который открывается поднявшимся сюда путешественникам. Именно в Центральном Вьетнаме находится знаменитая пещера Ханг Сон Донг.

В регионе активно занимаются морской рыбной ловлей, выращивают рис и фрукты, а также добывают каучук. Столицей Центрального Вьетнама является Дананг. В этом городе сохранилось множество исторических памятников, включая уникальные камнерезные мастерские. А окрестности города дают великолепные возможности для пляжного отдыха. Любителям истории стоит также посетить город Хюэ, где вы найдете великолепные дворцы, пагоды и множество других достопримечательностей. Хюэ числится в списках наследия ЮНЕСКО.

Южный регион Вьетнама

Южный Вьетнам — это самые настоящие тропики, с заросшими джунглями склонами и дельтой реки Меконг. Вдоль Южного Вьетнама пролегает граница с Камбоджой, а заканчивается территория страны на мысе Камау. Условной границей между Южным и Центральным Вьетнамом считается провинция Куанг Нгай.

Южный Вьетнам самая экономически развитая часть страны. Именно здесь вы найдете лучшие во Вьетнаме отели, налаженные дороги и прочие атрибуты привычной для европейца жизни. Столицей региона является город Хошимин, жизнь в котором бурлит днем и ночью. Но, несмотря на деловой облик города, в нем кроется немало старинных зданий и других увлекательных мест. А поблизости от города есть неплохие пляжи. Именно в Южном Вьетнаме расположена большая часть курортных городов страны. Отдельного упоминания заслуживает Нячанг, в курортную зону которого входит почти две сотни окрестных островков. Для путешественников с детьми будет любопытен Фантхьет с его парком аттракционов. В Южном Вьетнаме находится и весьма популярный среди туристов остров Фукуок. А те, кому по душе горные пейзажи и уединение, могут отправиться в город Далат.

Как северные вьетнамцы помнят войну во Вьетнаме через 40 лет после падения Сайгона

ХАНОЙ, ВЬЕТНАМ — Сорок лет назад, 30 апреля 1975 года, Нгуен Данг Пхат пережил самый счастливый день в своей жизни.

В то утро, когда коммунистические войска ворвались в столицу Южного Вьетнама Сайгон и вынудили поддерживаемое США правительство сдаться, солдат армии Северного Вьетнама вместе с толпой людей в Ханое отметил окончание войны. Город собирался стать столицей единого Вьетнама.«Все дороги были затоплены людьми с флагами», — сказал мне недавно 65-летний Нгуен. «Не было никаких звуков бомб, самолетов или криков. Счастливый момент был неописуемым ».

Событие, известное в Соединенных Штатах как падение Сайгона и вызывающее в воображении образы паникующих вьетнамцев, пытающихся залезть в вертолеты для эвакуации, отмечается здесь, в Ханое, как День воссоединения. Праздник не включает в себя подробного размышления о конфликте страны, который длился более 15 лет, в котором Северный Вьетнам и его сторонники на юге боролись за объединение страны при коммунизме, а США.С. выступил от имени антикоммунистического правительства Южного Вьетнама. Более 58 000 американских солдат погибли в боях между 1960 и 1975 годами; Предполагаемое количество вьетнамских солдат и мирных жителей, убитых с обеих сторон, сильно различается: от 2,1 миллиона до 3,8 миллиона во время американской интервенции и в связанных конфликтах до и после.

В Соединенных Штатах знакомы с историей поражения Америки и Южного Вьетнама. Но военное поколение Северного Вьетнама переживало эти события по-другому, и некоторые недавно рассказали мне, каково это быть на стороне «победителя».

Спустя десятилетия после так называемой «американской войны» Вьетнам остается коммунистическим государством. Но постепенно она открылась для иностранных инвестиций, став одной из самых быстрорастущих экономик Восточной Азии. Как американец, проживший во вьетнамской столице три года, я редко слышу обсуждение конфликта. На озере Хуу-Тиеп, которое расположено на тихом перекрестке двух жилых переулков, продавцы продают свежие продукты, не глядя на обломки B-52, сбитого здесь в 1972 году и до сих пор выступающего из воды в качестве памятника.Многие прохожие также не останавливаются, чтобы прочитать мемориальную доску, на которой на английском и вьетнамском языках описывается «выдающийся боевой подвиг», который сбил бомбардировщик «империалистов США».

Рабочий отдыхает у озера Хуу Тиеп в Ханое. (Reuters)

Такие следы коммунистического триумфа на улицах Ханоя можно встретить редко. Улица Кхам Тхиен, широкий проспект в центре города, заполнена мотоциклами и магазинами, торгующими одеждой и iPhone. Мало свидетельств того, что около 2000 домов были разрушены и около 300 человек убиты поблизости во время «рождественской бомбежки» 1972 года, самой сильной бомбардировки войны, которую администрация Никсона приказала вынудить Север договориться о прекращении конфликта.

«Части тела были повсюду», — вспоминал Фам Тай Лан, который помогал в спасательных операциях, будучи студентом-медиком. Впервые она увидела так много трупов за пределами больницы. Сейчас жизнерадостной 66-летней девушке она стала мрачной, рассказывая о том дне. Как сказал мне ветеран Нгуен: «Говорить о войне — значит говорить о потерях и болезненных воспоминаниях».

Когда я говорю с жителями Ханоя об их опыте «во время войны», они часто спрашивают меня, о чем я говорю. Для представителей поколения Нгуена американская война была жестокой интерлюдией среди нескольких десятилетий страха и конфликтов, переживаний между борьбой за независимость со стороны Франции, начавшейся в 1940-х годах, и продолжавшейся месяц войной на границе с Китаем в 1979 году.

Ву Ван Виню, которому сейчас 66 лет, было пять лет, когда французы покинули свою бывшую колонию во Вьетнаме в 1954 году. К тому времени он научился опасаться французских офицеров, патрулировавших улицы его города в провинции Куангнинь на северо-востоке страны. Ханоя. «Когда я видел иностранцев, мне было страшно», — сказал мне Ву. Десять лет спустя США начали бомбить Северный Вьетнам.

В первый раз, когда он увидел B-57, он уставился в небо, пытаясь разобраться в этом: «Почему самолет-мать сбрасывает детские самолетики?» Через минуту он сказал: «Все тряслось.Камни катились. Дома падали ». Он помчался домой в панике и растерянности: «Я все еще не мог понять, что у меня в голове».

Когда американские бомбардировщики обстреливают город почти каждую неделю, Ву и его семья перебрались в гористую местность в нескольких километрах отсюда, где известняковые пещеры служили бомбоубежищами. Однажды Ву обнаружил тело человека, который вовремя не пробрался внутрь пещеры. «Я перевернул его, — сказал он. «Его лицо взорвалось, как кусок попкорна».

«Мы действительно были сбиты с толку, почему американцы пытались вторгнуться на нашу родину.Мы ничего им не сделали ».

Ву был призван в армию Северного Вьетнама, но был демобилизован через месяц тренировок из-за проблем со слухом. Его старший брат также был призван в армию и в конечном итоге служил на Юге. Дома Ву и его родители могли следить за ходом войны только через контролируемое правительством радио и газеты. «Камеры принадлежали стране, поэтому они давали их только нескольким журналистам, чтобы они могли сфотографировать битву», — пояснил Нгуен Дай Ко Вьет, профессор Вьетнамского национального университета.Ограничение доступа к камерам позволило правительству до некоторой степени контролировать то, как понимали войну. «Мои боссы проинструктировали меня снимать все, что показывает, что враг проиграет», — сказал мне бывший военный журналист и режиссер-документалист Тран Ван Туи.

В сельской местности Куангнинь Ву и его семья услышали отрывки из новостей — сколько самолетов было сбито в тот день, кто побеждал, что «жестокие американские волки» делали в различных районах страны. Было мало объяснений того, почему происходило насилие.«Люди не говорили о значении войны», — сказал он. «Мы действительно были сбиты с толку, почему американцы пытались вторгнуться на нашу родину. Мы ничего им не сделали ».

Я спросил Ву, понимали ли вьетнамцы, что Соединенные Штаты воспринимают коммунизм как угрозу.

«Люди даже не знали, что такое коммунизм», — сказал мне Ву. «Они просто знали, что происходит с их жизнью».

Мой разговор с Ву подчеркнул ключевое различие между тем, как я узнал о войне, когда рос в Соединенных Штатах в 1990-х годах, и тем, как вьетнамцы, с которыми я разговаривал в Ханое, понимали ее, переживая ее.«США пытались включить войну во Вьетнаме в свою кампанию« холодной войны », — сказал мне Томас Басс, историк и профессор журналистики из Университета в Олбани, Государственного университета Нью-Йорка. «Северные вьетнамцы были злыми коммунистами, и свободные и независимые люди Юга нуждались в защите».

Но я редко слышал, чтобы вьетнамцы говорили такими словами. Нгуен Данг Пхат, ветеран армии Северного Вьетнама, сказал мне: «В то время в новостях говорили, что эта война была борьбой за независимость.Все люди хотели встать, бороться и защитить страну. Все хотели помочь Югу и снова увидеть объединение страны ». 66-летний До Суан Синь, работавший в отделе военного снабжения, поместил американскую войну в контекст долгой истории борьбы с иностранным вмешательством, от «борьбы с китайцами в течение 1000 лет» — ссылка на китайскую оккупацию страна с 111 г. до н.э. до 938 г. н.э. — к войне с французами. «Все вьетнамцы понимали, что [Коммунистическая] партия помогла Вьетнаму обрести независимость от Франции.Затем, во время американской войны, мы поняли, что партия может помочь нам снова завоевать независимость ».

Тран Ван Туи, бывший военный журналист, сказал мне, что в Северном Вьетнаме будет «трудно» найти кого-либо, кто был бы против войны, отчасти из-за того, что он называл «сильной и эффективной» пропагандистской машиной. «Вы можете встретить людей, стоящих в очереди, чтобы купить партийные газеты, или собирающихся вокруг громкоговорителей, чтобы послушать новости», — сказал он. «Люди жаждали информации и верили тому, что слышали.Был достигнут сильный национальный консенсус ». На юге, напротив, люди имели доступ к международным новостям по радио, а популярные баллады оплакивали печаль войны — возможно, отражая более двойственное отношение там. Не было и никакого эквивалента в Северном Вьетнаме организованного и заметного антивоенного движения в Соединенных Штатах. «Америка и Вьетнам — это не одно и то же, — сказал мне Нгуен Дай Ко Вьет, профессор ВНУ. «В нашу страну вторглись, и нам пришлось сражаться, чтобы защитить нашу страну».

Американский ветеран войны во Вьетнаме
Билл Дайк (справа) обнимает
бывшего солдата Северо-Вьетнамской армии
Май Туана на встрече
ветеранов в Ханое в
2000.

Те, кто выступали против войны, подвергали себя опасности. Бывший политический заключенный, просивший не называть его имя, рассказал мне, что, когда он основал организацию протеста против войны, его посадили на несколько лет. Будучи подростком в Ханое, он незаконно слушал радиопередачи BBC. Когда начались боевые действия, он собрал горстку друзей, чтобы напечатать брошюры, в которых, как он сказал мне, говорилось, что «цель войны заключалась не в благе вьетнамского народа, а только в интересах властей Севера и Юга.«

« Другие называли это американской войной, но я видел в ней гражданскую войну между севером и югом Вьетнама. Америка принимала участие в этой войне только для того, чтобы поддержать Юг в борьбе с коммунизмом », — сказал он. Этот региональный раскол сохраняется. «Страна была единой в течение 40 лет, но нация еще не примирилась, — сказал 55-летний Сон Тран, владелец бизнеса из Ханоя с родственниками на юге. — Вьетнамские СМИ показали много фотографий американских солдат, обнимающих Север. Вьетнамские солдаты Но вы никогда не увидите фотографий, на которых солдат из Северного Вьетнама обнимает солдата из Южного Вьетнама.

1 мая 1975 года Ву и еще шесть человек отметили окончание войны вечеринкой, объединив свои талоны на пайки, чтобы купить килограмм говядины и заправив еду тофу. У них не было посуды для готовки, поэтому они налили воду в бидоны с сухим молоком и сварили мясо внутри, «как горячий котелок», — сказал Ву. Его брата не было; его тело, как и тела примерно 300 000 вьетнамских солдат, до сих пор не найдено. Государственные телеканалы по-прежнему каждую неделю транслируют имена и фотографии пропавших без вести, а также контактную информацию их родственников.

За праздничным настроением, когда закончилось военное время, последовало то, что Буй Зианг, чиновник министерства иностранных дел Вьетнама, назвал «катастрофическим» десятилетием 1980-х годов. В связи с тем, что неподготовленные чиновники принимали экономические решения, а государство контролировало каждый сектор, рост остановился, инфляция была высокой, а бедность процветала. Буй подсчитал, что пятая часть населения голодала. «У нас было электричество только четыре часа в день», — вспоминает дочь Ву Линь Чи, которой сейчас за 30.«До пяти или шести лет я даже не смотрел телевизор».

Но после рыночных реформ конца 1980-х жизнь постепенно улучшилась. После нескольких лет устойчивого экономического роста уровень бедности в стране упал с почти 60 процентов в 1990-х годах до примерно 20 процентов в 2010 году. Сегодня Линь Чи владеет модным мексиканским рестораном в Ханое. Молодые вьетнамцы и эмигранты борются за место для стоянки мотоциклов, выкладывая свои буррито за 6 долларов в Instagram.

«Страна была единой 40 лет, но нация еще не примирилась.

Между тем выросло поколение, не имевшее опыта войны. 56-летняя продавщица банми из Ханоя, назвавшаяся Туан, пожаловалась на то, насколько изменилось общество: «Сегодня молодые люди немного ленивы. Они не желают переживать бедность, как официант или домработница. У них не было войны, поэтому они не знают, как люди тогда много страдали. Они просто хотят быть [на] высоком положении, не работая слишком много ».

Ее сын, крепкий 26-летний парень, хромавший после драки после футбола, прервался, чтобы попросить бан ми.Туан разрезал рулет ножницами и намазал его слоем паштета.

«Она все время говорит о войне. Это действительно скучно, поэтому я особо не слушаю », — сказал он.

Нгуен Ман Хиеп, ветеран армии Северного Вьетнама, недавно открывший в своем доме первый частный военный музей в Ханое, по-прежнему озабочен конфликтом и его потребностью рассказать о нем молодому поколению. Он демонстрирует артефакты с обеих сторон, собранные за восемь лет боев и два десятилетия обратных поездок на поле битвы.Предметы варьируются от американской формы и радиопередатчиков до одеяла, которое его начальник дал ему, когда он был ранен пулей. Он показал мне кофейный фильтр, который один из его сослуживцев сделал из обломков разбившегося американского самолета. Мы пили чай у него во дворе, в окружении осколков самолетов и ракетных снарядов.

«Я хочу спасти вещи от войны, чтобы последующие поколения могли понять это», — сказал он мне. «Они не знают достаточно».

Отличия Северного и Южного Вьетнама

Один и тот же флаг висит на ржавых металлических столбах независимо от того, где вы находитесь во Вьетнаме — а Хо Ши Мин никогда не бывает слишком далеко — но север и юг во многих отношениях очень разные.Вот несколько способов, которыми вы могли бы подумать о том, чтобы поставить еще один штамп в свой паспорт после путешествия по этой разнообразной стране.

Тингвят является официальным языком во Вьетнаме, но региональные диалекты, как правило, существенно меняют его. На севере и на юге используются разные слова, фразы и фонетические элементы, поэтому иногда они не понимают друг друга. Иногда так чувствуют себя вьетнамцы, когда разговаривают с кем-то из другой части страны. Это также затрудняет изучение языка, если вы живете на юге, поскольку многие приложения и курсы обучают только северному диалекту.

Сезон дождей во Вьетнаме длится с мая по ноябрь, и в течение этих месяцев вам гарантировано ежедневное замачивание. На юге штормы прибывают быстро, и вас предупреждает лишь порыв холодного ветра. Однако ливни редко длятся дольше пары часов. На севере, однако, в течение дня обычно моросит дождь. В любом случае, эти месяцы не самые лучшие для путешествий по любой части Вьетнама.

На юге Вьетнама постоянно жарко — в Хошимине почти никогда не опускается ниже 20C (68F), даже ночью. На севере с января по март средняя температура опускается до 17 ° C (63 ° F). В эти месяцы вы увидите людей на севере в толстых зимних куртках, где по утрам особенно холодно — даже с однозначной температурой. Дальше на север, в горах, вы даже увидите снег.

Жизнь на юге остановилась бы без холодного кофе. Густая смесь сгущенного молока и бобов робуста — или черная, с кучей сахара — приносит сладкое облегчение от безжалостной жары. На севере кофе менее распространен, а кафе найти сложнее. Имея возможность выбора, многие северяне предпочли бы чашку чая. Они разделяют эту близость со своими соседями, китайцами.

Вообще северяне предпочитают лапшу рису. Многие из знакомых вьетнамских блюд из лапши, такие как bún riêu, bún chả и phở, возникли на севере. Юг производит больше скота, риса и фруктов благодаря более теплому климату и преимущественно сельскохозяйственному региону. Вьетнамцы по всей стране едят фу на завтрак, но позже днем - южане обычно едят рис с некоторым сочетанием свинины, морепродуктов или яиц в ресторанах cơm tấm «битого риса».

Мода на севере более сдержанная, с внешними проявлениями показного богатства, рассматриваемыми как отрицательная черта их южных родственников. Однако вы можете ожидать увидеть прекрасные шелка и качественную одежду на заказ.

Хошимин с его бесчисленными бутиками и иностранными брендами является столицей моды Вьетнама. Благодаря быстро развивающейся экономике процветают и местные модельеры.Молодые люди на юге легко могли сойти за подростков в Америке с их джинсами и футболками. Когда в Хошимине появляется новый стиль или бренд, он быстро распространяется. Молодые люди часами будут стоять в очереди, чтобы быть на пике моды.

Молодые люди на юге также любят фастфуд в американском стиле. В центре любого города вы найдете сочетание KFC, Popeye’s, Lotteria или Burger King — теперь в Хошимине есть даже McDonald’s.Такие же сети быстрого питания существуют на севере, но они не так распространены. Например, на каждые 1,5 млн жителей Ханоя приходится примерно один бургер-кинг. В Хошимине это число падает до одного Burger King на каждые 500 000 человек. Вы можете увидеть это на вьетнамских линиях талии — а также наблюдается рост детского ожирения.

Институциональная власть Вьетнама находится в Ханое. Здесь действует правительство, а его представители управляют операциями в остальной части страны.Хотя бюрократическая сила находится на севере, Хошимин является экономическим центром. Если вы молодой вьетнамец и у вас острое чутье в бизнесе или если у вас есть амбиции к богатству, вы переедете в Хошимин. Когда вы общаетесь с молодыми людьми в Хошимине, вы узнаете, сколько из них покинуло свои маленькие города в поисках обучения и процветания в большом городе.

Если вы предпочитаете не выходить на улицу до восхода солнца, юг — это то место, где вы хотите быть.В Хошимине многие бары и клубы открыты всю ночь. Печально известная улица Буй-Вьен в районе пеших туристов никогда не закрывается. Однако в Ханое, благодаря комендантскому часу и его более традиционным способам, вам придется проявить больше изобретательности, если вы хотите не спать всю ночь и разгуляться. Люди в Ханое чаще собираются вместе сразу после работы, называя это ночью в ответственный час.

Хотя вы наверняка найдете исключения из этого правила, южане, как правило, быстро улыбаются, в то время как северяне считаются более отчужденными.По нашему опыту, работники отелей и ресторанов на севере вежливы, но также и деловиты. Они могут не так часто улыбаться, но вы всегда можете рассчитывать на их помощь. А через какое-то время вы расколите их скорлупу и разовьете теплые связи. На юге вы обнаружите, что смеетесь с незнакомцами в считанные секунды.

На север туристы приезжают как за природной красотой, так и за историей.От залива Халонг до бесконечных извилистых дорог через горы, регион богат удивительными достопримечательностями и пережитками давно минувших дней. В туризме на юге преобладают пляжи и курорты, за исключением Далата, Хойана и дельты Меконга. Иностранцы приезжают издалека, чтобы отдохнуть на многих нетронутых пляжах на юге, большинство из которых находятся в нескольких минутах езды — или дешевым перелетом — из Хошимина.

Власть во Вьетнаме всегда была на севере — в основном в Ханое и Хюэ в годы французской колонии.Хотя в Сайгоне может быть больше блеска, современного искусства и реликвий американской войны, он просто не может конкурировать с севером с точки зрения истории.

Большинство иностранцев, живущих во Вьетнаме, живут на юге, в основном в городе Хошимин и его окрестностях — корейцы и японцы возглавляют список. Они контролируют многие фабрики, производящие товары для зарубежных рынков. В некоторых районах Хошимина — особенно в округах 2 и 7 — иностранцев здесь почти больше, чем вьетнамцев. Эти районы заполнены предприятиями, отвечающими их интернациональным вкусам и стилям.А с недавним стремлением к обучению английскому языку в каждой школе количество иностранных учителей во Вьетнаме продолжает расти.

Уличная еда — это обычная часть жизни во Вьетнаме — дешевые обеды и закуски, подаваемые миллионам людей каждый день. На юге продавцы предпочитают алюминиевые тележки, что может быть связано с тем, что многие из них работают нелегально. Волны убегающих тележек с едой — обычное явление на юге, и полицейский грузовик не далеко позади.Уличные торговцы на севере более традиционны — все еще используют бамбуковые палки с плетеными корзинами, свисающими с каждой стороны, или современные версии, сделанные из сварной стали.

Почему флаг Южного Вьетнама развевался при осаде Капитолия США

Жестокая толпа, осадившая Капитолий США 6 января, несли символы, выражающие цель их повстанческой кампании по срыву избирательного удостоверения Джо Байдена.

Рядом с американскими флагами, антисемитскими знаменами и боевыми флагами Конфедерации развевался желто-красный полосатый флаг бывшего Южного Вьетнама.Это сбило с толку многих зрителей. Один пользователь Reddit поинтересовался, почему «анархическая мафия» в основном белая «заимствовала» южновьетнамскую иконографию.

Фактически, участники беспорядков, плавающие под флагом Южного Вьетнама, были, скорее, вьетнамскими американскими сторонниками Дональда Трампа.

Опросы показывают, что американцы вьетнамского происхождения были единственной группой американцев азиатского происхождения, в которой большинство голосовало за Трампа в прошлом году. По словам журналистов и исследователей, их привлекает жесткая позиция Трампа по отношению к Китаю, антикоммунистическая риторика и откровенная приверженность защите Америки от всех врагов, внешних и внутренних.

Флаг Южного Вьетнама напоминает о собственной «неудавшейся» демократии Вьетнама — и о борьбе народа за спасение своей нации.

Националистический флаг

После обретения Вьетнамом независимости от французского колониального господства в 1954 году страна раскололась на две части, что привело к гражданской войне. США помогли создать и поддержать Южный Вьетнам, прозападную демократическую республику, которая боролась с коммунистическим Северным Вьетнамом. Американские сухопутные войска официально вступили в войну для защиты юга в 1965 году.

В 1975 году силы оппозиции захватили столицу Южного Вьетнама Сайгон.Пробив ворота главного дворца, они захватили здание и подняли флаг революционного северного правительства.

Падение Сайгона стало поворотным моментом во Вьетнамской войне, в результате которой погибло более 1 миллиона жителей Северного Вьетнама, как военных, так и мирных жителей, и четверть миллиона южновьетнамцев. В результате войны погибло около 50 000 американских солдат и около полумиллиона человек были вынуждены покинуть свои дома.

Многие вьетнамские беженцы просили убежища в Соединенных Штатах.Сегодня они ссылаются на непреходящую культурную ценность этого «падшего» режима, развевая флаг Южного Вьетнама на парадах и музыкальных концертах по случаю Лунного Нового года.

Бдение в Сан-Хосе, Калифорния, 29 апреля 1995 года знаменует 20-ю годовщину падения Сайгона. Ричард Коци Эрнандес / MediaNews Group / The Mercury News через Getty Images

Флаг отражает солидарность сообщества, но он также имеет более тяжелое символическое значение.

Как я писал в своей книге 2018 года «Возвращение войны: Южный Вьетнам и цена памяти беженцев», некоторые вьетнамские американцы рассматривают свою павшую родину как продолжение американского стремления к свободе и демократии во всем мире.Я брал интервью у вьетнамских американских солдат, которые опасаются того, что американская свобода рушится, и горячо верят в активность Соединенных Штатов в таких местах, как Ирак и Афганистан.

Для них флаг Южного Вьетнама — это демонстрация национализма — милитаризованного патриотизма, который одновременно является южновьетнамским и американским.

Изменение политических взглядов

Я также наблюдал, как Трамп использует старую антикоммунистическую тактику, которая нравится некоторым консерваторам в этом сообществе.

В прошлом году он написал в Твиттере для своих последователей, чтобы «освободить» страну силой от карантина COVID-19. За несколько часов до восстания в Капитолии он призвал своих сторонников «сражаться изо всех сил», чтобы защитить его администрацию.

Горстка вьетнамских американцев прислушалась к этому призыву, участвуя в местных митингах «Прекрати воровство» в Калифорнии. Участников вооруженного захвата Капитолия только начали выявлять, но средства массовой информации запечатлели тех, кто, по всей видимости, является вьетнамскими американцами, держащими южновьетнамский флаг.

Желтый флаг Южного Вьетнама стоит у Капитолия США среди флагов Трампа и американских флагов, 6 января. Спенсер Платт / Getty Images

Эти протестующие, вероятно, считали, что Соединенные Штаты необходимо спасти от социалистов — что республиканцы ложно изображают Байдена, — как утверждали их белые коллеги. В отличие от своих белых собратьев, они были вдохновлены на подрыв демократии памятью и политикой падения Сайгона.

Верность Вьетнама Республиканской партии может ослаждаться. Социологи считают, что молодые американцы-вьетнамцы более прогрессивны. Родившись после 1975 года, они никогда не боролись с коммунизмом и не бежали от него как беженцы. Однако, как и их родители, эти вьетнамские американцы живут в стране, находящейся в состоянии войны с самими собой.

23 различия между Южным и Северным Вьетнамом — Vietnam Coracle — Независимые путеводители по Вьетнаму

Последнее обновление Октябрь 2019 | Слова и фото Vietnam Coracle

Любой, кто путешествует по Вьетнаму, заметит множество изменений, происходящих от одного региона к другому.От ландшафта до языка, от климата до культуры, от этикета до этнической принадлежности: список длинный и увлекательный. Независимо от того, являетесь ли вы путешественником, эмигрантом или даже местным жителем, одним из самых интересных аспектов путешествия по Вьетнаму является наблюдение и переживание этих изменений. В прошлом некоторые региональные различия выливались в разногласия, что приводило к вражде, а в некоторых случаях и к конфликтам. Но сегодня, несмотря на то, что между регионами все еще существует здоровая и (в основном) добродушная конкуренция, вьетнамцы и иностранцы в одинаковой степени принимают различные характеристики южного, центрального, северного, прибрежного, высокогорного, городского и сельского Вьетнама.Мне всегда нравилось отмечать изменения, поверхностные или существенные, которые я наблюдаю, путешествуя по стране.

Замечание различий при переходе от одного региона к другому — часть удовольствия от путешествия по Вьетнаму

[Назад Наверх]

На этой странице я перечислил (в произвольном порядке) и описал некоторые изменения, которые я замечаю, когда путешествую по Вьетнаму. Большинство следующих наблюдений я записал во время поездки на мотоцикле между Сайгоном и Ханоем.Поскольку я живу в Сайгоне, и многие мои поездки начинаются отсюда, я написал эти изменения с точки зрения движения с юга на север. Мои поездки — это когда я лучше всего осознаю изменения, происходящие от одного региона к другому: некоторые очевидны, некоторые неуловимы, некоторые важны, некоторые несерьезны. Этот список ни в коем случае не является исчерпывающим и полностью субъективным и основан исключительно на моем собственном опыте путешествий между двумя крупными городами Вьетнама за последние 10 лет. Хотя я живу в Сайгоне, я не привязан к какой-либо конкретной части страны: я люблю все регионы Вьетнама.

Нажмите на элемент ниже, чтобы узнать об этом подробнее:

* Пожалуйста, поддержите Vietnam Coracle : Я никогда не получаю оплаты ни за что пишу: весь мой контент доступен для чтения и финансируется независимо. Нет никакого спонсируемого контента. Если вам понравилась эта статья, поддержите мою работу. Подробности смотрите на моей странице поддержки. Спасибо, Том

Посмотреть на БОЛЬШОЙ КАРТЕ

[Вернуться к содержанию]

1.Время:

Может быть, это связано с холодным утром в зимние месяцы, но жизнь, кажется, начинается позже, чем дальше на север я путешествую. В Сайгоне, дельте Меконга и вдоль южного побережья улицы и рынки заполнены людьми задолго до восхода солнца: жизнь и активность начинается как минимум с 5:00 утра. Но чем дальше я иду на север, тем позже становится час. Я был на утренних пробежках в 7 часов утра в некоторых северных городах, но на улицах все еще очень мало людей. В это время в южных городах я бы избегал людей, транспортных средств и скота.Когда я путешествовал по Индии, было то же самое: жизнь на тропическом юге зародилась раньше, чем на севере с умеренным климатом.

Поскольку Вьетнам — такая длинная и стройная страна, северные дни длиннее в летние месяцы и короче зимой; тогда как на юге разница в продолжительности дня от лета до зимы не превышает получаса. Лично я люблю жаркие летние дни на севере, потому что они напоминают мне затяжные сумерки британского лета, где я жил до 22 лет.

На юге жизнь начинается раньше, особенно на местных рынках, таких как этот, на всем южном побережье

[Вернуться к списку]

2. Кофе, чай и табак:

По мере того, как я путешествую с юга на север, мне кажется, что чай становится лучше, а кофе — хуже. Чай на юге часто подают со льдом: классический южный чай — это кружка чудесно ароматного жасминового чая с большим кусочком льда. Это как раз то, что вам нужно, чтобы остыть в те жаркие, знойные, южные дни.Когда я путешествую на север, особенно через гористые районы, чай подают теплым, прохладным и (иногда) горячим. Меняются и сорта: например, артишок, лист лотоса и пандана на юге Центрального нагорья, а также крепкий горький зеленый чай в северо-центральных провинциях. Но всякий раз, когда я еду с юга на север, я всегда с нетерпением жду своего первого стакана chè lá tươi — свежего зеленого чая. Это большой чайный лист, который, насколько я понимаю, не прошел никаких процессов сушки или окисления.Чайные листья замачивают в горячей воде в больших металлических чайниках (часто в красивых плетеных бамбуковых чайных костюмах) и подают в стакане теплыми. Вкус цитрусовый, острый и цветочный. Это не похоже ни на один другой чай, который я пробовала. На протяжении многих лет аромат и запах chè lá tươi определяли для меня север. В горах к северу от Хюэ свежий зеленый чай — это стандартный сорт, который подают в придорожных лачугах и чайных. Даже слово, обозначающее чай, меняется на севере: trà становится chè .

Чай во Вьетнаме можно найти повсюду, но мой любимый — свежий зеленый чай — чаще всего встречается на севере

В зависимости от изменения температуры чая, присутствует thuốc Lào , буквально «лаосский табак». В горных районах центрального и северного Вьетнама вы увидите, как люди вдыхают мощные пары через бамбуковые трубы, издающие свистящие звуки. Если в низинах предпочитают сигареты, то горцы предпочитают трубку.Я не курильщик, но в любой день я буду ощущать более глубокий аромат thuốc Lào вместо сигареты.

Кофе хороший, крепкий и в изобилии на юге, но по мере того, как я еду дальше на север, становится все меньше и меньше, за исключением Ханоя.

Кофе лучше на юге, особенно в Центральном нагорье, где его выращивают в основном

[Вернуться к списку]

3. Серветы:

Сядьте пообедать на улице в южном Вьетнаме, и вам выдадут мягкие впитывающие салфетки (обычно туалетную бумагу в пластиковой коробке), чтобы очистить столовые приборы и вытереть остатки соуса изо рта и пальцев.Однако в какой-то момент, когда я двигаюсь на север через Вьетнам, эти мягкие ткани заменяются бумажными квадратами, которые полностью не впитывают влагу и служат только для перемещения разливов из одной области в другую. Эти бумажные квадраты до смешного бесполезны при выполнении своей функции, но для меня они стали признаком достижения «севера».

Это бесполезные невпитывающие «северные салфетки», которые представляют собой просто бумажки

[Вернуться к списку]

4.Алкоголь: пиво и рисовый ликер

Верный признак движения на север — рисовое вино (лучше описываемое как рисовый ликер). Южный алкогольный напиток — это пиво, а точнее лагер. Вьетнамские бренды, такие как 333, региональные гиганты, такие как Tiger Beer, и стандартные западные бренды, такие как Heineken, повсеместно распространены на юге. Но отправляйтесь немного на север, особенно в высокогорье, и вскоре пивные кружки заменят рюмки. Заметным исключением из этого правила является bia hơi , известное как «свежее пиво».Это слабое, но сваренное каждый день пиво водится преимущественно на севере: во время недавней поездки с юга на север я начал замечать bia hơi питейных заведений из провинции Ха-Тун и далее, которая находится на «шее» Вьетнама. Есть также много лагеров массового производства из северных провинций, таких как Hanoi Beer и Thanh Hoa Beer.

Тост с рисовым вином: рисовый ликер чаще встречается в высокогорье, чем в прибрежных низинах

Однако лагер и bia hơi — всего лишь утоление жажды с алкогольным пиком по сравнению со взрывоопасными (буквально в некоторых случаях) качествами рисового вина.Изготовленное из ферментированного липкого риса (среди прочего) и часто с добавлением экзотических ингредиентов, таких как травы, цветы и органы животных, рисовое вино почти так же распространено и широко потребляется, как чай в некоторых частях северного нагорья. Нет ничего необычного в том, чтобы найти бутылку прозрачного рисового ликера ( rượu ) на столе в закусочных в сельской местности. Во многих поездках я был пьян к 7:00 благодаря гостеприимным собутыльникам за тарелкой завтрака с лапшой. Рисовый ликер имеет глубокие культурные корни — гораздо более глубокие, чем пиво — и давнюю традицию варить в домашних условиях.Еще можно остановиться у дороги и купить самогон из случайных фермерских домов в глуши, минуя (часто довольно ужасные) фирменные сорта. Это случайный случай, но в прошлом у меня было несколько потрясающих вин, лучшим из которых было мутное рисовое вино бледно-желтого цвета, наполненное дикими цветами джунглей, в семье в провинции Тханьхоа.

Винная карта: от частей животных до полевых цветов, список домашних рисовых вин длинный и интригующий

[Вернуться к списку]

5.Акцент и язык:

Из всех различий между югом и севером акцент и язык наиболее очевидны. Я изучаю вьетнамский язык (причем довольно медленный), и мне интересно слушать, как меняется акцент по мере того, как я двигаюсь на север из Сайгона в Ханой. Но меняется не только произношение: некоторые слова — повседневные — на севере совсем другие. Список примеров длинный, но некоторые из них, с которыми вы, скорее всего, столкнетесь, включают: миску (юг = чен , север = бат ), свинину (юг = thịt heo , север = thịt lợn). ), соевый соус (юг = nước tương , север = xì dầu ), ложка (юг = muỗng , север = thìa ), кондиционер (юг = máy lạnh , север = . điều hòa ).Естественно, южане и северяне часто недовольны тем, какие слова являются «правильными».

Скопируйте это: болтаю на углу улицы в Сайгоне, где меня (в основном) понимали

Первое изменение акцента, которое я замечаю, — это около Фанранга на юго-восточном побережье. Отсюда до Куинхона «а» часто произносится как «е». Некоторые говорят, что акцент в этом регионе может быть наследием древнего индийского королевства Чампа, главные города которого были расположены в этом районе.Вокруг Куангнгая и Куангнама на южно-центральном побережье ‘a’ часто произносится как ‘ô’. От Дананга до Хюэ и остальной части центральной области «i» намного короче и определеннее, и заключительные звуки некоторых слов четко произносятся, тогда как на юге последний звук обычно беззвучен. К тому времени, как я добрался до Донг Хой и Западной Хошимин Роуд в северо-центральном Вьетнаме, акцент стал очень «северным», с его характерными звуками «зззз» и более коротким, обрезанным произношением, что придает ему гораздо более отрывистый ритм по сравнению с к долгим и воющим звукам южного акцента.Я также замечаю, что этот северный акцент возникает скорее в высокогорье, чем на побережье: к тому времени, когда я дойду до Прао, почти мертвой точки во Вьетнаме, звук «зззз» уже стал обычным явлением. Мне нравится пытаться адаптироваться к региональным акцентам, когда я проезжаю по стране, хотя чем дальше я иду на север, тем больше это разочаровывает, поскольку все больше и больше людей сталкиваются с трудностями в понимании моего собственного, очевидно, южного акцента.

Ты что? Спрашиваю местного фермера о направлениях на север, где меня (в основном) не понимают

[Вернуться к списку]

6.Манеры, этикет и гостеприимство:

На юге люди чрезвычайно гостеприимны, приветливы и открыты для иностранных путешественников, гораздо больше, чем на севере. Но это дружелюбие и открытость, иногда , могут ошеломить. Иногда южные хозяева так взволнованы своими иностранными гостями, что их гостеприимство становится чрезмерным. Не поймите меня неправильно, я думаю, что это замечательная черта южан, а встреча с южным гостеприимством — изюминка опыта многих путешественников во Вьетнаме.Но хочу отметить, что на севере гостеприимство более сдержанное и формальное. В качестве гостя я чувствую себя более комфортно с последним. По моему опыту, с северным гостеприимством меня реже заставляют пить, пока я не смогу встать; и, поскольку речь более четкая (то есть не невнятная), я с большей вероятностью смогу следить за происходящим.

Гостеприимство: это мистер Ланг, который пригласил меня в свой дом в северо-западных горах на чай и поговорить

[Вернуться к списку]

7.Собак:

Собаки — обычное явление во Вьетнаме: будь то домашние собаки, сторожевые собаки или собаки, выращенные для потребления, во Вьетнаме всегда рядом с собакой. Я всегда замечал, что собаки на севере более уравновешенные, сытые и здоровые на вид, чем собаки на юге. Это кажется странным, поскольку они гораздо чаще присутствуют в меню северного Вьетнама.

Северные собаки степенные и здоровые; их также часто можно найти в меню на севере

[Вернуться к списку]

8.Дороги, верховая езда и вождение:

По мере того, как я еду на север, дорожные условия ухудшаются. В основном это связано с рельефом и погодными условиями в северной половине Вьетнама. Горы, долины и реки означают, что почти каждая северная дорога представляет собой сеть перевалов, крутых поворотов, дамб и мостов. Суровые зимы и летние тайфуны означают, что оползни и наводнения часто стирают с лица земли большие участки дорог. Ямы и грязь обычны, и прогресс идет намного медленнее, чем на юге.

Северные водители имеют тенденцию сигналить больше, чем южане, и основные правила дорожного движения чаще нарушаются на севере, чем на юге.Один из наиболее очевидных из них — пропуск красного света. В настоящее время в Сайгоне водители действительно останавливаются на красный свет и ждут, пока он станет зеленым, прежде чем проехать через дорогу. Но в Ханое красный свет по-прежнему рассматривается как рекомендация , а не как правило. Вождение в нетрезвом виде и безрассудное вождение — проблема всего Вьетнама, но в северных районах мне кажется намного хуже. Возможно, это объясняет, почему на севере, по-видимому, больше присутствует дорожная полиция.

Устранение оползней — обычное явление и препятствие при движении по северным дорогам

[Вернуться к списку]

9.Ароматы и духи:

Есть определенные запахи, которые определяют для меня север. Особенно выделяется виноградный лист, который часто называют листом бетеля. Аромат этого ароматного зеленого листа, который используется для приготовления многих северных блюд, наполняет воздух, когда я еду дальше на север, особенно в горные районы. Аромат оживляет серые туманные дни, например, на дороге Хо Ши Мина к северу от А Луой. Еще один распространенный запах на севере — сладкий запах рисового спирта, которым наполняются многие придорожные закусочные и воздух в горных деревнях.И я уже упоминал о цитрусовых тонах свежего зеленого чая.

Запахи севера: в том числе кулинарный лист бетеля, лаосский табак, свежий зеленый чай и рисовый спирт

[Вернуться к списку]

10. Погода и климат:

Есть много климатических различий между северным, южным и центральным Вьетнамом, о которых я писал здесь. Но, помимо сезонных различий, я считаю, что погода просто более непредсказуема и изменчива по мере того, как я двигаюсь на север.К северу от Хюэ, независимо от того, в каком месяце я путешествую, каждый день состоит из нескольких погодных условий. Жарко, холодно, влажно, сухо, влажно, ветрено, пасмурно, ясно — кажется, в этом нет никакой закономерности, и я никогда не знаю, чего ожидать.

Непредсказуемые погодные условия центрального и северного Вьетнама всегда меня удивляют

[Вернуться к списку]

11. История:

Путешествуя на север, я чувствую больше истории. От старых фермерских домов и каменных стен до храмов, святынь и цитаделей — прошлое более ощутимо на севере.И мне это очень нравится.

Отдых в руинах цитадели 15 века: в северном Вьетнаме больше чувства истории

[Вернуться к списку]

12. Уличная еда:

Уличная еда не так распространена на севере, как на юге. В южных городах, какими бы маленькими они ни были и насколько далеко они были от проторенных дорог, рано утром и поздно днем всегда есть множество уличных продавцов еды.Иначе обстоит дело в небольших северных поселениях, где уличная еда менее доступна. Особенно это актуально в высокогорных деревнях. Во время недавней поездки с юга на север я сначала заметил отсутствие уличных торговцев в районе А Луой. И даже когда — это точек питания, разнообразие не такое богатое, как на юге. Я помню, как приехал в Хуонг Кхе, город на дороге Хо Ши Мин в северо-центральной провинции Хатун, в сумерках. Я был взволнован, чтобы попробовать все шумные уличные продуктовые ларьки, но при ближайшем рассмотрении большинство из них продавали то же самое.

Подобные сцены уличной еды обычны в южных вьетнамских деревнях, но не так в северных деревнях

[Вернуться к списку]

13. Гостевые дома:

Качество местных nhà nghỉ (гостевых домов) ухудшается по мере того, как я добираюсь до центрального и северного Вьетнама. На юге и в Центральном нагорье за 10 долларов вы получите очень чистую и очень красивую комнату в семейном пансионе; в центральных и северных провинциях стандарты и соотношение цены и качества (в целом) не так хороши.Чаще всего это происходит в горах или в глухих городах, а не в крупных городах. Однако по мере того, как я еду дальше на север, кровати становятся тяжелее, и я считаю это хорошо.

За 10–15 долларов вы получите такую комнату на юге Вьетнама, но на севере стандарты не такие высокие

[Вернуться к списку]

14. Рис, лапша и другие блюда:

Я люблю поесть в cơm bình dân — дешевых местных закусочных с рисом. На юге в этих заведениях обычно предлагают не менее десятка разных блюд на выбор.Но, когда я еду на север, cơm bình dân вместо этого предлагают комплексное меню, состоящее из всего, что бывает в сезон. Мне нравится эта идея, и качество еды зачастую отличное.

В местных рисовых закусочных на севере рис подают из большой общей миски в центре стола, а затем едят из отдельной маленькой миски, а не на тарелках, что более распространено на юге. Рис более липкий, вкусный и ароматный, и его больше, чем на юге.Поскольку он более липкий, посетители едят рис палочками для еды, а не вилкой и ложкой, как на юге.

Phở , знаменитый суп из говядины с лапшой, по мере того, как я еду на север, становится все богаче и лучше на побережье и в дельтах. Однако в горах phở становится более водянистым и, в некоторых случаях, чертовски плохим.

Типичный, сытный и вкусный обед из риса в дороге в северном Вьетнаме

[Вернуться к списку]

15.Рыбный соус:

Важнейшая вьетнамская приправа, рыбный соус, подается с каждым приемом пищи (или в нем), будь то в южном, центральном или северном Вьетнаме. Но чем дальше на север, тем больше вероятность, что мне подадут соленого рыбного соуса , а не сладкого или кислого рыбного соуса . Я предпочитаю соленый сорт, потому что это более чистая форма рыбного соуса, и он отлично сочетается с рисом, приготовленным на пару. Но следует также отметить, что северные повара иногда добавляют ложку глутамата натрия в рыбный соус, чтобы придать ему более «полный» вкус.

Классическая вьетнамская приправа: у рыбного соуса много обличий, но на севере он может быть соленым

[Вернуться к списку]

16. Ароматизаторы и ингредиенты:

Сладкое и пряное — основные элементы южной и центральной кухни. Но по мере того, как я двигаюсь на север, еда становится более соленой и кислой. Соленья — обычное дело, а в северной кухне используются определенные травы и листья, которые я редко нахожу в южных блюдах.Два моих любимых примера — ароматный виноградный лист (часто называемый листом бетеля) и укроп.

Ингредиенты и вкусы меняются по мере продвижения на север, включая ароматный лист бетеля и соленые огурцы

[Вернуться к списку]

17. Воровство и перезарядка:

Хотя мне не доставляет удовольствия это говорить, завышение платы для иностранцев гораздо более распространено в северных провинциях, чем в южных. К сожалению, так было во всех моих поездках между Сайгоном и Ханоем.Конечно, прожив во Вьетнаме 11 лет, я привык ожидать и (в некоторых случаях) соглашаться на некоторую завышенную цену. Но регулярность этого на севере — постоянный источник раздражения и разочарования для меня. Повседневные покупки, такие как вода, еда и даже бензин, часто становятся грабежами. В большинстве случаев суммы небольшие и незначительные, но я не люблю создавать прецедент для других путешественников, соглашаясь на грабеж, поэтому я склонен спорить с владельцем (как можно вежливее).Много раз на севере я садился за потрясающую трапезу, и после этого впечатления были испорчены абсурдным счетом. И поэтому я должен убедиться, что перед едой или напитком я спрашиваю цену, прежде чем употреблять их. Это утомительно, но это единственный способ избежать постоянной переплаты.

К сожалению, иностранцы чаще получают завышенную цену в северных провинциях, чем в южных

[Вернуться к списку]

18. Архитектура:

Архитектурными особенностями, которые кажутся особенными на севере, являются скатные крыши и башни.Начиная с Донг Хой, многие обычные таунхаусы имеют скатные черепичные крыши; некоторые из них расположены под таким углом, что образуют башенки. Южные же крыши либо плоские, либо пологие. Возможно, скатные крыши имеют какое-то отношение к удивительно сложной церковной архитектуре северных провинций. Некоторые церкви — даже в отдаленных сельских деревнях — фантастически раздуты: творения Диснея со сказочными башенками, куполами и декоративными элементами могут соперничать с величайшими готическими соборами Европы.Взгляните на несколько примеров здесь.

Церковные элементы, такие как скатные крыши, башни и шпили, характерны для северных таунхаусов

[Вернуться к списку]

19. Одежда:

На севере люди чаще носят полнолицевые мотоциклетные шлемы (с козырьками, защитой подбородка и челюсти). Однако я подозреваю, что речь идет не только о сохранении тепла в холодные зимние месяцы, но и о безопасности.

В северной сельской местности многие фермеры, рабочие и население в целом носят зеленые или камуфлированные армейские излишки комбинезонов и пробковые шлемы, которые будут знакомы каждому, кто смотрел фильм о войне во Вьетнаме.

Фермер на чайной плантации в северном Вьетнаме в пробковом шлеме

[Вернуться к списку]

20. Состояние:

В северных городах не так много показной демонстрации богатства. Все меньше людей выставляют напоказ новые технологические гаджеты, надевают модную одежду, носят дорогие украшения, проезжают мимо на супербайках или путешествуют на роскошных автомобилях. Это может быть просто потому, что у людей меньше денег в карманах, или это может быть старый стереотип, что северяне экономят, а южане тратят.Конечно, когда я летаю между Ханоем и Сайгоном, последний, по крайней мере, на первый взгляд, намного богатее: он больше, оживленнее, ярче, а люди «лучше одеты». Но это могло быть просто фасадом заметного потребления, которое характеризует Сайгон 21, ^, век.

Демонстрируйте это: бары на крышах Сайгона — излюбленное место богатых вьетнамцев, чтобы продемонстрировать свое богатство

[Вернуться к списку]

21. Пейзаж и сельская местность:

Движение на север всегда означало подъем: на севере больше гор и больше загадок.Центральные и северные ландшафты часто характеризуются известняком. Будь то в провинции Ниньбинь, в заливе Халонг, в заповеднике Пу Луонг, на отдаленном северо-востоке или на западной дороге Хошимина; известняковые карсты определяют северный ландшафт. Это пейзаж, который я всегда с нетерпением жду, и этот пейзаж захватывает западное воображение больше, чем любой другой, когда вы мечтаете об экзотической тропической Азии. В любом путешествии с юга на север первый вид известняковой горы, покрытой джунглями, вызывает острые ощущения.

Двигаться на север — значит подняться выше в горы и полюбоваться известняковыми пейзажами

[Вернуться к списку]

22. Интернет:

Хотя Wi-Fi и 3G доступны абсолютно везде во Вьетнаме (ну, почти везде), связь менее надежна, когда я еду на север. Поскольку я, как правило, провожу рано утром и вечером за составлением путеводителей в Интернете, во время путешествий меня часто расстраивают плохие связи.Однако каждый раз, когда я путешествую по стране, связи становятся лучше и сильнее, чем раньше.

Хотя Wi-Fi доступен на всей территории Вьетнама, в некоторых северных районах соединение не так надежно

[Вернуться к списку]

23. Лица:

Путешествуя по стране, я лучше всего осознаю этническое разнообразие Вьетнама. Это особенно верно в горных регионах, где проживает большинство групп этнических меньшинств Вьетнама.Даже не зная более 50 этнических групп, проживающих в настоящее время во Вьетнаме, легко увидеть разницу в чертах лица и, в некоторых случаях, в одежде. (Любой, кто хочет узнать больше об этом, может взглянуть на книгу Тима Долинга «Горы и этнические меньшинства».)

Женщина восьмидесятилетнего возраста в провинции Куангнгай, центральный Вьетнам (фотография Самуэля Матера)

[Вернуться к списку]

Вопросы, обновления и отчеты о поездках приветствуются.Однако, пожалуйста, оставляйте комментарии вежливыми и по теме. См. Подробности в этикете комментирования.

Что пошло не так во Вьетнаме
В подходе Лэнсдейла к борьбе с повстанцами солдаты были не только бойцами, но и торговцами. Иллюстрация Билла Брэгга
В течение почти тридцати лет Соединенные Штаты пытались с помощью финансовых, военных и дипломатических средств предотвратить превращение Вьетнама в коммунистическое государство. Миллионы погибли в этой борьбе. К тому времени, когда активное американское военное вмешательство закончилось, Соединенные Штаты сбросили более чем в три раза больше тонн бомб на Вьетнам, страну размером с Нью-Мексико, чем союзники сбросили за всю Вторую мировую войну.В разгар бомбежек нам стоили десять долларов за каждый доллар нанесенного ущерба. У нас за это ничего нет.

Мы ничего не получили почти за все, что мы пробовали во Вьетнаме, и трудно выделить момент за те тридцать лет, когда антикоммунистические силы уверенно шли к победе. Политические и военные лидеры неправильно поняли мотивы врага; они неправильно понимают условия на местах; они пытались победить нетрадиционных бойцов обычной тактикой; они убивали мирных жителей.Они преследовали стратегии, которые, казалось, не были направлены ни на победу, ни на урегулирование, а только на то, что Дэниел Эллсберг, распространитель документов Пентагона, но когда-то страстно поддерживавший американское вмешательство, назвал «машиной тупика».

Могли ли Соединенные Штаты найти стратегический путь к желаемому результату? Могли ли мы принять другую стратегию, которая привела бы к безопасному некоммунистическому Южному Вьетнаму? Книга Макса Бута «Не пройденный путь: Эдвард Лэнсдейл и американская трагедия во Вьетнаме» (Ливерит) — это аргумент в пользу того, что существовала выигрышная стратегия — или, по крайней мере, стратегия с лучшими шансами, чем та, которой мы следовали.

Во Вьетнаме было две крупные войны против коммунистов. Первой была антиколониальная война между коммунистическими националистами и Францией, которая, за исключением периода во время Второй мировой войны, когда к власти пришли японцы, правила страной с 1880-х годов. Эта война длилась с 1946 по 1954 год, когда французы проиграли битву при Дьенбьенфу и договорились об урегулировании, Женевских соглашениях, которые разделили страну по семнадцатой параллели. Соединенные Штаты профинансировали военную неудачу Франции на сумму около 2 долларов.5 миллиардов.

Вторая война была гражданской войной между двумя зонами, созданными в Женеве: Северным Вьетнамом, управляемым вьетнамскими коммунистами, и Южным Вьетнамом, поддерживаемым американской помощью и, в конечном итоге, американскими войсками. Эта война длилась с 1954 года (или 1955 или 1959 года, в зависимости от вашего определения «военного действия») до 1975 года, когда коммунистические силы вошли в Сайгон и объединили страну. Вторая война — это Вьетнамская война, «наша» война.

Чем больше мы смотрим на процесс принятия решений американцами во Вьетнаме, тем меньше в этом смысла.Геополитика помогает объяснить нашу озабоченность судьбой Вьетнама в сороковые и пятидесятые годы. Отношения с Советским Союзом и Китаем были враждебными, а в Юго-Восточной Азии и Корейском полуострове царили политические потрясения. Тем не менее, заплатить Франции за то, чтобы она вернула себе свою колонию, когда мир собирался испытать волну деколонизации, было сомнительным делом.

К 1963 году, однако, «мирное сосуществование» было политикой американского и советского правительств, Корея была фактически разделена, а китайско-советский раскол сделал угрозу глобального коммунистического движения больше не вызывающей беспокойство.И все же именно тогда Соединенные Штаты начали политику военной эскалации. В 1963 году в Южном Вьетнаме было шестнадцать тысяч американских советников; в течение следующих десяти лет там будут служить около трех миллионов американских солдат.

Историки спорят о том, была ли данная битва успешной или неудачной, но в целом военная миссия была катастрофической на многих уровнях. Средний возраст американских солдат во Вьетнаме составлял около двадцати двух лет. К 1971 году тысячи из них находились на опиуме или героине, и было зарегистрировано более трехсот случаев осколков — офицеров, раненых или убитых своими собственными войсками.Полмиллиона ветеранов Вьетнама пострадают от P.T.S.D., больше, чем во время Второй мировой войны.

Иногда люди предполагают, что западные лидеры общественного мнения отвернулись от войны только после того, как американские морские пехотинцы вышли на берег в Дананге в 1965 году, и число погибших начало расти. Это не так. Как указывает Фредрик Логеволл в своем исследовании принятия решений в Америке «Выбор войны» (1999), Соединенные Штаты неоднократно предупреждали о безрассудстве участия.

Вмешательство в Юго-Восточную Азию будет «запутанным делом без конца», — сказал президент Франции Шарль де Голль, опираясь на многолетний опыт своей страны в Индокитае.По его словам, Соединенные Штаты окажутся в «бездонном военном и политическом болоте». Премьер-министр Индии Джавахарлал Неру сказал Кеннеди, что ввод американских войск будет катастрофическим решением. Уолтер Липпманн, декан американских политических комментаторов в те времена, когда политические комментарии носили такие названия, предупреждал в 1963 году: «Цена военной победы во вьетнамской войне выше, чем могут оправдать жизненные интересы Америки».

У Де Голля и Неру были свои причины, по которым Соединенные Штаты желали держаться подальше от Юго-Восточной Азии.Но сам Кеннеди прекрасно осознавал опасность попадания в ловушку, как и его преемник. «Во Вьетнаме нет дневного света, его совсем нет, — сказал Линдон Джонсон в 1965 году. — Чем больше бомб вы сбрасываете, тем больше народов пугаете, тем больше людей сводите с ума». Три года спустя он был вынужден отказаться от своей кампании по переизбранию, его политическая карьера была разрушена из-за его неспособности закончить войну. Впервые кто-то заявил, что видел «свет в конце туннеля» во Вьетнаме в 1953 году. Люди все еще использовали это выражение в 1967 году.К тому времени американское общественное мнение и большая часть средств массовой информации были антивоенными. Тем не менее, мы продолжали отправлять туда людей воевать еще шесть лет.

Наш международный авторитет никогда не зависел от наших обязательств в отношении Южного Вьетнама. Нас могли обвинить в непостоянстве за отказ от союзника, но все бы поняли. Фактически, чем дольше шла война, тем больше страдал наш имидж. Соединенные Штаты участвовали в ряде случаев своевольного и внелегального вмешательства в дела других стран во время холодной войны, но ничто так не повредило нашей репутации, как Вьетнам.Это не только разрушило наш образ непобедимости. Это означало, что целое поколение выросло, считая Соединенные Штаты империалистической, милитаристской и расистской державой. Политический капитал, который мы накопили после того, как возглавили альянс против фашизма во Второй мировой войне и затем помогли восстановить Японию и Западную Европу, мы сожгли в Юго-Восточной Азии.

Американские президенты не были империалистами. Они искренне хотели свободного и независимого Южного Вьетнама, но разрыв между этим стремлением и реальностью военно-политической ситуации в стране был непреодолимым.Они видели проблему, но не могли ее решить. Политические условия кратковременны, поэтому политика кратковременна. Главным соображением, которое, по-видимому, приходило в голову тем президентам, от Гарри Трумэна до Ричарда Никсона, которые настаивали на сохранении курса, была внутренняя политика — страх быть обвиненными избирателями в том, что Юго-Восточная Азия уступила место коммунизму. Если Юго-Восточная Азия должна была быть потеряна для коммунизма, они предпочли, чтобы это было на голове другого президента. Это был дорогостоящий расчет.

Были некоторые американские официальные лица, даже некоторые дипломаты и генералы, которые верили в миссию, но видели, что стратегия не работает, и понимали, почему.Одним из них был Джон Пол Ванн, подполковник армии, который был назначен командующим из Южного Вьетнама в 1962 году, в то время, когда американцы ограничивались консультативной ролью. Ванну казалось, что южновьетнамские офицеры стараются не допустить участия своих войск в боях. Они при каждой возможности вызывали авиаудары, что увеличивало количество убитых, но убивало мирных жителей или выгоняло их во Вьетконг. Ванн привлек нескольких молодых американских журналистов — среди них Дэвида Халберстема из New York Times, и Нила Шихана из United Press International, который только что прибыл во Вьетнам, — чтобы они рассказали ему о том, что война идет плохо.

Ванн не хотел, чтобы Соединенные Штаты ушли. Он хотел, чтобы Соединенные Штаты победили. Он был полностью посвящен убийству врага. Но его попытки убедить начальство во Вьетнаме и Вашингтоне не увенчались успехом, и он ушел из армии в 1963 году. Он вернулся во Вьетнам в качестве гражданского лица в 1965 году и погиб там в результате крушения вертолета в 1972 году. В 1988 году Шихан опубликовал статью. книга о нем «Яркая сияющая ложь», получившая Пулитцеровскую премию за документальную литературу и являющаяся классикой вьетнамской литературы.

«Дорога не пройдена» — это история другого военного деятеля, сочувствующего миссии и критикующего стратегию, генерал-майора Эдварда Лэнсдейла, и Бут говорит, что его намерение состоит в том, чтобы сделать для Лэнсдейла то, что Шихан «столь незабываемо совершил для Джона Пола». Ванн.«Задача Boot сложнее. Шихан был во Вьетнаме, и он знал Вэнна и людей, с которыми Ванн работал. Он также знал некоторые секреты личной жизни Вэнн. Бут не знал Лэнсдейла, который умер в 1987 году, но брал интервью у людей, которые знали; он читал ранее секретные документы; и у него был доступ к личной переписке Лэнсдейла, включая письма его давней филиппинской любовнице Патросинио (Пат) Япчинко Келли.
«Дорогая, все, что мы хотим, — это того, чтобы нам было тихо».
Лэнсдейл в разное время был офицером в армии и военно-воздушных силах, но обычно эти должности были прикрытыми.Большую часть своей карьеры он работал в ЦРУ. Он вырос в Калифорнии. Он посещал U.C.L.A. но не получил высшее образование, а затем женился и занялся рекламой, где добился определенных успехов. В 1942 году, когда Соединенные Штаты находились в состоянии войны с державами Оси, он присоединился к Управлению стратегических служб (O.S.S.), первой гражданской разведывательной службе страны и предшественнице ЦРУ. Во время войны Лэнсдейл работал в Штатах, но в 1945 году, вскоре после капитуляции Японии, его отправили на Филиппины.

Именно там он совершил первый профессиональный триумф. Он проводил тайные операции, чтобы помочь филиппинскому правительству подавить небольшое коммунистическое восстание, и он курировал кандидатуру филиппинского политика по имени Рамон Магсайсай и в 1953 году избрал его президентом. Национальное движение за свободные выборы. Он был профинансирован C.I.A.

40 лет спустя Вьетнам все еще разделен войной

Томас Мареска | Специально для США СЕГОДНЯ

ГОРОД ХО ШИ МИН. Этот шумный 8-миллионный город, который многие до сих пор называют Сайгоном, изо всех сил старается отпраздновать 40-ю годовщину своего падения в четверг — день, когда коммунистическая армия Северного Вьетнама захватила столицу Южного Вьетнама.

Пропагандистские плакаты и рекламные щиты, посвященные Дню освобождения, покрывают центр города, наполненный строительными кранами и новыми высотными зданиями. Достопримечательности города, такие как старая французская колониальная ратуша и почта, были покрыты свежей краской . Массовый военный парад находится в стадии разработки, и новая сияющая статуя культового лидера Севера Хо Ши Мина ждет открытия на отреставрированной центральной площади.

И все же, даже когда теперь объединенная страна трубит о победе Севера над американскими захватчиками во время опустошительного конфликта, в результате которого погибло более 3 миллионов вьетнамцев и почти 60 000 американских солдат, серьезные разногласия по поводу гражданской войны остаются глубокими и неразрешенными.

Для журналиста и писателя Хай Дыка первым шагом к примирению является признание очень разных взглядов на то, почему велась война. Этого еще не произошло.

«Вьетнамцы с обеих сторон должны согласиться с тем, что произошло», — сказал он. «Люди, присланные с Севера, считали, что они сражались против вторгшихся американцев и освобождали Юг. И многие люди с Юга … верят, что это была гражданская война, что на Юг вторгся Север.»

Архитектор Нгуен Хуу Тай, 75 лет, занимал место в первом ряду в последние моменты войны. Студенческий лидер в Сайгоне в 1960-х годах, позже он тайно работал на Севере в качестве члена Фронта национального освобождения, или Вьетконг, сражавшийся с американскими войсками в Южном Вьетнаме.

«Часы примирения остановились в 1975 году, — сказал Тай. — Даже 40 лет спустя я все еще ищу настоящее примирение».

В полдень 30 апреля 1975 года, Таиланд находился во Дворце Независимости, где проживает президент Южного Вьетнама, когда первый северовьетнамский танк врезался в главные ворота — изображение увековечено на транспарантах по всему городу.Он помог солдату добраться до крыши здания, чтобы повесить флаг НФО.

«Когда мы подняли флаг, я подумал:« Это не только 30 лет борьбы, но и 117 лет », — сказал он, считая время прибытия французских колониальных войск в 1858 году. лицо. Это было так эмоционально, так важно «.

После этого тайцы помогли организовать радиопередачу, в которой президент Южного Вьетнама Дуонг Ван Минь объявил о своей капитуляции по радио. Когда день подходил к концу, он вспомнил, что это была самая тихая ночь, которую он когда-либо испытывал: «Всю мою жизнь не было мирных времен», — сказал он.«До ночи 30-го. Для меня это было так странно. В небе больше никаких самолетов, никаких ракет. На улице больше никаких гонок военных машин».

Спокойные моменты после окончания войны длились недолго, поскольку новый режим быстро начал период жестких репрессий, и волны отчаявшихся вьетнамцев бежали из страны. «У победителей все еще был менталитет войны, — сказал Тай.

Д.М. Тхань, лейтенант южновьетнамской армии, встретил утро 30 апреля с ужасом.«Хорошей стороной было то, что война закончилась, и боев больше не будет», — сказал он. «С другой стороны, я очень волновался. Я не знал, каким будет мое будущее».

Тхань, как и тысячи других южновьетнамских офицеров, был отправлен в лагерь перевоспитания, где провел 12 лет, подвергаясь изнурительному труду, крайним лишениям и марксистской идеологической обработке. Его жена была беременна их сыном, когда его выслали, и Тхань видел их только дважды за время своего заключения. После освобождения он стал владельцем цветочного магазина, принадлежащего его родителям, и с тех пор живет спокойно.

Тхань сказал, что не говорит о прошлом со своим сыном, но воспоминания преследуют его. «Я прощаю, но никогда не смогу забыть», — сказал Тхань, его глаза наполнились слезами.

Отсутствие примирения во Вьетнаме — тема, которую Дюк рассматривает в своей книге The Winning Side , в которой гораздо более откровенно и открыто рассматриваются последние дни войны и ее последствия, чем в официальной вьетнамской литературе. Книга не была издана во Вьетнаме, подвергающемся жесткой цензуре, но ее широко читали по всей стране в Интернете и в нелегальных изданиях.

«После войны победившая сторона ничего не сделала для примирения людей», — сказал Дюк. «Они копали разногласия все глубже и глубже, даже в семьях проигравших в войне. Так что примирение стало труднее, чем в день 30 апреля».

Одна из причин сохранения разногласий заключается в том, что правящая Коммунистическая партия жестко контролирует средства массовой информации, поэтому свободное обсуждение прошлого страны отсутствует. В недавнем отчете Комитета по защите журналистов Вьетнам занял шестое место в мире по цензуре, уступив Китаю, Ирану и Кубе.

Многие, кто родился после падения Сайгона, мало обращают внимания на годовщину или нанесение стойких политических ран. Они больше сосредоточены на том, чтобы наслаждаться вновь обретенным процветанием страны.

РАСТУЩАЯ ЭКОНОМИКА

Коммунисты, возможно, выиграли войну, но капиталисты выиграли этот космополитический город, кипящий предпринимательской энергией. Рядом с флагами с серпом и молотом — бутики Chanel и Cartier. Молодые вьетнамцы так же одержимы селфи и Facebook, как и их сверстники по всему миру, и их внимание сосредоточено на том, как извлечь выгоду из растущей экономики.

«Хошимин уделяет больше внимания экономике, чем политическим вопросам», — сказал Нгуен Туан Тхань среди шума блендеров и кофемашин в маленьком кафе Caztus Coffee, которое ему принадлежит . 25-летний парень с татуированными руками и Bluetooth-приемником в ухе был вдохновлен книгами, написанными генеральным директором Starbucks Говардом Шульцем, на создание сети кафе, специализирующейся на напитках со льдом.

Было бы намного сложнее начать свой бизнес — пока три магазина — на Севере, где личные связи и отношения все еще доминируют в деловой среде.«Здесь намного проще добиться результатов, чем в Ханое», — сказал он.

Дениз Ти, 30 лет, основатель и управляющий директор компании цифрового маркетинга, которой уже 6 лет, которую недавно приобрела многонациональный гигант Dentsu Aegis Network, сказала, что юбилей должен стать поводом для того, чтобы смотреть в будущее, а не в прошлое.

«Вы так гордитесь своей страной за то, чего мы достигли, за то, как мы боролись за свободу», — сказала она. «Но есть еще один способ отпраздновать… Я имею в виду, давай поговорим о будущем, а не о прошлом.

Журналист Дюк утверждает, что будущее не будет таким ярким, если Вьетнам не сможет противостоять прошлому и решить свои давние разногласия.

«Независимо от того, насколько сильна наша экономика, конфликт между вьетнамским народом с обеих сторон по-прежнему очень сильны », — сказал он.« Поэтому нам нужно не только объединить различные части страны, но и объединить сердца людей ».

Мнение | О чем шла война во Вьетнаме?

Пока эти ученые значительно расширили наши знания о сложности и конфликтах во вьетнамской истории, политике и культуре, они, на мой взгляд, не возлагают на Соединенные Штаты достаточной ответственности за разжигание и распространение войны как на неоколониальную державу.

Давайте попробуем мысленный эксперимент. Что, если наша собственная гражданская война чем-то похожа на «гражданскую войну» во Вьетнаме? Для начала, мы должны представить себе, что в 1860 году глобальная сверхдержава — скажем, Британия — решительно продвигала отделение Юга, обеспечивала практически все финансирование последовавшей войны и посвятила битве свои огромные вооруженные силы. Мы также должны представить себе, что в каждом южном штате местные силы, поддерживающие Союз, выступили против Конфедерации с оружием в руках. Несмотря на огромную британскую поддержку, силы Союза победили.Как американцы назвали бы такую войну? Думаю, большинство запомнило бы это как Вторую войну за независимость. Возможно, афроамериканцы назвали бы это Первой освободительной войной. Только бывшие конфедераты и британцы могут вспомнить об этом как о «гражданской войне».

Я бы перевернул формулу Чепмена и сказал, что война во Вьетнаме была, по сути, американской войной, которая обострила вьетнамские разногласия и привела к интернационализации конфликта. Конечно, это правда, что многие вьетнамцы выступали против коммунистического пути к национальному освобождению, но ни одна другая националистическая партия или фракция не оказалась способной получить достаточную поддержку, чтобы удержать власть.Без американского вмешательства трудно представить, что Южный Вьетнам мог бы возникнуть, а если бы и возник, то просуществовал бы долго.

Более того, ни одно другое иностранное государство не направило миллионы военнослужащих в Южный Вьетнам (хотя Соединенные Штаты оказывали давление или платили несколько других стран, в первую очередь Австралии и Южной Кореи, с целью отправки меньших вооруженных сил). И никакое другое иностранное государство или противник не сбросило бомб (восемь миллионов тонн!) На Южный и Северный Вьетнам, Камбоджу и Лаос.Введение этой ошеломляющей смертоносности стало главной причиной войны, унесшей жизни трех миллионов человек, половина из которых — мирные жители.

Если мы продолжим извинять американское поведение во Вьетнаме как благонамеренное, хотя и трагическое, вмешательство, а не целенаправленное утверждение имперской власти, мы с меньшей вероятностью бросим вызов нынешним военным руководителям, которые снова втянули нас в очевидно бесконечные войны, основанные на ложные или глубоко вводящие в заблуждение предлоги. Как и в эпоху Вьетнама, американские лидеры приказывают войскам в далекие страны, основываясь на безграничных абстракциях («глобальная война с террором» вместо глобальной угрозы «международного коммунизма»).

Прошло 40 лет с объединения Вьетнама после длительной войны

«Теория домино» против «азиатского Черчилля»

«Найти и уничтожить»

Сомнительная «Нобелевка»

Южный и северный Вьетнам ★ 25 различий, особенности

Язык, еда, природа, погода, культура и другие

Кофе, чай и табак

Рис, лапша и прочая традиционная еда

Пейзаж и сельская местность

Алкоголь: пиво и рисовые настойки

Ароматы и запахи

Вкусы и ингредиенты

Исторические памятники

Пунктуальность

Манеры, этикет и гостеприимство

Дороги и вождение

Салфетки и отходы

Гостевые дома

Собаки и петухи

Над материалом работали:

Читайте также:

Андрей Маркелов. Вьетнам. Два мира и война

Капитализм семнадцатой параллели

Французский Индокитай

Мнение эксперта

Эффект «стены»

Единый и неделимый

Мнение эксперта

Точка расхождения

Литература

45 лет назад танк Т-54 положил конец Вьетнамской войне — Российская газета

Деревья и плоды Вьетнама

что нужно знать туристу о географии Вьетнама – tripmydream

Как северные вьетнамцы помнят войну во Вьетнаме через 40 лет после падения Сайгона

Отличия Северного и Южного Вьетнама

Почему флаг Южного Вьетнама развевался при осаде Капитолия США

Националистический флаг

Изменение политических взглядов

23 различия между Южным и Северным Вьетнамом — Vietnam Coracle — Независимые путеводители по Вьетнаму

Что пошло не так во Вьетнаме

40 лет спустя Вьетнам все еще разделен войной

Мнение | О чем шла война во Вьетнаме?

Добавить комментарий Отменить ответ